Год назад Владимир Королькевич, который застал еще эпоху Прохорова и Пихлера, образцово подготовил женскую команду к ЧМ-2015: Екатерина Юрлова победила в индивидуальной гонке, а Дарья Виролайнен заняла там 5 место; Екатерина Шумилова стала 4 в пасьюте и 6 в спринте, а в эстафете россиянкам чуть-чуть не хватило до подиума (4 место).
За год состав России мало изменился, зато захромала подготовка: сегодня в эстафете женщины под руководством Сергея Ефимова и Сергея Коновалова пробили дно – 11 место.
Что вообще происходит? Sports.ru встретился с Королькевичем, который сегодня возглавляет сборную Беларуси.
— Вас удивляет форма женской сборной России в Холменколлене?
– В середине декабря мне казалось, что команда разбежится. Не получился этап-другой – такое бывает в начале сезона. Какой-то сдвиг произошел, но потом опять падение. Этого я не ожидал.
Со стороны трудно давать оценку. На мой взгляд, канадско-американское турне сыграло отрицательную роль, хотя, конечно, не ключевую. Кого-то из лидеров нужно было снимать со стартов. У нас это получилось менее болезненно: второй состав бежал в Канаде, основа, кроме Скардино, выступала в США. По крайней мере, не было сонливости и сложной реакклиматизации.
— Что творится с Подчуфаровой, которая, по сути, пропустила чемпионат?
– Я наблюдаю за ней несколько лет – уже сложилось мнение: Оля не может держать спортивную форму длительный период. Речь не о двух-трех неделях, а хотя бы о двух месяцах. В прошлом году заметный отрезок выпал из-за травмы, в этом году никакой травмы не было – но результат почти тот же.
Ей требуется точечное попадание: нужно пропускать этапы, прицельно выходить на конкретные старты.
— На полный сезон не хватает здоровья?
– Раньше мы сводили проблему к этому. У нее был хронический тонзиллит, фарингит: как только она набирала форму – моментально вылезали болячки. Но сейчас сделана операция, ей удалили миндалины. Острого инфекционного периода теперь, видимо, нет, но проблема-то осталась.
Картина та же: на отдельных этапах Оля проявила себя хорошо, к концу сезона произошел явный спад. Это похоже на систему. Нужно смотреть вглубь, принимать принципиально новое решение, менять направление тренировок.
— Есть ли вне русской основы те, кто мог бы ее усилить?
– Если уж мы говорим про Кайшеву, то надо дать ей возможность выступать год-два, а не один старт, как было. Когда пройдет адаптация, можно ждать качественных выступлений.
Мой взгляд: в команде нужно пытаться сделать винегрет. К этому сезону прошли подготовку спортсменки, которые были в составе еще при Вольфганге, при мне. Важно подключать больше молодых, невзирая на результат. Придется терпеть, наигрывать команду к Олимпиаде.
— В России терпеть не любят.
– Это проблема. Но какой выход? Если все видят, что женский биатлон не работает, надо все менять в корне – принципы отбора, структуру команды, направление работы. Возможно, нужна отдельная группа для обкатки на Кубке IBU.
Опций много, но что поменять проще всего? Тренерский состав. Тренеров в России меняют каждый год, никто не устраивает, они уже идут по кругу – а почему? Может, пора поменять руководство? Ведь не тренер выстраивает пирамиду – все это происходит сверху.
— Вы как раз участник эксперимента с разделением групп – вроде бы все остались недовольны?
– Ну как недовольны? Группы столкнулись, да, но в итоге мы выиграли две медали на Олимпиаде. Достаточно уверенное выступление для того времени. Ясно, что негативные моменты в разделении есть, но все можно выполнить более лояльно. Конечно, это крайность.
Но объединение – другая крайность: 11-12 спортсменок свалили в кучу, молодежной команды вообще не стало. Теперь 11-12 человек готовы идентично. Что сделало руководство? Ничего.
***
— Что случилось с командой в Антхольце? Две личные победы, подиум в каждой гонке – лучший этап за много лет.
– Думаю, очень хорошо сработала смазочная группа. Лыжи были классными на протяжении всего этапа. Разумеется, состояние тоже было благоприятным. Просто совпадение многих моментов вылилось в результат.
— Это не промах с пиком формы?
– Да нет, Антхольц шел после Рупольдинга. Девочки и в Рупольдинге могли выступить хорошо, если бы не стрельба. Но это частности, проблема глубже.
Сегодня тренер сборной занимается обучением, хотя должен заниматься совершенствованием – разница большая. Надо смотреть работу на местах, на низшем уровне. Сегодня нельзя сравнивать моторику Шумиловой с лидерами, ну нельзя. Когда в основу попадают спортсмены с такой слабой моторикой, это знак.
— Всего год назад Шумилова была близка к медалям в двух личных гонках ЧМ, никакая моторика не мешала.
– Это во многом обстоятельства. Очень хорошее функциональное состояние, плюс подходящие условия. В Контиолахти ломовая трасса: если есть силы – ты там будешь в порядке.
Что в Осло? Длинные пологие подъемы, равнинные участки, много поворотов. Это «умная» трасса – сразу вскрывает кучу ошибок. Здесь надо грамотно работать тактически, технически, четко переходить с хода на ход, держать скорость, много работать ногами без палок.
Спортсмену здесь тяжелее за всем уследить, тяжелее поймать движения, если нет автоматизма. Каждая ошибка – потеря времени. В Контиолахти та же Шумилова проигрывала гонки на равнине, на стадионе. Выход на равнину – ее слабость, там большой проигрыш.
— В чем проблема Виролайнен?
– Психология очень мешает – Даша психологически лабильна. Чаще это замечают после эстафет, но в личных гонках она тоже ошибается последними выстрелами. Если память не изменяет, при мне у нее было два спринта и две контактных гонки, когда она ошибалась последними выстрелами и теряла медаль.
— Почему каждый старт для россиянок – как пытка?
– Первый фактор – не получился сезон, как хотелось бы самим спортсменкам. По многим стоит вопрос пребывания в команде: будут тебя менять-не будут? Ты выходишь на старт без уверенности в себе. У других сборных нет такой большой скамейки, там спортсмены более константны, уверены в себе – место почти забронировано.
В России при неудачах моментально забывается все хорошее. Негатива много. Мы пытались девочек отгородить, но это нереально. Что делать? Давать время хотя бы тем, кто отобрался на декабрь. Три этапа не дергать и оценивать.
Понятно, что есть много людей на местах, которые тоже рвутся в сборную, выходят на пик к отбору. Это проблема – система в целом не работает, никто в этом не разбирается.
— Кто должен?
– У нас есть целый президиум. Только президиум спит. Тихонов, Алексашин – что делают эти люди? Насколько я помню, Тихонов в июне рассказывал, как все великолепно, как подобран состав, как все работают. И вдруг…
***
— Какая у вас должность в сборной Беларуси?
– Человек, который отвечает за тренировочную программу, концепт. Принцип такой: один тренер ведет всю работу, а в каждом составе старший тренер, который держит непосредственный контакт с командой. Можно сказать, что я над всеми.
— Не пожалели, что вернулись на родину?
– Вопрос по работе созревал еще в прошлом году. Это как обязанность, я хотел закончить, закольцевать дома.
Ясно, что это еще не состоявшаяся команда. Начинали мы с каких-то простых вещей. В мае с мужской сборной, с августа помогал женщинам, но основное направление – все равно мужчины. Не хватает реализации. Есть проблема переноса с тренировочного процесса на страты, в частности по стрельбе.
Чепелин, Елетнов подошли к ЧМ в хорошем функциональном состоянии. Финишем мы довольны – третий-пятый результат на последнем круге, в целом десятый. Это высокий уровень. Но в скорострельности проигрыш до 10 секунд на рубеже, это много. На следующий сезон стоит задача – подобрать оптимальную схему работы для обеих команд.
— Как дела у Писаревой, которую вырубило во время эстафеты в январе?
– Перенесла операцию, уже начала втягиваться в работу. То, что с ней случилось, результат сердечной иннервации. Проблема существует несколько лет. Первый случай на соревнованиях – еще в Эстерсунде. Предпосылки заметили в сентябре, Надя просто останавливалась на тренировках.
– В чем вообще проблема?
– Максимальный пульс у нее в районе 190. И вдруг после стрельбы выхлестывает на 230. Мы сняли пульсограмму (она работала на 188-190) и наложили круг на круг. Все было симметрично – это адекватная реакция на нагрузку. Ставили котлер на 24 часа, он записывал частоту сердечных сокращений – тоже все хорошо.
После предельной нагрузки, резкой остановки на стрельбу и ухода с рубежа вылезало 230. Поймать симптом не просто, только в стрессовых ситуациях. Это состояние длится две-три минуты, потом идет адаптация. Похожая картина была несколько лет назад у Димы Малышко, ему делали несложную операцию – там что-то прижигается, я в этом не специалист.
– То есть больше такого не повторится?
– Как нам сказали, теперь все должно быть нормально. Реабилитация длилась месяц, сейчас Надя тренируется в Поклюке с юниорами.
– Чья идея пригласить в сборную Кристину Ильченко?
– Был мой интерес, с ее стороны тоже. Нам надо формировать команду на перспективу. Было сложно, на уровне руководства договорились – в ноябре подписали заявление о переходе.
– Чем она вас привлекла?
– Молодая, есть скорость. Она, как мы говорим, фактурная. Учитывая наше положение, решили укрепиться – огромного выбора все равно нет. Те, кто задействован на Кубке IBU, практически недоступны – карантин и так далее.
С мая плотно займемся ее стрельбой, в этом году не стали ломать подготовку – она готовилась в Тюмени, смысла влезать уже не было.
– По ее инстаграму есть ощущение, что от биатлона она далека.
– Посмотрим, попытаемся этим моменты убрать. Конечно, нужна конкретика в плане самоотдачи, дисциплины. Сейчас нам удалось поставить ее в какие-то рамки поведения – работать более нацеленно, более профессионально. Что касается тренировок, то энергии у нее много, в этом плане нареканий нет.
***
– Правда, что тренер россиянок Сергей Ефимов в этом сезоне просто применил ваши прошлогодние конспекты?
– Я стараюсь не лезть внутрь, не спрашивать: что вы делали? Все тренировочные программы рассылались в ЦСП – и мои, и Вольфганга. Весь материал обобщался, делались коррекции, давались рекомендации.
Применили эти программы или нет – не знаю. Я вижу какие-то эпизоды тренировок – что-то знакомое есть.
– Коновалов готов быть старшим тренером?
– Тяжело… Насколько я знаю Сережу, он мягкий и лояльный. В женском коллективе должна быть жесткая рука. Это проверено. Понятно, что сейчас важен контакт. Но всегда нужен человек, который умеет приказать.
Учитывая нашу культуру, тяжело говорить о самодисциплине спортсмена – это совсем не российская история. Начальник должен присутствовать. Тем более в женской команде, где всегда есть мелкие группки, внутренние трения.
– В России в разных формулировках говорят одно: нет сильного поколения. Проблема действительно в этом?
– Проблема в работе от низов. Нужно глобально забираться внутрь детского-юношеского спорта.
Я говорил про слабую моторику: откуда это? Потому что на раннем этапе идет специализация, натаскивание на результат. Хотя все уже обращают внимание на аэробику, гимнастику, идут в спортзалы, работают на коне, на кольцах. Российские девушки просто не умеют ловить одноопорное положение, правильно стоять на ноге. Игровые виды спорта – то же самое: все команды играют, у наших не каждая толком попадает по мячу.
В Шушене дети занимаются лыжными гонками, пять занятий в неделю: горные лыжи, гладкие лыжи, акробатика, гимнастика. Нет такого, чтобы пять дней просто катались – их, наоборот, уводят от этого. С возрастом разносторонняя подготовка даст эффект.
– Российские тренеры готовы это предложить?
– Зависит от самого тренера – материала полно, даже кого-то звать не обязательно. Заходи в интернет, читай книги, следи за другими командами. А потом все выстраивай по своему мышлению – на это нужно время, и не все зависит от национальности.
Вот в мужскую команду пришел Гросс – что поменялось по результату?
– Ничего.
– Ничего. Это значит, он плохой? Вы скажете: плохой – ничего же не сделал. Хотя на самом деле в этой системе вряд ли что-то сможет сделать и Гросс, и кто-то еще. Вы ждете, что с приходом Гросса можно будет хлопать в ладоши. Так не бывает.
Sports.ru
