Бывший старший тренер женской сборной России – о том, почему он больше не хочет работать с нашей национальной командой.
Незадолго до начала прошлого сезона я спросила Валерия Медведцева, какой результат своей работы в сборной команде он будет считать успешным.
– Отыграть двадцать секунд скорости, вернуть квоту и выиграть медаль на чемпионате мира, – последовал ответ.
Тогда мы еще не знали, что скоропостижное назначение Валерия старшим тренером женской сборной станет всего лишь иллюзией. Что женскую команду возглавит совсем другой человек, а сам олимпийский чемпион и четырехкратный чемпион мира проведет сезон «за кадром» – в рамках кубка IBU.
Рассказать об этом странном для тренера сезоне я уговаривала Валерия долго. «Не хочу, чтобы у кого-то создалось впечатление, что я жалуюсь, – неизменно отвечал он. Но в конце концов все-таки согласился на разговор, сказав: «Наверное, вы правы. Наверное, действительно следует объяснить, почему я не хочу и не буду больше работать в сборной команде».
– Это ваше окончательное решение?
– Знаете, на тренерском совете в Тюмени, который проводился по итогам сезона, я разговаривал с одним из наших старых тренеров, и как раз он сказал мне о том, что руководить национальной командой конечно же должен человек, который способен передать спортсменам не только опыт собственных побед, но и донести до них, что победы складываются из мелочей. И который знал бы все эти «мелочи», прошел их на своей шкуре. Таких тренеров у нас сейчас просто нет. Приходил Юрий Кашкаров – неугоден. Рвался работать Сергей Тарасов –неугоден, Владимир Аликин – тоже неугоден. Сейчас неугоден оказался я. Почему это происходит – понятно. Люди, которые способны побеждать на Олимпийских играх и чемпионатах мира, как правило непростые, каждый со своим характером, ни перед кем не преклоняются, поэтому таких и не любят. Но мы потому и добились результатов в спорте, что не боялись брать ситуацию на себя, принимать решения, отвечать за них.
– В какой момент вы поняли, что к руководству основной командой вас не подпустят?
– Конфликт с главным тренером (Александром Касперовичем. – Прим. Е.В.) у меня случился в самом начале сезона, когда я представил свой план работы. Касперович мало того, что отверг его сразу, но и при каждом удобном случае говорил спортсменкам, что никакого результата по моей методике достичь невозможно в принципе, что такой работы никто из них не выдержит, а значит и не «побежит», и что у тех, кто станет со мной работать, все будет очень плохо.
Для меня все это было достаточно неожиданно: до моего прихода в сборную мы с Касперовичем много общались, всегда находили общий язык. А тут – как отрезало: после того, как я представил план работы, меня тут же вызвали в Москву – объясняться. Я дал объяснения по всем пунктам, подробно рассказал, почему хочу выстроить подготовку именно таким образом, вроде бы все успокоилось. Но сразу после этого Касперович своим решением разделил команду на две части. Мне же сказал: вот этих спортсменок не трогать, они будут тренироваться с Виталием Норицыным, а из остальных можешь выбирать, кого считаешь нужным.
Собственно, тогда я и понял, что руководить основной женской сборной главный тренер мне просто не позволит. Просто потом начались проблемы и с моей группой тоже: Касперович стал давать указания: вот здесь сделаешь такой контрольный тест, здесь – такой. Сначала я пытался объяснять, что тесты на данном этапе не вписываются в подготовку команды. Что если их проводить, значит, нужно перекраивать весь план работы. Главный тренер стоял на своем: я сказал, значит, ты будешь это делать. Вот и вся причина конфликта.
– Все равно не понимаю. Предложение возглавить женскую команду вам сделал президент СБР Александр Кравцов. Более того, дал определенные гарантии. Почему вы ни разу не пытались встретиться с ним, когда по ходу сезона ситуация стала меняться?
– Мне казалось, что президент СБР должен был сам поговорить с тренерами, с каждым отдельно. Раз он не посчитал нужным это сделать, значит, полностью полагался на точку зрения Касперовича. Тот доносил ее до президента в той форме, которую считал нужной, нам же сразу дал понять: я главный, как скажу – так и будет. Ну а я – не тот человек, кто будет прыгать через чужие головы ради собственного благополучия.
– Со второй командой вы, тем не менее, проработали весь сезон. Могли бы дать этой работе оценку?
– Если говорить о тех девочках, кто прошел всю летнюю подготовку без срывов, то есть, выполнил всю мою программу, это Дарья Виролайнен, Ульяна Кайшева, Ольга Шестерикова и совсем молодая спортсменка Диана Якимец. У остальных случались периоды, когда нагрузки приходилось снижать из за болезни или неважного самочувствия. Ту же Светлану Слепцову я постоянно сравнивал по скоростным показателям с Татьяной Акимовой. Если в прошлом году Света проигрывала ей в спринте по 30-35 секунд, в этом сезоне эти спортсменки бежали практически «в одни ноги». Виролайнен стабильно прошла весь сезон несмотря на то, что ей постоянно создавали какие-то препятствия, словно ждали, когда же спортсменка оступится. Она тоже прибавила в скорости порядка 25-ти секунд. То же самое могу сказать про Кайшеву – функционально Ульяна очень выросла. Просто сильно устала к концу сезона. Плюс к этому, ее постоянно дергали: обещали одно, потом эти обещания не выполнялись, в результате чего Кайшева не попала ни на чемпионат Европы, ни на чемпионат мира. Выступала только во Всемирных играх военнослужащих, где выиграла золото, серебро и две бронзы.
– Было ли у вас, как у тренера, понимание, к каким именно стартам следует подводить спортсменок?
– Да, конечно. Главным стартом для моей команды был чемпионат Европы в Польше, там девочки выступили просто здорово – давно таких результатов у нас не случалось. Выиграли шесть личных медалей, две эстафеты, общий командный зачет. У нас рекордное количество подиумов на КубкеIBU – 27. Когда ближайший результат был 18 подиумов, трудно, согласитесь, не видеть прогресса. Понятно, что применительно к чемпионату Европы многие сразу начали говорить об отсутствии конкуренции, но на самом деле конкуренция там была достаточно высока.
– На протяжении уже нескольких сезонов свои же тренеры порой говорят, что результаты российских девушек на международной арене – всего лишь следствие недостатка потенциально сильных биатлонисток в стране. На ваш взгляд, у нас есть люди, способные добиваться результатов уровня «пятерки» на гонках Кубка мира?
– Конечно, есть. Это Ирина Старых, Татьяна Акимова, Дарья Виролайнен. По скоростным данным биться за высокие места готова и Светлана Слепцова. Просто в этом году ее постоянно подводила стрельба: что ни старт – два штрафных круга, два штрафных круга, два штрафных круга.
– А каковы реальные перспективы таких спортсменок, как Кайшева или Светлана Миронова?
– И Кайшева, и Миронова – очень талантливые девочки, быстрые, точные. Просто с ними нужно работать, выкатывать их – как выкатывали два года назад Акимову, когда женскую сборную тренировал Сергей Коновалов. Результаты Татьяны в нынешнем сезоне – это прежде всего заслуга Коновалова. Спортсменка благодаря этому окрепла, почувствовала, что такое Кубок мира, и в этом году всё выплеснулось в результат. Просто она слишком рано вошла в форму – поэтому потом все предсказуемо пошло вниз.
На самом деле мы много проигрываем не потому, что слабее, а из-за чьих-то амбиций. Взять прошедший сезон, где на первом этапе Кубка мира в смешанной эстафете по предварительной договоренности должны были бежать Акимова и Слепцова. Почему Слепцову в последний момент насильно перекидывают в сингл-микст при том, что все прекрасно понимают: заявить ее на эту дистанцию – все равно что под танк бросить? Это специально, что ли, сделано? И ведь такое происходит не в первый раз. В эстафетах нужно прежде всего принимать очень взвешенные и четкие решения. Только тогда возможен успех.
Зачем Слепцову и Ирину Старых нужно было после чемпионата Европы на пять-шесть дней отправлять на высоту в Риднау? Чтобы у них опять началась акклиматизация, а потом реакклиматизация – в Хохфильцене? Произошло ведь именно это. Та же Старых в итоге не смогла показать того, что вполне могла, если бы ее грамотно подвели к старту. В мои времена все это четко просчитывалось. Сейчас никто над этим почему-то не задумывается.
Когда мы беседовали с Норицыным о той же Подчуфаровой, я говорил ему: если хотите уберечь спортсменку от ситуации, которая случилась в предыдущем сезоне, когда Ольга не смогла даже закончить сезон, дайте ей возможность пропускать какие-то этапы кубка Мира. Ее же нагрузили на всю катушку – и лишь ради того, чтобы, никто из нашей команды не выступал на этапах кубках мира. Вот и вся стратегия.
– C Норицыным по ходу сезона вы общались нормально, или находились в строго противоположных лагерях?
– Наши команды не так много времени готовились вместе: неделю были на одном сборе в Рамзау, две недели – в Тюмени. Но мне достаточно быстро стало понятно, что Касперович взял Норицына и всячески лоббировал его кандидатуру исключительно по той причине, что тот выполняет все его распоряжения, согласовывает с ним каждый шаг. Хоть Виталий и говорил, что работает по своему собственному плану, все понимали, что на самом деле это был план Касперовича.
– А вам не приходило в голову, что главный тренер, формально став администратором, просто страдает от недостатка практической работы? Вот и пытается это компенсировать лично руководя тренировочным процессом через тренера-марионетку, сколь бы грубо это не звучало?
– Беда была в другом. В том, что главный тренер, принимая по сути абсолютно все решения относительно женской команды, не нес за них абсолютно никакой ответственности. Я же с самого начала придерживался той позиции, что если меня пригласили, если я принял предложение, то тем самым взял на себя ответственность как за результат, так и за его отсутствие. А не просто пришел в команду попробовать свои силы без каких бы то ни было обязательств.
– Вы сказали, что бывший главный тренер с первого же дня воспринял вашу методику в штыки. А из чего складывалась эта методика? Из личного опыта?
– Когда я начинал работать тренером, мой тогдашний личный тренер Михаил Ткаченко сказал: «Валера, никогда не работай со спортсменами так, как тренировался сам».
– Почему?
– Потому что тренер должен понимать, что меняется время, меняются скорости, меняются люди. Все это требует постоянного переосмысления того, что ты делаешь. Я стал тогда тренировать удмуртскую команду, и за полтора года команда очень сильно побежала. Когда Алексея Кобелева вызвали в сборную, я поставил ему задачу выиграть Кубок России – он выиграл, снова попал в сборную команду, после чего меня пригласили туда работать. Потом я стал работать с Ольгой (Пылевой. – Прим. Е.В.). Но, прежде, чем начать, поговорил с Магдаленой Форсберг. Как раз тогда она поделилась некоторыми своими тренировочными секретами.
– Почему именно с Форсберг? Вы считали, что Магдалена и Ольга похожи?
– На самом деле меня интересовало другое: Форсберг прекрасно бежала на протяжении всего сезона, но никак не могла подвести себя к основному старту: шесть раз становилась обладательницей большого хрустального глобуса, шесть раз была чемпионкой мира, выигрывая спринт, масс-старт, индивидуальные гонки, гонки преследования – то есть, все дистанции подряд, а на Олимпийских играх ей катастрофически не везло. Все, что выиграла – всего две бронзы. Вот я и пытался понять, почему. Перечитал очень много литературы по циклическим видам спорта – как готовятся американские пловцы, по каким методикам, как тренировался четырехкратный олимпийский чемпион Александр Попов. Много разговаривал с Владимиром Смирновым – как он тренировался, чтобы побеждать в лыжном Кубке мира. Очень много всего перелопатил, передумал.
Вот и с Ольгой начал работать так, чтобы она сразу могла бороться за Кубок мира. Она и боролась – два года подряд.
Я согласен, конечно же с тем, что нынешние спортсменки не такие, как были Альбина Ахатова, Светлана Ишмуратова, Ольга Зайцева, Ольга Медведцева. Та команда была машиной, конечно. Подобный объем скоростной работы сейчас вообще мало кто из спортсменок готов выполнить. Но это не отменяет главного: для того, чтобы хорошо бежать весь сезон, нужно много и качественно работать на скорость, на скоростную выносливость. У нас же большинство тренеров продолжают работать по старой методике: аэробная работа, потом одна-две скоростные тренировки на августовском сборе – и все, скоростная работа на этом заканчивается. Потом удивляемся, почему никто из спортсменок не в состоянии выдержать сезон.
– Со стороны нередко складывается впечатление, что у всех наших девочек имеются проблемы с техникой лыжного хода. Это, действительно, так?
Это обманчивое впечатление. Посмотрите, как бежала американка, которая стала в Хохфильцене призером чемпионата мира: по общепринятым канонам там вообще нет никакой техники. Но здесь нужно смотреть не на красоту движений, а прежде всего на то, насколько точно спортсмен попадает в толчок. У той же Кайшевой техника достаточно своеобразна, но она попадает в толчок совершенно четко. Под одну гребенку в биатлоне никогда ходить не будут. У Мироновой техника иная: мощная, раскатистая. Она никогда не будет частить, как Тура Бергер. Даже когда в технике видны какие-то очевидные ошибки, исправлять их в возрасте 25-ти лет крайне сложно: все ведь закладывается в детстве. Сильные спортсмены – это, как правило, люди с головой. Которые постоянно смотрят, как бегут другие, анализируют это, ищут способы, позволяющие бежать быстрее им самим. Техника тоже постоянно меняется, хотя не всегда это бросается в глаза. Так что первостепенная задача тренера заключается не в том, чтобы переучить всех на свой лад, а в том, чтобы не угробить спортсмена, дать ему хорошую функциональную нагрузку, добиться, чтобы он рационально и быстро бежал. Это и есть главное – а вовсе не красота хода, как такового.
– Вы несколько лет наряду с Валерием Захаровым были личным тренером Слепцовой. Она заканчивает карьеру, или будет продолжать ее?
– Будет продолжать. Света еще добавляет, растет, просто в нее нужно поверить.
– Но тренироваться она по-прежнему будет у вас?
– Мне бы хотелось, чтобы Слепцова работала со сборной. Если она станет готовиться отдельно, никто ни в какую команду ее никогда не возьмет – при нашем менталитете и внутренних тренерских играх сделать это несложно. Понятно, что можно попасть в сборную через старты на «Ижевской винтовке», как в свое время попадали на Игры Евгений Редькин, Владимир Драчев, но однозначно лучше выступать и готовиться с основной командой. Кроме того, нужно понимать простую, в общем-то, вещь: в сборной команде собраны лучшие спортсменки России, а здоровая конкуренция никогда еще никому не мешала.
– Вы допускаете, что когда-нибудь снова вернетесь в сборную?
– Нет. Вообще не хочу больше знать, что такое биатлон. Не хочу больше работать в нем ни в каком качестве – даже удалил свои аккаунты из всех биатлонных групп в социальных сетях. Буду заниматься семьей, сыном, буду его тренировать. Он хочет бегать, ему нравится. С другой стороны, он на гитаре хорошо играет – может, рок-музыкантом станет.
Все это, честно говоря, грустно. Я не хотел, конечно, так расставаться. Потому что, на самом деле, у меня есть опыт, есть знания. Да и девчонки у нас на самом деле неплохие.
– Видимо, они все-таки недостаточно хороши, раз вы намеревались прекратить с ними работать еще до того, как сезон был официально завершен.
– Работать я перестал совершенно по другой причине. Могу повторить: я не считаю возможным в каком бы то ни было формате продолжать сотрудничать с Касперовичем в рамках одной команды – просто не вижу смысла. Если мои спортсмены будут страдать лишь потому, что я кому-то не нравлюсь, значит, мне лучше уйти. Сейчас я смотрю на ситуацию именно так.
Елена Вайцеховская, «Спорт-Экспресс»
