Сегодня «Ювента» базируется в двух помещениях — более крупном, выходящем окнами на улицу маршала Новикова, занятом велосипедами, и более мелком — с экспозицией лыжной продукции — расположившемся во дворе этого дома. Владелец компании Пётр Тихонович рассказал как-то мне, что у него была идея каждые полгода менять велосипедную и лыжную экспозиции местами, чтобы летом в более просторном и более выгодном помещении располагались велосипеды, а зимой — лыжи. Но потом он пришёл к выводу, что эти переезды слишком хлопотны, да и, скорее всего, они дезориентируют постоянных клиентов, потому и остановился на том варианте, который сегодня всем нам так знаком.
* * *
В 15-00 в «Ювенте» собрались читатели Каминского и начался неторопливый разговор обо всём на свете. Довольно часто Юрий Михайлович делился с поклонниками лыжных гонок какими-то секретами, которыми в публичном пространстве делиться ни с кем не стал бы. Во всяком случае, он не раз и не два, глядя в мою сторону, делал важные оговорки: «Эта информация — не для печати«. А один раз даже сделал оговорку не только для журналистов, но и для всех присутствующих:
— Очень не хотелось бы, чтобы эта информация каким-то образом утекла к нашим конкурентам, норвежцам, пусть это останется между нами.
В общем, мой вам совет — ходите на такие неформальные встречи, и каждый раз порция абсолютно эксклюзивной, неофициальной информации о лыжных гонках из самых авторитетных источников будет вам гарантирована.
* * *
После того, как все жаждущие получили свои автографы на книге Юрия Михайловича и закончилось более чем 2-часовое общение, мы с Юрием Михайловичем ушли в кабинет Петра и Ирины Тихоновичей и продолжили общаться уже там. Там-то я и достал свой диктофон.
— Для начала дежурный вопрос: Как сейчас обстоят дела в команде, всё ли идёт по плану?
— Да, весь подготовительный период вплоть до октября мы отработали по плану, без срывов. Где-то что-то меняли по текущей обстановке, но в целом все спортсмены отработали хорошо.
— У вас сейчас всего три человека в команде. Работать стало легче, тяжелее?
— Немного легче стало в психологическом плане, потому что большое количество спортсменов требует большей психологической концентрации — когда команда большая, всех сразу охватить бывает непросто. А в рамках маленькой команды чисто физически остаётся больше времени для общения, работы непосредственно с каждым спортсменом. А в остальном всё то же самое — организационная, методическая, плановая работа — она как была при большой команде, так и осталась при нынешней, относительно небольшой. И всё-таки свободного времени стало больше, и высвобождающееся количество психо-эмоциональной энергии идёт теперь у меня на совершенствование самого себя — что-то читаю сейчас дополнительно, что-то изучаю. Так что эти перемены в каком-то смысле лично для меня пошло в плюс.
— Никита Крюков сейчас лидер вашей маленькой команды, парни тянутся за ним?
— Не сказал бы. У нас собрались уже опытные спортсмены, в то числе тот же Никита Ступак — он же был у нас в команде перед Олимпиадой в Сочи. То есть все друг друга хорошо знают, знают все плюсы и минусы друг друга, среди ребят есть определенная степень соперничества, но я считаю, что это хорошо, так и должно быть. Команда хоть и маленькая, но вполне конкурентная. И это хорошо.
— Какое у Крюкова сейчас самочувствие, что с его спиной? В прошлом сезоне очень много об этой его проблеме говорили, писали…
— Вопрос со спиной Никиты мы практически утрясли (стучит три раза по дереву), и на сегодня спина не является лимитирующим факторов в тренировочном процессе — можно считать, что всё нормально.
— То есть можно надеяться, что в Пхёнчхане Никита сумеет показать максимум своих возможностей?
— Я могу сказать, что сейчас он выходит на свой прежний уровень, выходит на уровень своего лучшего состояния.
— В одном из недавних своих интервью Елене Вайцеховской президент Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе, критикуя вас за приверженность одним только спринтерским дисциплинам, сказала, что сейчас у ребят-спринтеров будет только по одной попытке в двух видах спринтерской программы. Что она имела в виду? Что Сергей Устюгов гарантированно получает место и там, и там?
— Я думаю, что она имела в виду, что они могу пробежать только по одной гонке.
— А почему тот же Крюков не может пробежать в Пьончанге обе гонки?
— У Крюкова коньковый ход сейчас, конечно, в хорошем состоянии. Думаю, что в прошлом году он в коньке был даже посильнее, чем в классике. А как будет в этом году, посмотрим… Но примерно одинаково должно быть, как мне кажется. Жизнь ведь не раз показывала — если он в хорошем состоянии — например, как это было в 2013-м году в Валь ди Фиемме — он и тем, и другим видом бежал хорошо.
Что касается других спортсменов-спринтеров, то Петухов всё-таки в большей степени конькист, Панжинский — классист. Поэтому у них, видимо, как совершенно справедливо заметила Елена Валерьевна, на Олимпиаде будет только по одной гонке. Но не я же их такими сделал, правда? Предъявлять мне по этому поводу претензии не очень правильно, как мне кажется.
— Но Вяльбе что имела в виду этим своим высказыванием?
— Видимо, что есть универсалы, и есть узкие специалисты, которые каким-то стилем быстрее передвигаются, каким-то — медленнее. И что у узких специалистов будет только по одной попытке — мне кажется, она это имела в виду. Возможно, она имела в виду и то, что они дистанции не могут бежать. Но я хочу сказать, что далеко не каждому универсалу дано бежать спринт. Например, в хорошем физическом состоянии Андрей Ларьков в прологе не раз показывал результат не хуже любого спринтера. Но ни у кого никогда даже мысли не возникало выставлять его в спринт.
— Потому что в спринте вслед за прологом приходится бежать ещё и следующие забеги?
— И потому, что приходится бежать следующие забеги, и потому, что есть тактическая борьба, в которой нужно быть специалистом, и потому, что есть многие иные аспекты, отличающие спринтера от обычного гонщика. Это очень яркий пример того, что человек по скорости соответствует критериям спринтера (и он это не один раз нам демонстрировал), а по иным аспектам — нет. Например, помню, мы бежали в Гомсе FISовский старт и Андрей там выиграл пролог. Участвовала вся моя команда и Ларьков. Причём как выиграл — секунд пять-шесть привёз Крюкову и Петухову! А в четвертьфинале вылетел. У него часто бывает так, что он показывает приличный результат в прологе, а в четвертьфинале вылетает. Я, правда, сразу хочу оговориться, что не беру в расчёт Тур де Ски — там спринтеров всё-таки намного меньше по сравнению с обычными этапами Кубка мира. То есть Тур де Ски — ещё один показатель того, что люди, специализирующиеся на спринте, будучи иногда слабее в функциональном плане, может быть, даже слабее в чистой скорости, за счёт других качеств — быстроты на финише или же тактических решений — оказываются сильнее этих ребят и уверенно их обыгрывают.
— Но вы допускаете, что Никита выступит в обоих спринтерских видах программы Олимпиады в Пхёнчхане?
— Если он будет в хорошем состоянии, я не вижу проблем. По моим ощущениям, в этом году он не хуже, чем в прошлом, готов коньком, а в прошлом году он, по крайней мере по сравнению с тем же Ретивых, в классике выглядел даже похуже на отдельных дистанциях. Возможно, на это повлияла травма, не знаю, но я не сказал бы, что в прошлом сезоне в коньке он выглядел хуже.
— На днях вы как-то так словно бы мимоходом артикулировали совершенно сенсационную вещь — в интервью Наталье Марьянчик вы сказали, что комитету по лыжным гонкам FIS пора выделяться в отдельную федерацию. Вы не могли бы как-то развить эту свою мысль?
— Понимаете, нельзя в одну телегу впрячь коня и трепетную лань. В лыжных гонках сейчас кризис. С чем это связано, нужно разбираться, но то, как именно чиновники FIS сейчас пытаются спасти положение, пытаются изменить что-то через изменения программы, через какие-то ограничения, мне совершенно не нравится, мне не нравится, что нас постоянно пытаются в чём-то ограничить. Вся история моего пребывания в составе сборной страны связана с какими-то постоянными ограничениями со стороны FIS. Ограничивают в стиле, ограничивают в программе, придумывают какие-то ограничивающие отрезки в классике… Не буду развивать эту тему, но понятно, что ограничивающих факторов гораздо больше, чем развивающих. Но почему в лёгкой атлетике можно соревноваться на дистанциях 100, 200, 400, 800, 1500 метров и так далее? А в лыжных гонках нельзя проводить соревнования на большем количестве дистанций? Вспомните, как великолепно смотрелись 10-километровые гонки у мужчин на чемпионатах мира 1989, 1991 годов — там несколько человек шли буквально в секундах, лидеры постоянно менялись.. интрига сохранялась буквально до самых последних метров дистанции! Почему упразднили эту гонку?
Например, марафон можно проводить, используя самые разные стили и форматы, зачем всё загонять в прокрустово ложе какого-то единого стандарта?
Давайте вспомним, как развивался биатлон? Когда они отделились от федерации пятиборья, в программе соревнований было всего две гонки: индивидуальная и эстафета, а о женском биатлоне тогда никто даже и подумать не смел. Сейчас же мы видим, что у них хорошая разнообразная программа, этот вид спорта развивается очень динамично. Чем хуже спринт в лыжных гонках, как бы там его любили или не любили? Спринтерские дисциплины сегодня — движитель популярности лыжных гонок. Например, такие форматы, как городские спринты, хорошо разнообразят телевизионную картинку, привлекают зрителей, повышают зрелищность. Не секрет, что самая рейтинговая гонка в лыжах — командный спринт. На втором месте не знаю, но я бы лично поставил на второе место индивидуальную спринтерскую гонку. Или большую эстафету, которая тоже имеет элементы того же спринта — она же всё время сокращается. Вот почему не развиваться в этом направлении? А у нас сейчас наоборот пытаются сжать спринт, сократить и без того очень лаконичную программу. На мой взгляд, в этих поступках нет логики развития. Я, проработав на международном уровне 10 лет, не понимаю, куда сейчас движется FIS, какова у него цель…
— А вы думаете, отделение лыжегоночного комитета от FIS поможет возглавить эту федерацию каким-то новым энергичным толковым парням?
— Во всяком случае, приход такого рода людей в рамках отдельной федерации точно произойдёт быстрее , чем в рамках большого FIS. Во-первых, любая встряска… Хотя, правда, не хочется, чтобы эта встряска произошла революционным путём, как это всё происходит у нас в России начиная с 1917 года, хотелось бы, чтобы перемены наступили в результате эволюционного развития. Но, тем не менее, любая встряска позволит каким-то свежим лицам вдохнуть жизнь в наш вид спорта. И опять-таки — тогда уже сами лыжники будут решать судьбу лыжных гонок, а не горнолыжники или прыгуны с трамплина, как это происходит сейчас. Им почему-то кажется, что нужно что-то изменить. Наверное, надо, но не за счёт же того, что вы уберёте из программы лучшие дисциплины? Где логика?
— Что ж, давайте посмотрим, как эти ваши слова прокомментируют Вегард Ульванг, Пьер Миньерей, Йорг Капол и другие руководители FIS в целом, и лыжегоночного комитета в частности.
Ваша книга увидела свет уже десять месяцев назад. Как вас встретили с этой книгой в регионах, в детских спортивных школах? Быть может, она породила какие-то интересные диалоги с тренерами или родителями юных спортсменов?
— Поначалу она вызвала бурный интерес, люди повсюду просили меня помочь им достать её. Сейчас как-то всё успокоилось, пришло в норму. Очень интересная реакция на эту книгу была у тренера Юстины Ковальчик Александра Веретельного. Он в итоге, прочитав эту книгу, поехал на сбор в Бельмекен, и сейчас говорит, что нашёл новое место, где можно очень хорошо тренироваться.
— Забавно. Книга, адресованная детским тренерам и родителям детей, оказалась полезной для маститого тренера…
— Да, и она ему очень понравилась. Я привёз им книгу одну на двоих с Юстиной и надеялся, что Ковальчик её хотя бы полистает. Но одной книги им оказалось мало, и Юстина попросила меня подарить ей ещё одну, чтобы такая книга была в её личной библиотеке.
— А Юстина настолько хорошо знает русский язык, что в состоянии прочитать эту книгу?
— Она хорошо говорит по-русски. По крайней мере, словарный запас у неё очень приличный.
Честно говоря, сейчас, задним числом, понимаю, что мне удалось поделиться с читателями, наверное, не более чем 30 процентами информации, которой я обладаю. Но хорошо, что она всё-таки родилась хотя бы в таком виде.
— Мы с вами находимся в московском магазине «Ювента». Я заметил, что у вас с Петром и Ириной Тихоновичами хорошие дружеские отношения. Наверное, это не случайно, что ваша автограф-сессия проходит именно в этих стенах?
— На самом деле и меня, и школу, в которой я состоялся как специалист — я имею в виду бабушкинскую спортивную школу — связывает давняя дружба с «Ювентой». И Пётр Васильевич, и Ирина всегда поддерживали нас.
— Сколько лет вы знакомы с ними?
— С начала 90-х точно. И всегда — и когда мы были не очень знакомы, и когда уже были знакомы хорошо — Пётр Васильевич, что мне импонирует, ко всем всегда относился доброжелательно — неважно, являешься ли ты оптовым покупателем, или пришёл за какой-то ерундой; насколько я знаю, тут всегда и персонал ко всем покупателям хорошо относится . Не зря этот магазин является одним из крупнейших в Европе. Если не самым крупным, я точно не знаю.
— По продажам беговых лыж?
— По-моему, по продажам спортивного инвентаря в целом. Надо у них уточнить этот вопрос. Но по крайней мере, а я всё-таки за свою жизнь побывал в огромном количестве спортивных магазинов в самых разных странах мира, могу сказать, что это один из лучших спортивных магазинов в Европе. Это точно. И они всегда помогали и помогают моей родной бабушкинской спортшколе, поэтому я с удовольствием сюда и приехал.
