С тренерской биржи гонка напоминает телеэфир, только холоднее. Большой экран с общим видом, спины наставников, которым в данный момент важнее журналистов рация и оптические приборы.
Александр Тихонов больше не участвует в этапах Кубка мира. Ранее человек комментировал репортерам любое событие в гонке, эмоционально переживал, делился историями из прошлого и давал оценки с характеристиками всем желающим.
Вчера во время женского спринта корреспондент отправился за драйвом на трассу. Руководитель комплексной научной группы нашей сборной Николай Загурский разрешил мне находиться рядом.
***
С Загурским отправились мы из места старта за четверть часа до начала соревнований. Продолжали движение по краю дороги, пытаясь не испортить безупречную лыжню. В ходе перехода ко мне обратились с кратким указанием:
За десять минут до начала все, кроме участников, покидают трассу. Мы успеем. В принципе нужно было надеть специальные жилетки. Однако люди в техкоме адекватные, своих знают, просто так права не качают. Главное — не лезть в телекамеры и не привлекать внимания. Был случай пару лет назад. Один товарищ напросился, но вести себя стал шумно, скакал, кричал, внимание привлекал. Пришла полиция, увела его. Что за товарищ? Не важно.
Мне также отдали лыжную палку. Левую, изготовленную норвежским производителем, размером 152,5 сантиметров.
— Не выпускай из рук, держи наготове, — сказал Загурский. — Длина усредненная, чтобы всем нашим подошла. У тебя левая, дальше по трассе правая. И не один комплект. Когда слышу, что кому-то из спортсменов не вовремя дали палку взамен сломанной, всегда возмущаюсь. Не может такого быть! Семерых нас на круге, тренеров! Через каждые триста метров стоим да еще и бегаем туда-сюда, если надо. И несколько комплектов лыж держим в горячем резерве. Когда Шипулин сломал одну в Рупольдинге, был ему Fischer наготове. Но он в горячке Madshus свой родной попросил.
Если спортсмен после аварии на двух лыжах бежит, к фирме жалоб нет.
— Ну все же люди, все понимают — форс-мажор!
От лыжной арены не очень далеко отошли — всего двести метров. Перепрыгнули через два мостика, остановились на третьем, похожего на то место в Уистлере, где в канаву упала словенка Петра Майдич. И там ручей журчит, перила есть. Правда, там был поворот, а здесь — ровный пологий подъем, так что с мостков могли только мы с Загурским свернуться. Слава Богу, отделались.
По таким трассам бегать одно удовольствие. В лесу возле дома ветки валяются на лыжной дороге, есть лысые участки, где ноги разъезжаются, ширина смешная, хотя ратрак каким-то образом туда втискивается. А здесь, на больших соревнованиях, от желания попробовать такой снег — рыхловатый ровно настолько, насколько это нужно для скорости, белейший, соблазнительно безлюдный — ноги зудят.
Ещё не успели укрепиться на новом месте, Загурский достал ноутбук-терминатор. Корпус был обит резиновыми латами, закрыт заглушками по периметру, толстый, как том энциклопедии, да ещё и с тач-скрином. Всё ясно – дождь, снег, мороз, а железка должна работать.
Немец возвышался над нами, установив свой компьютер на специальный штатив. Ниже стояла норвежская группа и тренирующий шведов немец Вольфганг Пихлер в расстегнутой куртке. Семиградусный мороз Пихлера не беспокоил. Горячий мужчина, это мы знали ранее. В нашей зоне также разместился белорус, о чем свидетельствовала его бейсболка. На ногах кроссовки, руки в карманах, ноутбука и запасных лыжных палок я не заметил. Два мира, два образа жизни. Все верно, хорошую тренерскую эмоцию на трассе никакими гаджетами не заменишь.
Загурский не использовал штативы. Почти всю гонку он держал ноутбук в руках, иногда кладя его на перила мостика. Рядом на шесте организаторы установили роутер для подключения тренерских лэптопов к интернету. Всё это сделало Загурского с его ноутбуком режиссёром вчерашнего спринта.
Перед началом гонки журналисты, как обычно, предоставили свои прогнозы пресс-центру. Я включил Андреа Хенкель в пятерку лучших, но потом её исключил. Ведь немка бежала под первым номером, солнце светило, лыжня могла заглянцеваться и дать лучшую скорость тем, кто стартовал в конце.
— Ничего не будет зависеть от погоды – констатировал Загурский. — Перепадов температур нет, солнце спряталось, все пробегут в равных условиях. При этом и каши не будет. Лыжня крепкая, при такой погоде первые ее не разобьют.
Отлично — только положительные впечатления. К тому же в Антерсельве вдоль трассы нет курящих, как на немецких этапах. Значит, никому в лёгкие спортсменов дым пускать не дадут.
— На всё можно пожаловаться, — прокомментировал Загурский ситуацию. — У велосипедистов же перед глазами мотоцикл с камерой в трёх метрах едет. Вполне возможно, что они думают: «Лучше бы кто-нибудь курил».
— У вас есть предчувствия перед гонкой? – спросил я тренера. – Или вы изгоняете их?
Зайцева неплохо готова – об этом сказал Загурский, назвав её первой. Затем тренер упомянул ещё двух девушек. Фамилии этих дам я привести не буду, так как предчувствие тренера немного подвело.
Гонка уже началась, поэтому штурманская рубка Загурского работала на полную мощность. Содержание переговоров тренеров было техническим: данные о скорости, отсечках, ускорениях и замедлениях, просьбы приблизить к месту гонки участников из их команды, а в некоторых случаях — сильно приблизить.
Необходимо признать, что информационная система IBU, предоставляющая онлайн полную статистическую картину гонки, всё же отстаёт от реалий на несколько секунд. А результаты той же стрельбы всегда хочется узнать как можно скорее. Но для этого и существует человеческая изобретательность.
— По зрителюм слушай, — посоветовал Загурский. — Раз, два, три… Есть, Хенкель промахнулась! Стадион по-разному кричит.
Не могу сказать, что огорчился промаху немецкой бегуньи, хотя болеть не за, а против среди приверженцев эстетствующих европейцев считается дурным тоном. Как будто я персонально Хенкель желаю зла! Да меня интересует она только потому, что влияет на места наших бегуний! Так что, радуясь промахам других, болею я, в сущности, все равно за, а не против. За своих – такая вот моя трактовка. Не нравится? Извините, другой нет.
В процессе размышления выяснилось, что уже к восьмым сотням метров Катя Юрлова проиграла немало. Затем отставание ее увеличивалось медленнее, но все равно росло. Загурский, когда Юрлова проходила мимо, внезапно загорелся и помчался с ноутбуком, крича мне неразборчиво что-то в ходу. Так и называется — гнать спортсмена. Слово «гнать» в данном случае имеет синоним — «орать». Сразу после старта — просто междометия, а на последующих кругах — какие-то места, секунды, глаголы в повелительном наклонении…
Некоторые спортсмены не любят криков во время соревнований? — спросил я Загурского, вспоминая оркестр, которого вся рота ругала после армейских шестикилометровых кроссов.
Прежде всего, на них кричат не из-за чего, а им. Во-вторых, разжечь и даже рассердить человека во время гонки – святая тренерская обязанность и большая польза. Пусть даже человек думает обратного. В-третьих, только Аня Богалий иногда просит не говорить ей секунды, так ей проще.
Загурский Анне на первом круге не сказал о секундах. Лишь обозначил блестящие перспективы при сохранении такого темпа работы. На втором круге тренер сообщил Богалий ее место, а на третьем — все по полной программе: место, секунды и потенциальную цель в протоколе. Вероятно, на тот момент он посчитал это самым сильным педагогическим ходом.
Кстати, о ходе. Сразу после старта сильнейшее визуальное впечатление произвели спортсменки Кузьмина и Зайцева. Это была мощь, напор, сила в движении — называйте, как хотите. Не прошли — пронеслись мимо! Наверное, неплохо бежала еще и Бергер, но ее я поначалу как-то прозевал. А вот на последнем круге увидел. Норвежка обошла Зайцеву ровно перед нашими с Загурским глазами. Но, как стало понятно из радиопереговоров, не оторвалась. Не смогла оторваться. И тут же в рациях зазвучала формула успеха: «Скажите ей, если удержится за Торой, будет в призах!».
Осталась в лидерах соревнований. Выиграла приз. Продемонстрировала высокий уровень в гонке. Вместе с собой в топ-10 привела Гусеву, Богалий-Титовец и Юрлову. 40 процентов лучших спринтерш мира — россиянки. Неужели плохо? Конечно же, хотелось бы, чтобы было 60 — столько же, сколько стартующих. Ради этого я готов не расстраиваться из-за ошибок других спортсменов.
Настя Кузьмина, выигравшая серебро, отвечая на мой вопрос о победе брата, сказала, что вообще не видела его гонку. Телевизор включила лишь в конце трансляции. Потому что, если бы смотрела, то сама на следующий день не смогла бы ни бегать, ни попадать, понимаете?
Возможно, именно из-за нервов и такого рода психологических моментов биатлон привлекает такое большое количество поклонников?
Евгений Дзичковский,
«Спорт-Экспресс»
