В нынешней мужской сборной России 26-летний Гараничев — единственный обладатель личной олимпийской медали. Накануне старта нового сезона он заявил корреспонденту «СЭ», что не собирается останавливаться на достигнутом.
— Что можете сказать об Олимпийских играх спустя полгода после их окончания?
— Впечатления приятные. Тренеры подвели нас к Сочи в хорошей форме. Удалось сохранить скорость. Только в спринте было тяжеловато, а затем все пошло как надо. Немного злили итоги масс-старта: до медали мне не хватило самой малости — одного выстрела. Но в принципе я, конечно, доволен.
Вообще, уже когда мы приехали в Сочи, на душе у меня было очень спокойно. Я был полностью раскрепощен. Никогда раньше не было так комфортно перед крупными соревнованиями.
— В мае 2013 года вы начали работать с психологом. Это сотрудничество продолжалось вплоть до Олимпийских игр?
— Да. Даже в Сочи, когда мне нужно было поговорить перед гонкой или после нее, я шел к психологу. Порой нужно выговориться. И не только на спортивные темы. А наш психолог Искандер хороший человек. Он слушает, но при этом никогда не лезет в душу. И, разумеется, никому не рассказывает ни слова из нашей личной беседы.
— В России к психологам часто относятся настороженно. Какой была ваша первая реакция на его появление в команде?
— Тренер Николай Лопухов представил нам Искандера в Чайковском. Притом с хитрой ухмылкой заметил, что взяли его специально для меня. Посмеялись. Конечно, сомнения поначалу возникали. Но затем осознание необходимости перемен, чтобы результаты вышли на другой уровень, перевесило. А вскоре стало понятно, что заниматься с ним — на самом деле приятно и полезно. Привлекало и то, что Искандер отменил все обязательные занятия, работал только с теми, кто сам этого хотел.
— Он продолжает работу с командой?
— Нет, но его телефоны у меня остались, и это здорово. Я думаю, в моей олимпийской бронзе есть и его заслуга. Искандер научил абстрагироваться от результата и не уходить в себя после неудач, как это было у меня на чемпионатах мира.
— После не самых удачных спринта и гонки преследования в Сочи вам это умение очень пригодилось.
— Да, удалось быстро отключиться после первых гонок. Помогло еще то, что тренеры заранее сказали, кто и какие гонки бежит. После первых двух стартов я понимал, что у меня еще есть «индивидуалка», а если выступлю в ней хорошо — будет и масс-старт. Вместо ненужных переживаний настраивался на соревнования. И даже когда стоял на пьедестале и мне вручали медаль, радость была очень сдержанной. Эмоции пришли только после Олимпийских игр.
* * *
— До Олимпиады даже на чемпионатах мира вас ни разу не ставили в индивидуальную гонку. Почему именно в ней пришел успех в Сочи?
— Во время летней подготовки и этапов Кубка мира прошлого года ко мне пришло понимание, как нужно бегать «индивидуалку». Я стал четко представлять, как нужно раскладываться — вот и весь секрет.
— То есть изначально делали ставку именно на этот вид программы?
— Любой спортсмен, вне зависимости от того, нравится ему дисциплина или нет, выходя на старт, настраивается показывать максимум и биться за медаль.
— На индивидуальную гонку вы вышли в свой день рождения, да еще под первым стартовым номером. Символично?
— По-моему, раньше я никогда не был открывающим. Но когда у меня спросили, в какой группе я хочу бежать в Сочи, попросил первую. Лучше сделать свое дело и ждать итогов, чем своего выхода на старт. Как ни крути, напряжение накапливается. И когда на собрании тренер объявил, что у меня первый стартовый номер, никакой паники не было. А торт в день рождения, кажется, я так и не попробовал (улыбается).
— А вот от смешанной эстафеты у вас, наверное, остались не самые приятные впечатления. Корили себя за тот штрафной круг?
— Было грустно от мысли, что подвел команду. Похоже, я просто переоценил себя. Бежал четыре гонки подряд и физически подсел. После масс-старта у меня спрашивали, готов ли я выйти на смешанную эстафету. Мне показалось, что вполне. Тем более понимал: на Олимпиаде нужно пользоваться каждым шансом. Но, уже выходя на пристрелку во время гонки, я почувствовал, что будет тяжело. Так и вышло. Из-за неважного самочувствия не смог сконцентрироваться на «стойке».
— То есть это совсем другая история, нежели штрафной круг во время классической эстафеты на прошлом чемпионате мира?
— Абсолютно. На чемпионатах мира я приезжал на «стойку» — и у меня все натурально тряслось. В голове крутилось, что нельзя подвести команду, а об этом во время гонки думать нельзя категорически. В Сочи же от усталости я просто не понимал, куда стреляю.
— А если бы вам сказали, что нужно пробежать и классическую эстафету?
— Восстановиться после смешанной было бы тяжело. Вот если бы я не бежал ее, отдохнул, и мне доверили бежать классическую эстафету — физически точно было бы лучше.
* * *
— Тяжело было минувшим летом настраиваться на работу, понимая, что какая-то цель в вашей карьере уже достигнута?
— А она еще не достигнута. Мне только 26 лет, и я продолжаю получать удовольствие от спорта. У меня полно стимулов: Кубок мира, чемпионат мира, Олимпийские игры. После Сочи я, наоборот, стал работать еще старательнее! Бронза на первых Играх — это хорошо, но хочется, конечно, золота.
— Эстафетная победа удовлетворит амбиции?
— Процентов на 50 — точно. Но каждый спортсмен, в том числе и я, хочет личной медали высшей пробы.
— Вы как-то обмолвились, что не такой высококлассный биатлонист, как Антон Шипулин, чтобы тренироваться в одиночку. Что имели в виду?
— Антон достаточно давно в биатлоне, прошел две Олимпиады, имеет медали чемпионатов мира. Я же не столь опытен. И мне тяжело контролировать себя самому во время тренировочного процесса. Одно дело — несколько дней между сборами, и совсем другое — вся предсезонка. Пока я себя без тренера не вижу.
— Тренером сборной России в этом сезоне стал Александр Касперович. Насколько ожидания от работы с ним совпали с реальностью?
— У каждого специалиста свой взгляд на тренировочный процесс. У Касперовича подход заметно отличается от всех других тренеров. Работа разнообразная, и циклы строятся по-новому. Сейчас мы три дня работаем, а на четвертый разгрузка — бегаем кросс, плаваем, играем в волейбол. Хоть физически мы на четвертый день особо не нагружаемся, морально тренироваться без полных дней отдыха тяжеловато.
— Евгений Устюгов говорил, что ему было непросто в прошлом сезоне из-за того, что даже во время небольших пауз спортсменов не отпускали домой.
— У каждого свое видение ситуации. Я понимал, что сезон — олимпийский и нужно чем-то жертвовать. Тем более руководство позволило на предновогодний сбор привезти жен и подруг.
— Касперович сказал, что доволен вашим прогрессом в скорости и качестве стрельбы.
— Качество, судя по тренировкам, действительно выросло. Процент попадания повысился. Осталось закрепить его на соревнованиях. Я начал лучше понимать, как нужно стрелять.
— 26-е место в общем зачете Кубка мира, которое вы заняли в прошлом году, наверняка — не то место, на которое вы рассчитываете в этом?
— Задачи всегда максимальные. Думаю, уже первый этап покажет некие итоги летней работы. Тренировался я с большим азартом и надеюсь на соответствующую отдачу в результатах. Но загадывать ничего не хочу.
— При восьми личных подиумах на этапах Кубка мира вы ни разу не попадали в призы до Нового года. Важно исправить этот недочет уже в этом сезоне?
— Очень важно. Разумеется, пик формы должен прийтись к чемпионату мира, но начать тоже хочется хорошо. В прошлом году старт не задался, из-за чего было тяжело. Я даже лыжи сменил. Сейчас самочувствие куда лучше, чем было в прошлом году в это же время. Поэтому верю, что все получится.
Владимир Иванов, «Спорт-Экспресс»
