Евгения Павлова официально подтверждена как «Новичок года». В воскресенье, после женского масс-старта, спортсменка получит свою награду.
Мы встретились с Евгенией примерно за сутки до церемонии и подвели итог этого непростого для нее сезона.
Спортсменка все еще болеет, так что пришла укутанная, но уже похожая на привычную всем Женю.
— Когда узнали, что претендуете на звание «Новичок года»?
— В середине сезона где-то вышло интервью с упоминанием этого факта. Я специально не думала об этом, но затем уже кто-то сказал, что, мол, нужно бороться за номинацию. После ЧМ уже сказали, что я «Новичок года» точно.
— «Новичок года» последний этап не бежит — ирония.
— Как и в Чехии, я заболела, хотя ждала здесь хорошей формы. Просто так получилось, я не оправдываюсь. В комментариях пишут, что я специально заболела. Это не так, я хочу бежать и показывать результат, доказывать себе, что могу. Зачем винить спортсмена в произошедшем? Пишут: «Зачем вы ее возите больную, хромую?» Ребята, я полсезона отбегала, я в топ-30 общего зачета. То, что я заболела, — не моя вина. Вы же сами тоже болеете.
— Масс-старт на ЧМ добил?
— Да, там была отвратительная погода, снег с дождем. После пристрелки все были мокрые. Я затем переоделась, пошла на старт, но сухая оставалась до первого рубежа, где легла и вся промокла. А затем на трассе, где был сильный ветер, меня, видимо, продуло. После финиша я не замерзла, ушла, переоделась, чувствовала себя нормально. Во время переезда из Швеции в Норвегию тоже все было в порядке. А вот когда приехала сюда — начала болеть голова и проявились симптомы болезни. Я подошла к доктору и попросила поставить мне Имунофан, чтобы поддержать организм, а завтра посмотреть на развитие ситуации. Назавтра пропал голос, я хрипела, болела голова, заложило нос. Но еще не накрыло. А вот уже на следующий день все стало совсем плохо. Я не могла разговаривать совсем, признаки обострились. Решили пропускать этот этап. Затем ситуация не изменилась, я не могла встать с кровати, не выходила на улицу, а вчера ночью я проснулась в четыре часа, поднялась температура и колбасило так, что я думала, все — жизнь закончилась. Я выпила жаропонижающие, которые были с собой, и сегодня уже легче. Голова не болит, только голос еще не восстановился до конца и небольшой кашель. Если честно — я первый раз так сильно болела, даже начала глохнуть: сижу и говорю, что ничего не слышу.
— Нет. У нас был хороший теплый автобус, никто не замерз. Сидели по одному, и все прошло очень легко. Давайте рассмотрим вариант перелета самолетом. Мы должны заранее выехать в аэропорт, проходим досмотр, сдаем винтовки в багаж, это занимает минимум полтора часа, а у нас целая команда. Бывает, что пересчитывают патроны, мы ждем. А с наземным переездом мы спокойно позавтракали, сели и поехали. Команда даже за это высказывалась, что подобный вариант будет удобнее.
— Чемпионат России тоже не стартуете?
— Мы завтра улетаем из Осло, самолет в Тюмень 25-го утром. Я еще не долечилась плюс не знаю, как наложатся все перелеты. 28-го уже гонка, а я на лыжах еще толком не стояла. Мы решили, что здоровье на первом месте, оно одно, и этот ЧР уже ничего не решит. Но я все равно лечу туда, к команде региона и личному тренеру, с которым давно не виделись. Мы пообщаемся, обсудим планы на будущее, подведем итог сезона. Там же будет мой молодой человек, с которым мы после ЧР на машине поедем к его родителям в Челябинск.
— Отдыхать-то будете вообще?
— Весна достаточно напряженная выходит. Еду на УМО, затем домой в Гурьевск к родителям, там же будет встреча с руководством города, меня ждут в спортшколе. Насчет отдыха еще не разговаривали, потому что не знаем, когда будет первый сбор. Если на море, то только в начале мая и то ненадолго, потому что все понимают, что с такими результатами нужно весной уже тренироваться.
— Для дебютанта сезон сложился неплохо, особенно с точки зрения стрельбы. Это вы созрели, или если бы вас позвали в команду раньше, то могло бы и раньше произойти?
— Вообще мне комфортно находиться на таком уровне, я стрессоустойчивый человек. Но если бы позвали раньше, когда у меня был длительный спад — не знаю, на каком бы уровне я была сейчас. Все, что ни делается, — к лучшему. Сейчас я готова, есть к чему расти, особенно в плане плотности стартов. На следующий сезон я буду готова к такому календарю, буду знать трассы, многие из которых в этом году видела впервые, места проживания. По стрельбе нужно все равно совершенствоваться, быть еще стабильнее или хотя бы остаться на этом же уровне.
— Этот сезон вы начали, даже не зная трасс этапов КМ. Кто помогал, подсказывал?
— Начало сезона я жила с Ириной Старых и расспрашивала ее про особенности трасс. Ира говорила, где какие сложные участки. В Оберхофе все жаловались на поворот, где все в эстафете падали. Скажу честно, я там ничего сложного не увидела. И на других трассах тоже, проходила все уверенно, спокойно. Ну, кроме ситуаций, когда спускаешься в группе, и перед тобой начинают плужить, а ты тоже вынужден это делать просто потому, что пространства для маневра нет. Но опять же, Норицын сам бегал, он нам всегда говорит — идите и «читайте» трассу, где посидеть на спуске, где плужить, где оттолкнуться.
— У Ирины Старых сезон вышел не самым удачным, а вы говорите, что жили вместе. Как она переживала неудачи?
— Мы начали жить в Чехии. Все люди разные и переживают неудачи по-разному. Она стала немного грузиться, переживала проблемы. Когда у нее на чемпионате Европы болела спина, я, зная по себе, что такое боль в спине, очень за нее переживала. И остальная команда тоже. Вчера она мне написала, спросила что случилось, почему не бегу, не устала ли. Я ответила, что заболела. Ира сейчас дома, увидимся с ней в Тюмени.
— В Токсово вы сменили тренера с Падина на Норицына. Сейчас можно сказать, что это был счастливый случай?
— Могу сказать, что с Норицыным мне работать комфортно. Ничего против Падина не имею, но мы не сошлись характерами и его план подготовки мне вообще не подходит. У моего личного тренера и Норицына подходы к тренировкам совпадают и, возможно, если бы я сразу начала тренироваться с Норицыным, то подготовка не была бы такой рваной и провала в середине сезона получилось бы избежать.
— Проясните по поводу рваной подготовки.
— Два сбора я убивалась, выходила на какие-то нереальные уровни пульса, затем наступает провал, плюс начинают лезть зубы мудрости. Я принимаю решение пропустить сбор в Токсово и остаться в регионе, убрать проблему зубов, из-за которой скакала температура, долечиться и дальше спокойно готовиться. И вот затем приезжаю в Рамзау, попадаю к Норицыну, легко вливаюсь в команду, почувствовав себя там на своем месте. Я была после болезни, разобранная, а там меня собрали, и дальше я работала уже с Норицыным.
— Сезон получился очень длинный, да еще в вашем случае и с болезнями. Устали психологически?
— Наверное, нет, у нас дружная команда, все собираются, общаются, шутят. Сегодня Норицын сказал, что у меня 61-й стартовый номер в пасьюте и я не опаздывала на старт. Устала, наверное, от того, что долго не была дома, часто болела, и больше всего добила функциональная яма в январе. До нее я показывала хорошие результаты и могла выйти на приличный уровень к чемпионату мира, а когда в ней оказалась — просто не знала, что с этим делать. Норицын сказал, что есть два выхода — заканчивать сезон или пойти ва-банк, начав тренироваться. Он потом сказал, что не знал, чего ждать от организма. Но потихоньку-потихоньку мы выкарабкались, хотя после смешанной эстафеты на ЧМ я, конечно, была расстроена. Думала, что подвела команду, могла выступить лучше, как я умею. Подходила к Норицыну, говорила ему это, а он объяснял, что никто не знал, как поведет себя мой организм.
— На ЧМ форма вроде бы улучшалась?
— С каждым стартом было лучше. Норицын вообще не думал, что такое возможно, что я буду набирать по ходу ЧМ. Я тоже не знала чего ждать, просто выходила на старт, и все.
