Старший тренер женской сборной России Вольфганг Пихлер в интервью изданию Die Welt пожаловался на враждебность в его адрес со стороны российских СМИ, призвал немецкую общественность перестать верить клише относительно русских, похвалил Владимира Путина и признался, что после Олимпиады в Сочи может уйти на пенсию. Перевод от Allbiathlon.com.
— Добро пожаловать домой, в Рупольдинг! Разве не приятно снова оказаться дома?
— Честно говоря, сейчас от этого мало приятного. Напротив, здесь больше стресса для меня, чем обычно. На других этапах Кубка мира я живу в командном отеле, не должен заботиться о себе, могу отдыхать. Здесь же, в Рупольдинге, я должен помогать с организацией, а так как я тут лицо узнаваемое, то каждый считает нужным подойти ко мне.
— Так Вы не живете в отеле с Вашей командой?
— Нет, я сплю дома. Мой дом находится в ста метрах от отеля, одна минута пешком. Это не проблема.
— Как Вы общаетесь с Вашими подопечными после почти двух лет пребывания на этой должности? Стали ли Вы лучше говорить по-русски или они уже понимают баварский?
— Они немного говорят по-английски, а у меня есть переводчик. За 16 лет работы тренером в Швеции я не произнес ни одного слова по-шведски, так что и с русскими нет никаких проблем. Могло быть и хуже.
— В самом начале Вы говорили, что для Вас это все большая авантюра, в которую Вы хотите погрузиться с головой. Вам до сих пор это так интересно?
— Мне это очень нравится, но что ужасно, так это давление, огромные ожидания в связи с грядущей Олимпиадой в Сочи. В Швеции люди были довольны и четвертым местом, в России же засчитывается только победа. Они ждут одну медаль за другой. У немцев тоже есть такое, но с Германией это никак не сравнится. В Германии пресса оказывает давление, а в России они ведут себя как министры из правительства.
— Почему они вмешиваются?
— Потому что они считают себя ответственными за это, если что-то у нас не получается. Везде есть безумное сопротивление. Когда мне достаются эти мусор и враждебность, то иногда думаю: Хорошо, что я не учу русский язык.
— Враждебность от кого? Против Вас, потому что Вы не русский?
— Именно. Просто сам тот факт, что я стал у них первым иностранным тренером в биатлоне, устраивает далеко не всех. Особенно старожил. Вы бы не поверили, если бы узнали, что они говорят о СБР и обо мне. Однако я уже так долго работаю тренером, что отношусь к этому хорошо. Конечно, моим спортсменкам тоже достается, но часто моя задача заключается в том, чтобы всех снова успокоить.
— Сейчас в российской женской команде все спокойно в плане допинга. Это заслуга старого борца с допингом Пихлера?
— В этом все мне помогают. В такой огромной империи я не могу следить за каждой отдельной биатлонисткой до Владивостока. Однако с моей женской командой мы находимся на правильном пути. Кроме того, Михаил Прохоров, президент СБР, ведет явную антидопинговую политику. Он разрушает старые структуры и хочет привнести современные западные стандарты.
— Тогда администрации Путина есть чему поучиться у СБР. Складывается ощущение, что с точки зрения свободы, демократии и прав человека Россия откатывается назад в тоталитарное государство с самодержавным режимом.
— Мы не можем сравнивать Россию с нашей страной. Вы не можете навязать нашу демократию России. Там уже есть свой вид демократии, просто он отличается от нашего. Мы должны быть справедливыми – у нас это все освещается слишком однобоко.
— Например?
— Например, это глупое клише, что в России живут только супербогатые и супербедные. Когда я посещаю разные города, то вижу там процветающий средний класс. И если бы Путин не руководил твердой рукой, то коррупции было бы гораздо больше. Что Путину действительно может понадобиться, так это хороший PR-менеджер. Он делает много хороших вещей.
— Но много и не слишком хороших…
— Я это говорю не потому, что мне там за эти речи заплатили. Я вижу и хорошие, и плохие вещи, как везде. Хорошие люди, плохие люди, хорошие вещи, плохие вещи. Многие вещи там мне тоже не нравятся, но мне не нравится и эта однобокость. Мой сын – философ, с которым я часто часами дискутирую об этом. Думаю, что для России будет очень долог путь к той форме демократии, которую мы знаем.
— Должны ли мы ждать того, что однажды Вы, как и Жерар Депардье, примите после тесных объятий с Путиным российский паспорт?
— Я из Рупольдинга и останусь в Рупольдинге. Я остаюсь баварцем.
— В качестве жителя Рупольдинга чего Вы ожидаете от первого домашнего этапа Кубка мира после завершения карьеры Магдаленой Нойнер?
— Мир не остановился после завершения ее карьеры, он продолжает вращаться и без Нойнер. Она была особенной, это без вопросов. Однако в Оберхофе в плохую погоду собрались 84 тысячи зрителей и без нее. Надеюсь, что в Рупольдинге тоже будет отличное настроение, с Нойнер или без.
— Чем Вы планируете заниматься после Олимпиады в Сочи? Останетесь ли в российской команде?
— Я вернусь к своей прежней работе на таможне и сосредоточусь на своей теннисной карьере в лиге для тех, кому за 60. А если серьезно, то я не знаю. Может так статься, что я больше ничем не буду заниматься.
— Вы хотите выйти на пенсию?
— Мне сейчас 57, работа в России чрезвычайно стрессовая и требует много усилий. Я не могу сказать, что будет после Сочи. Возможно, я предпочту наслаждаться покоем.
Перевод: allbiathlon.com
