Год назад Вольфганг Пихлер единолично возглавлял женскую команду, имел поистине неограниченные полномочия и, наверное, имел все основания воспринять понижение в должности как обиду. На самом деле немецкий специалист считает, что работать в новых условиях стало намного легче. Как и находить с российскими коллегами общий язык.
— Вольфганг, пять спортсменок в группе — это много или мало?
— Оттого что количество сократилось почти в два раза, меньше работы у меня точно не стало. Просто появилась возможность сделать эту работу более индивидуальной. Для каждой из девушек у меня существует очень подробный план тренировок. На самом деле работа с маленькой группой, конечно же, более эффективна.
— До встречи с вами я разговаривала с Ольгой Зайцевой и Екатериной Глазыриной. Обе признались, что были сильно удивлены уходом из группы Ольги Вилухиной.
— Аналогичные чувства испытывал я сам. Тем более что у нас с Вилухиной уже успел состояться разговор о том, как и где она хотела бы тренироваться. Кроме этого, я считал и продолжаю считать, что для любой страны предпочтительнее, когда все сильные спортсменки имеют возможность тренироваться вместе.
— Почему же вы тогда даете возможность Светлане Слепцовой какое-то время проводить отдельно от команды? Я имею в виду ее отказ от трехдневного сбора в Оберхофе.
— Это совсем другая история. Во-первых, сбор в Оберхофе не был обязательным. Я решил, что для спортсменок будет неплохо переключиться, получить свежие впечатления, но каждая из них сама решала, хочет этого или нет. Все-таки ехать из Рупольдинга в Оберхоф и обратно — достаточно выматывающее занятие. В отношении Слепцовой я не беспокоился еще и потому, что в Рупольдинге оставался руководитель научной группы Николай Загурский. Меня скорее слегка беспокоило, как скажется поездка на остальных. После работы в снежной трубе многие спортсмены подхватывают небольшую простуду.
— Судя по визиту в Рупольдинг членов экспертного совета Владимира Барнашова и Виктора Майгурова, внимание к команде со стороны СБР остается повышенным?
— Контроль был и раньше, причем достаточно жесткий. И не столько со стороны СБР, сколько со стороны министерства спорта. Ни в Германии, ни в Швеции я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Но сейчас это перестало быть проблемой.
Раньше проблема нередко заключалась в том, что далеко не все руководители, перед которыми мне приходилось отчитываться, понимали специфику биатлонной работы. Люди не очень вдавались в тонкости тренировок, но при этом я постоянно слышал со всех сторон, что не следует так сильно нагружать спортсменок. Понятно, что все хотели, как лучше. Но я все-таки был склонен считать, что тренировки — это зона моей ответственности.
— Но вы же не станете отрицать, что рассчитывали на несколько иной результат на чемпионате мира?
— Я тренер, а не Господь Бог. А работа тренера — это всегда большой риск. Иногда он оправдывается, иногда — нет.
— За те годы, что вы работаете с российской сборной, хотя бы иногда жалели, что приняли предложение приехать к нам в страну?
— Нет. Это невероятный, интереснейший опыт. Я совершенно не разочарован тем, чего добился, работая с командой на протяжении двух с лишним лет. Мне нравится, что костяк команды остается прежним. Тренерский — в том числе. Не говоря уже о том, что в вашей стране я приобрел очень хороших друзей.
— Почему, кстати, на сборе в Рупольдинге с вами нет Павла Ростовцева?
— Он подъедет чуть позже. Задержался дома из-за личных проблем.
— Не так давно мне сообщили интересную информацию. О том, что в Японии будет запущен крупный тренировочный центр для биатлонистов и что в качестве одного из тренеров команды рассматривается ваша кандидатура. Это правда?
— Впервые об этом слышу. Хотя предложения в отношении работы в той или иной стране получаю постоянно.
— Другими словами, уже планируете свою работу после Игр в Сочи?
— Нет. В данный момент сфера моих интересов ограничивается исключительно сборной России. Я ведь и сам как тренер постоянно учусь. Не только в методическом плане, хотя и в нем тоже. Например, до приезда в Россию был уверен, что двухнедельная система сборов более эффективна, нежели трехнедельная. Хотя сейчас пришел к выводу, что это не так.
К тому же каждое поколение спортсменов отличается от предыдущего. Так, я был очень удивлен, когда понял, что ряд спортсменов в России вообще не стремится в первую сборную. Их вполне устраивает то, что они имеют возможность ездить по этапам Кубка IBU.
— Вы удовлетворены нынешним состоянием команды?
— Более чем. Мы постоянно проводим всевозможные тестирования, и я вижу, что состояние спортсменок лучше, чем было в такое же время год назад.
— Сейчас в женской сборной во главе команды, условно говоря, стоят три тренера — Александр Селифонов, Владимир Королькевич и вы. Не опасаетесь столкнуться с непримиримыми разногласиями на стадии формирования команды?
— Не думаю, что такое произойдет. Мы все стремимся к тому, чтобы российская сборная выступила как можно лучше. Думаю, что и болельщикам будет не так важно, чья именно спортсменка поднимется на пьедестал — Пихлера или Королькевича.
— Кстати, такой вопрос: до вашего прихода в сборную с девочками, насколько мне известно, много работал специалист по технике лыжного хода, которого привлек Анатолий Хованцев. Сейчас такого специалиста нет. С вашей точки зрения, он не нужен?
— Периодически мы тоже привлекали таких специалистов к подготовке. Но сейчас важнее другое — набрать хорошую форму. Когда человек готов, то и с техникой у него, как показывает практика, все в порядке.
Очень хорошо, что в сборной наконец появился психолог. Спорт сейчас пошел такой, что люди постоянно находятся в очень жесткой, экстремальной обстановке. Плюс нагрузки, стрессы. То есть все то, чего человек, как правило, никогда не испытывает в обычной жизни. Добавьте сюда еще интернет, прессу. Вообще иногда не понимаю, как все это можно выдерживать.
— Если результат выступлений на Олимпийских играх будет удачным, вы останетесь в российской сборной?
— Мой контракт этого не предусматривает.
— А если вам сделают такое предложение?
— Мне для начала хотелось бы определиться, чем я хочу заниматься. С одной стороны, я всегда придерживался принципа «Никогда не говори «никогда», с другой — у меня достаточно много предложений от крупных немецких компаний, не связанных напрямую со спортом. Но думать об этом начну только после Игр.
Елена Вайцеховская,
«Спорт-Экспресс»
