На биатлонных этапах Кубка мира у меня давно уже сложилась своего рода традиция: во время пристрелки идти на стрелковый рубеж и беседовать с пожилым оружейником российской сборной Владимиром Суслопаровым. Не станешь же отвлекать идиотскими вопросами тренеров, которые всем своим существом уже давно на лыжне и не видят ничего вокруг?
Познакомились мы уже не помню в каком году в Рупольдинге. Владимир Федорович внимательно посмотрел тогда на мою аккредитацию и неожиданно сказал: «Я с большим интересом читал вашу книгу – о Тихонове. Считайте, вся его спортивная жизнь у меня на глазах прошла…»
— Наверное, как очевидец многих историй сейчас станете говорить, что все было совсем не так, как написано? – набравшись духу, спросила я тогда старого мастера. Он рассмеялся: «Ну, Тишка вообще всегда любил приукрасить действительность. Но в книжке ничего не выдумал – все чистая правда».
В Антерсельве Суслопаров практически не отлучался со стадиона.
— Много работы? – поприветствовала я его вопросом при встрече.
— Хватает, — ответил он. — Начиная с Оберхофа, постоянно что-то случается. Особенно у девочек. Они чаще падают.
— А что, каждое падение – это неминуемая поломка оружия?
— Как правило да. Чаще всего ломаются ложи. Они же видите какие кружевные сейчас стали?
— Из-за того, что все стараются облегчить вес винтовок?
— Конечно. Хотя из более тяжелой винтовки стрельба всегда получается более устойчивой и стабильной. Поэтому «чистые» стрелки, например, стараются, наоборот, сделать винтовку потяжелее. Там и ограничение веса идет по верхнему пределу – 8 килограммов. А в биатлоне по нижнему – 3,5. В советские времена винтовки у всех спортсменов были стандартными – 4,5 кг. Считалось, что это оптимальный вес, позволяющий идеально сочетать беговую скорость и стабильную стрельбу. Но то когда было… Те спортсмены, между нами говоря, были и физически посильнее, и с выносливостью у них значительно лучше дело обстояло. А сейчас повесь на кого 4,5 килограмма – он же до финиша не дойдет…
— Для вас есть разница – работать с женщинами или с мужчинами?
— Мое дело – текущий ремонт оружия. В этом плане разницы нет. Привез два чемодана инструментов и запчастей — и работаешь. Главное, чтобы дерева хватало.
— Какого дерева?
— Ну, если придется какую-то часть ложи заменить или укрепить. Поэтому половина багажа – всевозможные доски и дощечки. Раньше хорошее дерево в дефиците было, все больше подручным материалом обходились. Столы вот хорошо на это дело шли.
— В каком смысле?
— В прямом. Столы ведь за границей, как правило, из натурального и очень хорошего дерева делали. Как и скамейки. Отпилил незаметно кусок – вот тебе и материал для ремонта. А куда было деваться, если винтовка сломалась?
— Запасное оружие – тоже ваша забота?
— Да. Девочкам на гонку обычно одной запасной винтовки хватает. Иногда кладем две, но это в тех случаях, когда одни стреляют из отечественного оружия, а другие используют Аншютц. Если же оружие одно, то и винтовки одной достаточно. Здесь ведь вот какая штука: девочки, как правило, все одинаковые. Одного росточка. С парнями одной запасной винтовкой не обойтись. Тот же Антон Шипулин у нас большой. А Женя Устюгов – маленький. Вот и представьте, что Шипулин из винтовки, подогнанной под габариты Устюгова, настрелять может? Он же только скрючившись в три погибели к ней приладиться сумеет – какая уж тут стрельба? Поэтому и держим наготове оружие разного размера.
— О чем вы обычно думаете, когда ребята промахиваются?
— Ну, как? Расстраиваюсь, конечно. Но биатлон – это не стрельба. Помню, мы в команду пригласили специалиста-стрелка, многократного чемпиона мира. Он до такой степени всех задергал своими придирками, что ему ребята однажды сказали: мол, прежде чем замечания делать, сам пробеги вдоль стрельбища хотя бы – а потом начинай стрелять. Он и побежал. Плюхнулся на коврик, целился-целился, потом плюнул: «Что за дурацкий вид спорта у вас, не понимаю!» – на этом все работа с ним и закончилась…
— А в чем, на ваш взгляд, заключается секрет стрелкового успеха?
— В устойчивости. Раньше, помню, спортсмены на тренаже по часу с винтовкой в руках неподвижно стояли. Это помогало развивать именно те мышцы, которые при стрельбе обеспечивают оружию стабильное положение. В свое время немцы придумали интересный прием – они ставили видеокамеру на рубеже так, что видоискатель был направлен прямо в дуло. По этим записям было прекрасно видно, у какого спортсмена как ведет себя ствол. Допустим, изготовился спортсмен для стрельбы, несколько секунд ствол неподвижен, а потом кругами ходить начинает. Когда Оле-Эйнар Бьорндален только начинал бегать, я диву давался, как он вообще стреляет: на рубежах ствол ходуном ходил из стороны в сторону. Тогда я, помнится, еще сказал, что этот парень в биатлоне – явление кратковременное. Такие надолго не задерживаются. А на третий год ствол у него вдруг как влитой встал. И сразу же стрельба наладилась. До сих пор ума не приложу, как он этого добился.
Елена Вайцеховская,
«Спорт-Экспресс»
