Пока российские биатлонисты догуливают последние отпускные дни, Biathlonrus.com поговорил с новыми старшими тренерами сборных России накануне старта нового олимпийского цикла. В первой части старший тренер женской команды Владимир Королькевич — о том, что не получилось на Олимпиаде, где искать резервы и по какому пути идти дальше.
Планы, новый сезон
— Почему вы решили остаться работать в сборной России? Была информация, что другие федерации тоже предлагали вам контракт.
— Желание, обязанность по отношению к команде, потому что за этот короткий период – девять месяцев – нашли положительные моменты. Не все получилось, что наметили, но можно сделать коррекцию в тренировочном плане и завершить начатую работу.
— Спортсменки просили вас остаться?
— Часть из них — да.
— Вы не разочаровались в российском биатлоне?
— Абсолютно нет. Более того – я вижу потенциал девчонок. У нас со всеми доброжелательные отношения – как с моей группой, так и с группой Вольфганга. Наконец, у Вилухиной сейчас все получается – не хочется ее бросать, форматировать подготовку. Я понимаю, что у меня не все получилось. Не получилось именно так, как хотел. Но уходить недосказанным, на половине пути – наверное, не самое очевидное решение. Минимум сезон еще хочу поработать. А дальше – будет зависеть от результатов.
— Какая сейчас у вас мотивация? Олимпийский сезон позади, наверняка есть опустошенность…
— Знаете, от Олимпийских игр остался горький вкус – у нас не все получилось, как мы хотели, но у девчонок есть большой потенциал. Мне бы очень хотелось реализовать его, реализовать все поставленные нами цели.
— В новый сезон вы идете с обновленным тренерским штабом.
— Я бы не сказал, что это новые лица в биатлоне. Сережа Коновалов работал с мужской командой, у него есть опыт. Он молодой, есть желание работать, это очень ценно. Вопросов по нему никаких нет. У нас общие взгляды. В прошлом году мы создали модель, по которой будем работать.
— Что это за модель?
— Много скоростно-силовых тренировок, уделяем внимание технике передвижения, прохождению спусков. Стараемся заимствовать лучшее из других видов спорта – волейбола, флорбола, аэробики. У нас нет монотонности, работают все группы мышц.
Наша проблема – не только физические кондиции, но и стрельба на фоне нагрузок. Нужно увязать оба компонента.
Наши тренировки максимально приближены к соревнованиям в разных пульсовых режимах, много «повторок». Мой концепт – поднять уровень лыжегоночной и горной подготовки, улучшить координацию. Будем смотреть на видео технику элитных гонщиц, уже собрали всю необходимую информацию. Важно детально понять, где проигрываем, что и как нужно улучшать.
Или, например, почему мы на определенных этапах подготовки включали аэробику? Это не только координация, но и снятие напряжения. Психологически другая работа отвлекает и раскрепощает.
В тренировках все взаимосвязано. Чтобы поднять уровень горнолыжной подготовки, нужно кататься на быстрых лыжероллерах или роликовых коньках. В это межсезонье мы пробовали, но не так часто.
Что касается техники, то в ее сегментах отлично разбирается словацкий специалист Ярослав Гайдыш, который работал в этом сезоне с некоторыми нашими спортсменами. У него есть подбор качественных упражнений на баланс и стабилизацию. Плюс, конечно, беговые и велосипедные тренировки на выносливость.
— Какой результат вы пообещаете в сезоне?
— Две медали.
— Золотых?
— Давайте быть реалистами: сегодня, чтобы закладываться на золото, нужно совпадение многих факторов. Ну или иметь такой уникальный, узкий ход, как у Домрачевой, чтобы привозить всем по 20–30 секунд на круге.
— Но в эстафете-то за золото реально побороться?
— Реально. Я думаю, что и Романова еще не сказала последнего слова. Явно не на такой ноте хочет завершить карьеру Зайцева. Опытные спортсменки должны помочь молодежи, которую нужно обкатывать прямо сейчас. С прицелом на Пхенчхан-2018.
Олимпиада, медали
— Когда вам в этом сезоне было особенно трудно?
— Конец января, допинг-история с Ирой Старых. Это был психологический удар по команде. Да и по тренерам – мы планировали использовать ее в двух олимпийских эстафетах, на всех индивидуальных дистанциях. И в итоге, все наработки пришлось перетасовывать.
Увы, не получилось нам всем подвести Олю Зайцеву к Сочи в лучших кондициях. Перед и после Нового года она переболела, тяжело отходила… Потенциально была готова на больший результат – возможно, не хватило времени и хорошего отдыха. Как в Поклюке и Контиолахти – и дело даже не в подиумах, а в том, что ей наконец-то удалось соединить скорость и стрельбу. На Олимпиаде этого микса не получилось.
— Еще в Сочи вы сказали «наши аппетиты были больше, чем два серебра».
— Мы явно рассчитывали на золото в эстафете. По ходу сезона нашли оптимальную расстановку: Глазырина, Зайцева, Старых и Вилухина. Был запасной вариант с Романовой, которая отлично прошла все командные гонки. И в Сочи на ее стороне уже было преимущество. Мне также кажется, если бы Вилухина не заболела после спринта, то в пасьюте у нее были шансы на медаль.
— Как-то можно было предотвратить эту болезнь?
— Конечно. Первые симптомы появились еще в день спринта. Мы договорились встретиться в 10:00 в тренажерном зале, провести тонизацию. Оля, как всегда, добросовестно пришла, но попросила еще часик-полтора на отдых: мол, разбитая, немного не в форме. И уже тогда были наметки – что-то не то. Хотя готова была очень хорошо – до старта мы провели две контрольные тренировки, и Оля выделялась на фоне остальных.
Но потом как получилось – перед гонкой преследования была церемония награждения, Вилухина с гор спустилась в жару, мероприятие затянулось, она вернулась только в полночь. В итоге, аллергия на фоне болезни – 10 дней мы ее лечили. Сначала провели курс на поднятие иммунитета – не помогло, дали антибиотик – за три дня вроде оклемалась.
Вообще климат субтропиков и гор – очень сложный. Он и многих иностранцев выкосил. У нас осенью была похожая ситуация – до сентябрьского чемпионата России в Сочи мы сидели в горах, потом приехали соревноваться. Попали в дождливое, слякотное время – и большая часть команды заболела ангинным вирусом. Конечно, у нас были наработки на укрепление иммунитета, но не все получилось… Что-то упустили.
— Показалось, что женская команда физически не вышла на пик формы именно к Олимпиаде…
— Мне, конечно, сложно говорить за всю команду, потому что мы готовились группами. Но в целом, наверное, вы правы. Хотя, считаю, мы подняли функциональный уровень девочек. Может быть, не так, как хотелось бы, но это вообще серьезная и глобальная задача. Нельзя за девять месяцев переучить, например, прохождению спусков и выигрывать за счет этого до 10 секунд. Хотя мы много делали балансирующей и горнолыжной работы, я сам вставал на лыжи и показывал, как правильно делать те или иные упражнения.
— Как вы оцените прогресс Подчуфаровой? Со стороны кажется, что она остановилась в развитии…
— Я не согласен. Есть объективные трудности. Первый момент – она неплохо пробежала декабрьские этапы IBU, отобралась на январский Кубок мира. Мы на тренерском совете решили, что ей целесообразно пропустить «Ижевскую винтовку» и отдохнуть. Но личные тренеры решили иначе… Хотя уже по последней гонке IBU, где она зашла на круг в эстафете, было видно, что Оля немного не держит скорость. В таких ситуациях надо откатываться и восстанавливаться. А что получилось? Оля пробежала две гонки в Ижевске, ничего там не показала, и план, который мы изначально сверстали, оборвался. В январе доктор лечил ее от бронхита, она набрала вес. И на Олимпийских играх уже не была в той форме, которая бы позволяла бороться за высокие места. Сейчас мы с ней серьезно поговорили, она сбросила 4 кг. Результаты пошли вверх.
— То есть, я правильно понимаю: тренеры сборной не указ личным и региональным тренерам?
— Все хотят поучаствовать в процессе, внести свой вклад – с одной стороны, это похвально, с другой – нет четкой пирамиды. Нет четкого взаимодействия, и это нужно исправлять.
— Чья была идея поставить Подчуфарову в индивидуальную гонку на ОИ-2014?
— Гонку пропускала Вилухина. И нам нужно было в любом случае посмотреть Подчуфарову – в какой она форме, на что способна…
— Довольны просмотром?
— Нет, кто же будет доволен 49–м местом… Но для молодой спортсменки участие в Кубке мира и Олимпиаде – тоже позитивный опыт. Если она будет выполнять все тренерские требования и жестче работать над собой, то результаты придут.
— В вашей группе еще работали Загоруйко, Назарова, Коровина. Что скажете по ним?
— Валя Назарова, талантливая биатлонистка, психологически к уровню Кубка мира еще не готова. Мы это можем видеть даже на примере стрельбы – много ошибок, хотя процентовка потихоньку улучшается. Но пока не хватает стабильности – к кому-то она приходит раньше, к кому-то позже.
У Коровиной уже в первый месяц стало очевидно, что она много проигрывает в тренировочном процессе. Если девчонки за определенное время выполняли нагрузку 20 км, то она – 12. Когда мы делали велоработу, она могла на 20–30 минут просто «встать». Впоследствии мы нашли оптимальный вариант, сократили микроциклы, убрали объемы, но очень долго, вплоть до августа, боролись с перенапряжением. Она вышла на определенный скоростной уровень, но этого все равно недостаточно. Нужна пауза, отдых.
У Насти Загоруйко в прошлом году были всплески, а этот сезон не сложился. Будем искать причины. У нее есть проблемы с моторикой движений. Мы долго подбирали упражнения на технику. «Убрали» страх спусков – по крайней мере, сейчас она уже не плужит.
Здесь еще важно понимать, что девчонкам, конечно, пришлось непросто. Многие пришли ко мне от Пихлера, у которого работа построена иначе, им пришлось заметно перестраиваться.
— Последний олимпийский вопрос: почему Романову не поставили в масс-старт? Неужели на Играх имеет смысл пропускать гонки? Это определенная неготовность бежать всю программу?
— Думаю, в той ситуации – накануне эстафеты – это решение было логичным. И мы его не первый раз пробовали. В Антхольце, к слову, так же поберегли Яну, и она, свеженькая, отлично справилась с первым этапом. И потом – на Олимпийских играх считают медали, а шансы на нее в эстафете были гораздо выше, чем в масс-старте. Вот сейчас никто не вспомнит, что Вилухина в пасьюте была шестой.
— Седьмой на самом деле.
— Окей, но не медаль, так? Тут ведь важно понимать: перед Олимпиадой у нас был план по каждой биатлонистке. Мы примерно представляли, кто и какую гонку бежит. С учетом этих раскладов подводили девочек. А когда случилась эта неприятность со Старых – пришлось в экстренном режиме все перекраивать. Романова была полезнее в эстафете – и мы пожертвовали масс-стартом. В принципе, результат говорит о том, что мы были правы.
Допинг, шок
— Вы часто возвращаетесь к отсутствию Старых. Ее положительный допинг-тест действительно вызвал удивление? Или, возможно, вы о чем-то догадывались?
— Смотрите: девчонки сдавали тесты на всех этапах – их проверяло не только WADA, но и RusADA. Катю все время дергали, и как только Ира стала забираться высоко, она тоже попала под жесткий контроль. Та программа, которую предлагал наш врач, — витамины, восстановители — используется почти во всех командах…
У меня никогда не было допинга в практике. А теперь представьте, что было бы, если бы такой эпизод случился в Словении – меня бы выгнали в течение трех дней… Но я что хочу сказать – всегда виноват тренер. Я отвечаю за спортсменок – это мой крест. Для меня был шок, я не хотел ехать на Олимпийские игры. Так и сказал Барнашову: «Не поеду». Но он меня убедил, что я должен помочь Вилухиной и другим девочкам.
— Для вас это удар по репутации?
— Конечно. В первые дни хотелось испариться. Но мы старались поддержать Старых, которая уже готовилась на предолимпийском сборе. Когда она уехала, были на связи – я говорил ей не опускать рук и продолжать тренироваться.. Кто бы сейчас что ни говорил и как бы криво не смотрел, а когда ты работаешь с человеком ежедневно, невозможно вмиг его вычеркнуть и невозможно поверить, что все это действительно случилось с ним. Тяжелая история.
— Допинг – главное зло сезона?
— Однозначно. Без него я бы назвал сезон поучительным и даже удовлетворительным.
Эксперимент, дискуссии
— Эксперимент Минспорта и СБР с разделением команды на группы – правильный, на ваш взгляд?
— Я вам задам встречный вопрос: а два года подряд без медалей на ЧМ – это правильно? Перед Олимпиадой требовались определенные перемены – и в принципе, решение руководства было логичным. Другой вопрос, что было много спорных моментов. Я не буду скрывать, нам не всегда удавалось находить общий язык с Пихлером. Последний пример – в Сочи, после индивидуальной гонки, мы на основании разных выкладок убедились, что девочкам не хватает скоростно-силовой динамики, резкости. Собрались маленьким штабом и решили провести несколько тренировок иного характера. Договорились, что делаем так-то и так-то. А потом я прочитал в интернете, что «Пихлера отстранили». Это было не очень красиво.
Я скажу: если бы у нас с Вольфгангом был тесный контакт, если бы он сам шел на контакт – мы бы достигли большего.
— Окей, я спрошу немного иначе: вам было комфортно работать в таких условиях? Условиях, когда от вас зависит объективно не всё…
— Если честно, ни одному тренеру такое не понравится. Это был вынужденный эксперимент. Я себя сразу настроил: есть группа, мы готовимся и работаем на результат несмотря ни на что. Наверное, в соперничестве групп тоже есть элемент конкуренции.
А так – у нас были разные методики, разные места сборов. Мы договорились про совместный среднегорный сбор в Сочи. Был еще договор, что выйдем вместе на первый снег. Но Пихлер настоял на другом варианте…
Комфорта действительно не было. Но я все равно вижу плюс: в этом сезоне на Кубке мира засветилось много новых лиц – Нечкасова, Назарова, Виролайнен, Старых. Это естественный отбор, если хотите.
— Вы, насколько я знаю, активно общаетесь с зарубежными тренерами. До сих пор узнаете много нового?
— Это неизбежно, если ты не хочешь выпасть из процесса. Понятно, что никто секретов на высоком уровне не раскрывает. Но общение – это связи, взаимовыручка и просто обмен опытом. Мне кажется, проблема многих российских тренеров – отсутствие такого общения. Возможно, влияет языковой барьер. Сейчас в Европе проходит много семинаров – и я, например, считаю, что они полезны. Хотя бы для понимания, куда движется спортивная наука, как меняется тренировочный процесс.
— Призер Игр-88 в двоеборье Аллар Леванди после работы в Норвегии рассказывал, как удивился, узнав, что скандинавы тренируются в совсем другой пульсовой зоне.
— Отличный пример. Те же немцы – а мы много общаемся с Рикко Гроссом – очень дифференцированно работают, учитывают состояние спортсменов, свободно корректируют планы. Могут заменить тренировки, работать в разных зонах, ритмах. И главное – спортсмен не просто выполняет набор упражнений, а активно участвует в процессе и думает. В России привыкли так: есть программа, тренер, поехали… Но молодые специалисты – Ростовцев, Коновалов, и я это вижу, вовлекают биатлонистов в дискуссии. Со стороны за этим интересно наблюдать.
Павел Копачев,
Пресс-служба СБР
