Сорвавшийся трансфер
– Давняя история: тренер Владимир Королькевич сделал вам сюрприз, сменив Украину на Россию. Уже зажило?
– А мне-то что? Он пострадал, не я. Наша команда поднималась, пропиарился на ней, заработал денег в России. Но что он сделал в вашей сборной? Что-то волшебное? Такое невозможно за год. Он попросил: «Мне 60 лет, не увольняйте за год до Олимпиады, потому что никуда не устроюсь». Пожали руки. А человек взял и бросил команду. Это как?
– Вы могли отомстить, перехватив у России Рико Гросса.
– Я у России? Он ко мне год назад сам пришел на чемпионате Европы в Отепя. Но не хочу сейчас это ворошить, все уже быльем поросло. Да, он собирался к нам. Пообщались в гостинице, мы ему купили билеты в Киев, была предварительная договоренность. Я согласовал Гросса с руководством, это просочилось в прессу. Но затем ему в Тюмени предложили, как я понимаю, другую зарплату, и Гросс поехал в Россию. Сначала он должен был работать с группой тюменских спортсменов, если меня правильно информировали. А уже потом возглавил всю сборную.
– В какой момент вы поняли, что немец уплывает из рук?
– Когда мы объявили о нем на пресс-конференции, а он сказал журналистам: про Украину все неправда, у меня никаких разговоров не было, есть проблемы с национальной федерацией и бундесвером, остаюсь в Германии. И скоро всплыл в России. Но он же был у меня в Отепя, мы разговаривали. Потом открестился. Такой человек.
– Чем вас Гросс привлек, как тренер?
– Мне нужен был нейтральный иностранец, который мог бы привнести что-то новое. Королькевичу это удалось, мы были довольны его работой. При нем многие раскрылись. Я хотел специалиста примерно тех же параметров. Исполнительный директор нашей федерации Бондарук общался с разными людьми. Потом говорит: «Рико не против встретиться и обсудить».
– Он оговаривал с вами трудности своего расставания с немецкой федерацией и бундесвером? В том числе финансовую компенсацию?
– Меня это не интересовало. Мы просто обсудили его зарплату и его работу. Знаю, что не все там было гладко, может, кто и заплатил за его уход, но я никакого отношения к этому не имел.
Не совсем независмые решения
– С Королькевичем вы живете здесь в одной гостинице. Здороваетесь?
– Пытался. Он отворачивается, глаза опускает. Большого взаимного интереса нет.
– А с Гроссом?
– Тоже проходим мимо. Не зацикливаюсь на этом. Доволен, что у нас в команде появился словенский специалист Урош Велепец.
– С Гроссом не сложилось в апреле прошлого года. Как удалось в цейтноте найти другого тренера?
– Так сработали. Сначала возникла кандидатура немца Ремо Круга. Он приезжал в Киев, встречался с президентом НОК и министром спорта, обо всем договорились. Но дома федерация поставила ему жесткие условия, и не получилось. После этого мне посоветовали Велепеца. Очень рад. Профессионал, коммуникабельный, с языками.
– Почему вы все время ищете иностранца?
– Потому что свои тренеры тяготеют к личным воспитанникам, принимая порой не совсем независимые или нелогичные решения. Бытовой менталитет у европейцев тоже другой. Я 40 лет в биатлоне, знаю, о чем говорю.
– Россия и Украина похожи. Нам тоже ориентироваться на тренеров со стороны?
– Я и своих воспитываю. Биланенко, Хвостенко, Деркач. Седнев теперь сотрудник минспорта. Кто на тренерской, кто на организаторской должности. Люди глубоко знают биатлон, учатся, работают со рвением. Берут пример с меня. И новой формации по силам решать серьезные вопросы.
«Отсидел и осознал»
– Сколько человек на Украине занимаются биатлоном?
– Официальную статистику оставим в покое, она с советских времен – штука лукавая. На самом деле человек триста. Считая детей. Биатлон – дорогой вид спорта, многие хотят заниматься, но мы пока не можем создать условия для всех. Самое главное – удалось открыть и сохранить биатлонный центр олимпийской подготовки в Чернигове. Наш вид спорта единственный, имеющий в стране такую базу. Собираю лучших молодых со всей Украины, к их услугам врач, патроны, питание, интернет, прачечная, подготовленные трассы, – все, что надо. И они там централизованно готовятся. Результат – несколько побед на юниорских олимпиадах и чемпионатах мира, пять украинских сборных всех возрастов.
– Прозвучали фамилии Седнева, Хвостенко. А как же нулевая терпимость к допингу?
– Это жизнь. По Седневу согласен, он сымпровизировал, кто-то что-то ему подсказал нехорошее. А Хвостенко, Амбрамова, Тищенко – стечение обстоятельств. Милдронат известен лет 30, ничего особенного не дает. Восстанавливает, помогает сердечной мышце, снимает перенапряжение. Когда уже взялись всерьез за эту тему, получили официальное исследование французов: если лечиться милдронатом какое-то время, он накапливается и остается в организме до 120 дней. А в инструкции к препарату написано – максимум сутки. То есть ты в сентябре спокойно это принимал, зная, что до Нового года не запрещено. А с первого января тебя дисквалифицируют, потому что остался след. И ладно бы милдронат всерьез что-то давал. Принимать его, зная, что запрещен, просто нет смысла. Жалко, если ребят за такое накажут на два года.
– Когда ждете решение?
– 30 марта.
– Россиянки Юрьева и Старых попались на допинге перед Олимпиадой в Сочи. В этой связи не было ни одной отставки, до сих пор не проведено расследование. Как с этим на Украине?
– С расследованиями? У нас это вообще никого не интересует. И нет законодательных санкций.
– Разве вы, как президент федерации, не заинтересованы в том, чтобы знать правду?
– Наверное, я единственный в мире глава федерации, который объявил через прессу: в сборную Украины никогда не вернется спортсмен, дисквалифицированный за допинг. Даже после отбытия наказания. И буду твердо этого придерживаться.
– Но Седнева в чиновники взяли.
– Это другое. Если человек отсидел и осознал, что ж на нем, крест ставить?! Очень доволен работой Седнева.
– Получаются двойные стандарты.
– Ну почему? Седнев не пропагандирует, не навязывает никому. Ошибся человек, потом исправился. Но ему семью кормить, как я его брошу? Поддержать надо в трудную минуту. Хвостенко бронхолитин от кашля приняла в соревновательный период. При том, что он разрешен вне соревнований. А ее на год. Все, преступница?
– Что мешает тогда вернуть в команду оступившегося спортсмена?
– Это другое. Повлияет на микроклимат, привлечет косые взгляды со всех сторон.
«Астма, астма!»
– Недавно один из медицинских начальников IBU сказал, что не совсем верит чистоте результатов в Сочи. Что думаете по этому поводу?
– Что дисквалификации, о которых мы с вами прекрасно знаем, были неспроста. Но и охоты на ведьм не нужно. Помните, все возмущались: «Астма, астма!». А у меня девчонки стали болеть. У Джимы вот проблемы с бронхами. Обследовали в независимой клинике в Любляне, и выяснилось: оно самое. Потому что такой это вид спорта: вызывает предрасположенность, развивает астму.
– Будете справки выбивать?
– Лечить надо, это главное. Я ничего не буду выбивать, врачи занимаются. Стадия пока начальная, не требует приема препаратов перед гонками. Но все равно звоночек. И что в итоге получается? Бронхи официально можно лечить по справке, а сердце нельзя. Как так? Запутанный случай. Да еще персонал у меня все воруют.
– Кто?
– Россия перекупает врачей, массажистов, тренеров, сервисменов. Кого-то казахи увели. Корейцы доктора сманили. Берешь нового, а у него пока нет достаточного опыта следить за всеми этими добавками и концентрациями. Сейчас вот у меня врач из футбола, работал в киевском «Арсенале». Казус с милдронатом при нем случился. Посмотрим, как он освоит новые грани ремесла.
– У вас персонал уводят, а вы в ответ спортсменов из России приглашаете.
– В жизни ни одного не пригласил. Сами приходят.
– Довольны экс-россиянином Александром Жирным?
– Семаковым и Русиновым – нет. Жирным доволен.
– На этап в Ханты-Мансийск поедете?
– Я нет, команда поедет. В чем проблема? Мы в на чемпионат Европы в Тюмень не из-за политики не приехали, как кто-то написал. Подбирался только второй-третий по силе состав, а логистика неудобная, прямого сообщения нет. Какой смысл? Этап Кубка мира – другое дело, полетим чартером.
– А вы почему не полетите?
– Куча других дел. План подготовки на лето, финансы, обязанности вице-президента НОК.
– Такое ощущение, что на вашей федерации совершенно не сказывается сложная экономическая ситуация в стране.
– Даже лучше стало, сам удивляюсь. Очень популярный вид спорта, бьет рейтинги разных шоу и политических программ. Результаты есть на всех уровнях и во всех возрастах.
– Спонсоры к вам идут?
– Конечно. А иной раз просто друзей прошу помочь закрыть тот или иной вопрос. Они болеют за биатлон, идут навстречу.
– Свои деньги вкладываете?
– А как иначе.
– Каков бюджет украинского биатлона?
– Государство тратит на содержание первой команды под миллион евро в год. Это без зарплат, только подготовка, проживание, питание, переезды. Еще 600 тысяч евро – бюджет федерации. Естественно, доплачиваю из спонсорских спортсменам и тренерам, потому что государство не может полностью закрыть этот вопрос. Нам вполне хватает, долгов не имеем.
– У вас лично какой бизнес?
– Ресторанный, недвижимость, зерно.
«Россия сама с усами»
– Что скажете про сборную России, наблюдая ее со стороны?
– Есть, что сказать, но не хочу. Потому что все перекручивается, не так озвучивается, потом начинаются обиды. Готов рассказать о своей епархии, а вы смотрите, что вам подходит, что нет.
– И все же совет был бы не лишним.
– Только что общались по-дружески с Кравцовым и Касперовичем, обоих давно знаю. Обсудили кое-какие темы.
– Но рекомендаций они у вас не просили.
– Ну что вы, Россия всегда сама с усами. Вот с белорусами по-другому. Мы в их чемпионате участвовали, они в нашем, подписан договор о партнерстве. Если оргпомощь требуется, они быстро отреагируют, все решат. А с вашей командой не так просто. Пару лет назад девочку нашу попросили подвезти из Оберхофа в Рупольдинг. И место в российской машине было. Но пришел начальник повыше и сказал: «Как можно?». Девочку отшили.
– Хм.
– Обидно, потому что нам нечего делить. Мы должны воевать на трассах с немцами, норвежцами, французами, а не между собой. Сколько раз говорил Прохорову: у вас же нет среднегорных баз в России. До Сочи не было. Приезжайте к нам в Карпаты. Лагеря совместные сделаем для детей, будем вместе тренироваться, меняться опытом. Вроде договорились. Едем на первые соревнования в Острове под Псковом. Полиция на границе увидела украинские номера – развернула назад. Проехали 700 километров впустую.
– И все же намекните, в чем вам видится корень российских проблем?
– Необходимо централизованное и логичное управление. Плюс толковый исполнительский коллектив без лишних людей. Я вот всех послушаю, но принимаю решение сам. В основном получается польза. Иначе у каждого свои интересы: у тренеров, регионов, спортсменов. А я объективный, настроен на работу для всех, на главную цель. Могу с каждым по два часа говорить. Складывается общая картинка, которую разворачиваю в нужном направлении.
– Почему вы из трехсот украинских биатлонистов выжимаете больше медалей, чем мы из многих своих тысяч?
– Триста – это всего. А сборная формируется из 10 женщин и 12 мужчин. Столько реальных кандидатов. Но при этом как-то читал в российской прессе: кто такая Джима? Она у нас и в третью сборную не попала бы. А у меня она олимпийская чемпионка. Кто такая Варвинец? Для России, может, и никто. А она борется за первую десятку на чемпионате мира и обходит Пройсс на своем этапе эстафеты. Потому что работать с ними надо.
– Но в России тоже работают.
– У нас есть система, позволяющая определить биатлонный потенциал ребенка в любом возрасте. В пять или десять лет, например.
– Что за система?
– Украинская разработка. Есть специальный аппарат, делается обследование, снимается кардиограмма, потом компьютерная программа обсчитывает показатели. Прежде чем растить спортсмена, нужно определить его данные. Есть у него потенциал от природы или нет. Скоростная работа нужнее или объемная. Так мы нашли Кривонос, Дмитренко – чемпионок мира по юниоркам. Или вот Хвостенко. Поздно раскрылась, да. Но мы знали, что там есть потенциал.
Норвежский вид на жительство
– В России сейчас модная тема – неурожай на быстрых женщин.
– Если правильно искать и не дергать туда-сюда, а дать три-четыре года спокойной работы, будет урожай.
– Вы действительно выбили для сборной Украины норвежский вид на жительство?
– Да. Знал, что есть проблема. Джиму спонсор пригласил в Германию на чествование, а ее завернули: превысила количество шенгенских дней. В еврозоне сборная проводит очень много времени. Посоветовался с министром спорта, он вышел на норвежцев. Сказали послу: нам нужен стабильный снег, который есть у вас в Шушене. Мы там тренируемся, соревнуемся, нам удобно. Поможете? Норвежцы предложили сделать команде двухлетний вид на жительство. Спасибо им, проблема ушла.
– Возвращение Пидгрушной не было запланировано?
– Нет. Она очень хотела родить – не получалось. Мужа забрали в армию, она сидела дома одна. Плюс поработала замминистра, поняла, какой это бред – бюрократическая работа. Я сам когда-то работал на той должности, потом в ужасе заявление написал. Лучше чем-то более полезным в жизни заниматься. Да и стосковалась Лена по гонкам.
– Вита Семеренко вернется в сборную?
– Обязательно. На 90 процентов будет выступать в Пьонгчанге, вот увидите.
– Кого из российских женщин взяли бы в украинскую сборную, если бы было возможно?
– Кайшеву. Она чего-то там недобрала для отбора в вашу команду, но мы не по рейтингу смотрим, а по глазам. По потенциалу. Человек неспроста выиграл юношескую олимпиаду, ей теперь опыт нужно накапливать.
– А из незадействованных российских тренеров кого пригласили бы?
– Гербулова. С удовольствием. Мы его приглашали год назад. Но он поостерегся из-за известных событий.
«Советский Спорт»
