www.sports.ru встретился с новым главным тренером сборной России по биатлону Владимиром Барнашовым и, пользуясь давним знакомством, предложил откровенный разговор: о возвращении Польховского, ошибках Аликина и Селифонова, планах Прохорова, приглашении психологов, врачей и зарубежных тренеров. И только о допинге ни слова.
— Владимир Михайлович, как ваша семья отреагировала на назначение? Столько лет дома были, а сейчас опять – командировки, поездки, разлука.
– Вроде одобрили. Конечно, привыкли видеть во мне опору. Старшая внучка даже прослезилась: «Жаль деда долго не будет». Я ведь уже свое наездил: 16 лет в сборных – как тренер, и как спортсмен. Шесть лет за рубежом отработал. Добрая половина жизни в дороге и в гостиницах.
— В Москву переедете?
– Да, по-другому работать невозможно. Жена, конечно, будет навещать, поможет устроить быт.
— От вас, как я понял, руководство СБР ждет не реформ, а спокойных, взвешенных решений. До Олимпиады успеете что-то изменить или, как вы выражаетесь, «подкорректировать»?
– Одно обещаю – поработаем… Сделать что-то кардинально перед Играми очень сложно. Но мы стараемся: тщательно анализируем планы, систему подготовки, нагрузки. Договорились с тренерами, что перед каждым сбором будем садиться и обсуждать буквально по микроциклам: что будет сделано.
— Раньше такого не было?
– Раньше тренеры сами планировали и не всегда все выполняли. Но сейчас другое время – коллективного разума и персональной ответственности.
— Не боитесь, что медалей в Ванкувере мы можем не досчитаться…
– Глупо бояться. У нас ведь были две встречи с Прохоровым. И на второй, когда, собственно, и поступило предложение, я спросил Михаила Дмитриевича: «На что делать упор?» Он сказал: «Результаты Ванкувера, конечно, интересуют, но важнее, чтобы была создана система биатлона». Она может создаваться два, три, четыре года…
— Вы какой срок предложили? И как эту «систему» себе представляете?
– Мне кажется, за три года можно многое сделать. Дальше все будет зависеть от результатов и оценки моей работы.
Мы хотим создать определенную модель, по которой будет развиваться биатлон. Начиная с региональных центров и заканчивая основными составами сборных команд. Раньше спортсмены на этапы Кубка IBU не могли организованно уехать, молодежи почти не уделялось внимания. А это неправильно. Поэтому у нас никто из перспективных парней или девчонок не может сразу закрепиться в главной команде.
— Вы не раз в своих программных, хотя и довольно общих интервью говорили, что «если надо быть жестким – буду». А вот как быть жестким с авторитетными, заслуженными людьми – Аликиным, Польховским, Гурьевым?
– Жесткость заключается не в том, чтобы кем-то командовать. Должна быть отработана та или иная схема взаимоотношений. Простой пример. В олимпийский цикл мы определили людей, которые способны завоевать медали. Это по 8 человек в мужской и женской командах. Далее – исключительно спортивные результаты и прозрачная система отбора. Если начнутся разговоры: вот давайте добавим этого или этого, они у нас такие хорошие, без них Олимпиаду не выиграем, то сразу нужно проявлять жесткость.
Я не говорю, что все знаю. Как сказал, так и должно быть. И Аликин, и Селифонов – достаточно квалифицированные тренеры, которые в биатлоне разбираются не меньше. А может быть, в каких-то вопросах и больше.
Но план должен выполняться, и любые отговорки: помешали те-то обстоятельства, там-то на сбор опоздали – не принимаются.
— Постойте. Но есть же форс-мажорные обстоятельства. Например, в прошлом году женская команда приехала в Екатеринбург, а так не оказалось снега. Пришлось в срочном порядке переезжать, терять время, силы… Хотя многим было изначально понятно, что ехать на Урал – большая ошибка.
– Вот-вот – ошибка. Это ключевое слово. Было два места: Екатеринбург и Ханты-Мансийск. В Хантах гарантирован стопроцентный снежный покров, там искусственное оснежение. Мужская команда приехала и нормально готовилась с первого дня, а женская отправилась в Екатеринбург. Непонятно, почему они так решили.
Сейчас такого не будет. Прежде чем ехать на сбор, мы должны четко знать, что нас ждет. Я вспоминаю 90-й год, Ханты-Мансийск. Команда решила там готовиться. Но я сначала съездил, все разведал, вернулся и доложил: комплекс не готов. Нашли другое место.
— Вы на тренерском совете попеняли Аликину, что октябрьский сбор пройдет в Рамзау. Предложили Камчатку. Почему?
– Ну вот – совсем не так. Я не предлагал ехать на Камчатку. Меня неправильно поняли. Привел примеры в назидание: при подготовке к Олимпиадам в Лейк-Плэсиде и Калгари, где разница во времени 10 часов, мы всегда готовились на Камчатке. Это физиологически правильно: чем чаще меняешь часовой пояс, тем быстрее к нему привыкаешь.
Сегодня не стоит вопрос, чтобы ехать на Камчатку. Другие времена: возможно, там не будет снежного покрова, изменился климат, есть и технические моменты.
— А чем плох Рамзау? Тоже ведь среднегорье – привычное место, где команда каждый год «откатывает» лыжи.
– Я прекрасно знаю Рамзау, бывал там десятки раз. Что такое «откатка» лыж на глетчере? Это другая структура снега, другие температурные параметры, другая влажность, другое давление.
— Но, согласитесь, максимально предугадать ванкуверские условия и постоянно работать в североамериканском часовом поясе нереально. Да и опасно для организма.
– Часовой пояс – это важный, но не самый определяющий фактор подготовки. Главное – как нам удастся подвести спортсменов к пику формы.
Слава богу, что почти все побывали на олимпийской трассе, почувствовали структуру снега. В тренировочном графике будем моделировать подходы к стрельбищу, идентичные канадским. Очень важен последний этап подготовки – приедем в Ванкувер за 12-15 дней до начала соревнований. Кто-то, возможно, прилетит пораньше, кто-то попозже…
— Чья была идея пригласить Польховского в резервную команду? Очевидно, противников было много.
– Давайте так: чья эта была идея – пусть останется тайной. Хорошо, что эта идея родилась.
— Но вы в свое время критически оценивали его деятельность – в том числе, и на памятном совете СБР.
– Я всегда говорил – даже на том совете, когда Валерия Николаевича отстраняли от должности: как к специалисту к нему нет вопросов. Просто Польховский немного занялся не своими обязанностями. Но этот человек вполне управляемый. Мы плодотворно беседовали, и у нас уже созревают общие мысли.
Почему ведь такое внимание к молодежной команде? Не только потому, что ее возглавил Польховский…
— Но во многом и поэтому – отрицать нельзя…
– Конечно. От личности всегда все зависит – тем более, личности неординарной. Но у нас в работе с молодежью другая задача. Если с основным составом, который готовится к Ванкуверу, мы не имеем права экспериментировать, внедрять инновационные методики, то с молодежью нужно активно пробовать. Может, даже будем привлекать зарубежных специалистов. Не надо стесняться.
— Неужели будем приглашать иностранных тренеров?
– Если потребуется – будем приглашать. Сегодня весь мир быстро развивается. У румын и белорусов – немецкие тренеры, у французов – норвежцы работают, у норвежцев – французы.
— Может, все-таки позовем зарубежных врачей? Тем более вакансии открыты.
– Посмотрим. Не хочу раскрывать тайн. Мы рассматриваем кандидатуры. Будут привлечены специалисты очень высокого класса. Человек должен прийти со своей программой.
Но врачи, которые себя скомпрометировали, не могут оставаться в должности. Это чисто этический момент. Нас за рубежом никто не поймет, если мы оставим всех на местах.
— Вернемся к команде. Биатлонистов-то хорошо знаете?
– Вполне. Для меня все спортсмены сегодня одинаковые. Никого выделять не хочу.
— Но в одном интервью уже проговорились, что импонируют Черезов и Зайцева.
– Я не говорил, что мне кто-то нравится. Это чисто субъективная оценка. Черезов и Зайцева – люди отзывчивые, добродушные, в них нет «звездности». А так я со всеми здороваюсь, общаюсь, разговариваю – и с Максимом Чудовым, и с Колей Кругловым. За Колей всегда внимательно следил – еще когда он в юниорах бегал.
Буду с каждым встречаться и разговаривать по душам. Обязательно надо присмотреться, понять характер, кто и в чем силен. Нельзя требовать, стуча кулаком по столу: вы большие деньги получаете, давайте нам медали.
Сейчас ведем переговоры с психологами, которые тоже могли бы подключиться к работе. Это не ноу-хау. Но такой специалист должен быть в команде. Помню, Сережа Чепиков частенько собирал парней. И я не раз присутствовал при таких беседах. Запомнилась одна фраза: «Если бросить камень в лужу – полетят брызги, а если кинуть в море – то он благополучно утонет. Команда должна быть такой же спокойной, как и море».
— Что конкретно будет входить в ваши обязанности? Чем ваша должность отличается, например, от должности государственного тренера?
– Наши зоны ответственности переплетаются, четких границ нет. Если коротко: государственный тренер отвечает за все развитие биатлона в России, не только за сборные – но и за базы, их оснащение, календарь, соревнования. Главный тренер курирует сборные команды – от юниоров до основы.
Я буду не только утверждать планы подготовки, но и следить за тем, чтобы команды были материально обеспечены, технически оснащены – лыжами, мазями, не было проблем с перевозкой оружия. У меня должна быть полная картина: выезжает мужская команда в Вуокатти, значит, все вопросы – по билетам, визам – закрыты заранее.
— То есть, если будут проблемы на сборах, то все шишки полетят на вас?
– Не совсем так. Сборы проходят в традиционных местах. И никто лучше старших тренеров не знает, где и в каком отеле остановиться. Их рекомендации первостепенны.
Например, в Вуокатти до 15 июня закрыто стрельбище, перезваниваем и договариваемся с отелем поблизости – в 40 километрах, где есть все условия. Мелочи могут проявляться повсюду.
– Вы обмолвились, что вас не устраивают планы подготовки Аликина и Селифонова? Какие конкретно претензии?
– Уточню – я успел ознакомиться только с организационными планами. Планы нагрузок мы еще не рассматривали. Поймите правильно: я всего лишь неделю в должности. Делать громкие заявления было бы опрометчиво.
Пока мне непонятно, как женская команда собирается летом обойтись без сбора в среднегорье? Я еще не вникал в последние этапы подготовки, но летом организму нужен серьезный сдвиг. Это всегда двухпиковая нагрузка. Оказалось, есть какие-то технические нюансы – обсуждали, как устранить проблемы с оружием, чтобы этот сбор все-таки провести.
Лето на равнине, без стрессов – это не лето. Да, некоторые тренеры говорят: мы возьмем интенсивностью. Но это нереально: интенсивность не может присутствовать 24 часа в сутки, а на среднегорье организм постоянно борется с воздухом, перестраивается.
— В первый день тренерского совета вы предлагали Владимира Драчева тренером в мужскую команду. Зачем? Он ведь не раз публично критиковал Аликина.
– Это мой воспитанник, я его хорошо знаю. Мы говорили в день моего назначения. Я просил Драчева, чтобы он взял на себя какую-то обязанность в команде. Но то, что он хотел, не получилось. Другую должность Владимир пока не захотел.
— А чем Гурьев будет заниматься в женской команде?
– Опыт Гурьева может пригодиться и в стрелковой, и в функциональной подготовке.
— В стрелковой? Он ведь, мягко говоря, не тренер по стрельбе.
– Стрелковая подготовка – это та область, где одного тренера мало. Один человек на 8-10 спортсменов может только успеть посмотреть, кто промазал.
— В мужской команде за стрельбу ответственен Гербулов. Он ведь тоже не за всем успевает.
– Мы предлагали Драчева – команда отвергла. Сказали, что решат этот вопрос самостоятельно. Будем смотреть. Сегодня оставили так, но не исключено, что кого-то добавим.
— Кого – уточнять не будете?
– Поживем-увидим… И так вам много рассказал.
Павел Копачев,
www.sports.ru
