Биатлонистка из Санкт-Петербурга Наталья Гусева стабильно провела прошедший сезон, выиграла золото чемпионата России в индивидуальной гонке и Кубок России. Ее личный тренер, молодой специалист Вячеслав Никифоров, объяснил в интервью сайту СБР, как у нее это получилось, немного рассказал о себе, а также о детях, которые мечтают заниматься биатлоном, и о том, почему в Северной столице у них нет такой возможности.
***
ДЕЛО СЛУЧАЯ
– Вячеслав, как и почему вы стали тренером?
– По сути, это вышло случайно. Хотя я сам занимался биатлоном, а потом закончил физкультурный институт имени Лесгафта, но о тренерской карьере никогда не думал. Это ведь зачастую неблагодарная работа. Когда спортсмены достигают каких-то вершин, они очень редко вспоминают о людях, которые им помогали. Так что, закончив спортивную карьеру, мы с товарищем создали свою фирму и занялись бизнесом. Но я почти сразу начал помогать группе маленьких детей в нашей ДЮСШ – с инвентарем, какими-то советами.
А дальше как-то само собой получилось: начал с этими ребятами ездить по сборам, соревнованиям. Когда один из моих учеников занял второе место на городских соревнованиях – это был первый серьезный успех, я понял, что это по-настоящему здорово. Эти ощущения не сравнимы с теми, когда сам поднимаешься на пьедестал.
– Детский биатлон в Санкт-Петербурге сильно изменился с тех пор, как вы сами занимались в секции?
– В моем детстве у нас была школа профсоюзов, еще раньше «Буревестник». Может, народу было не так уж и много, но он был, было оружие. И патронами мы были обеспечены, и выездные сборы проводились. Со временем нашу школу закрыли, а тренеров и спортсменов перевели в ведомство Спорткомитета, то есть ШВСМ. Но там требования совсем другие. По сути, в ШВСМ не могут числиться спортсмены, не имеющие статуса кандидатов в мастера спорта – получается нестыковка. С одной стороны, городской спорткомитет требует всех принять в ШВСМ, с другой – школа этого сделать не может. В итоге на работу с детьми нет средств, потому что нет соответствующих статей расходов в городском бюджете.
– То есть в Санкт-Петербурге сейчас нет детской биатлонной школы, куда бы родители могли отдать своего ребенка?
– Получается, что так. ШВСМ занимается обеспечением сборной города и групп юниорского и взрослого возраста. Есть школа в Сосновом бору и в Тихвине, но это уже Ленинградская область. Уже второй год ходят разговоры о том, чтобы открыть отделение при выборгской ДЮСШ или Красногвардейской школе, но пока все на стадии слов. Хотя когда мы проводим тренировки, и родители, и дети постоянно подходят и спрашивают, где можно записаться в биатлонную школу. Биатлон сейчас очень популярен, а приходится направлять их в лыжные гонки и говорить, что стоит начать там.
Есть и еще одна актуальная для Питера проблема. Спортсменам негде жить. Это, конечно, касается не только биатлона. Если человек закончил институт, у него забирают место в общежитии, и он остается, по сути, бомжом. При ШВСМ есть гостиница, но во время соревнований там все номера заняты. А спортсмену, как человеку любой другой профессии, нужен свой дом. Пусть временный, но свой. Тогда ему проще показывать результат.
– И кто в итоге финансирует детский биатлон в Санкт-Петербурге?
– У нас есть федерация. На первом собрании наш вице-президент Анатолий Николаевич Алябьев говорил, что основная помощь будет именно детям. И нельзя сказать, что федерация ничего не делает. По мере возможностей помогает. Есть и другие люди, которые сильно переживают за дело, работа какая-то идет. Может, надо просто решить вопрос о создании именно детской школы?! Спортсмен высокого класса не рождается моментально. Нужны годы для того, чтобы, например, вырастить такую спортсменку как Наташа Гусева. И должен произойти естественный отбор: из двадцати девочек хорошо, если останется одна, которая выйдет на подобный уровень.
А в Питере сейчас уделяется крайне мало внимания детскому спорту, что странно для такого большого города. Приходится сталкиваться с серьезными трудностями из-за отсутствия нормального финансирования. То с инвентарем проблемы, то с патронами, медицинское обеспечение не на должном уровне. Есть люди, которые помогают, разные люди. К примеру, я как-то разговаривал с одним бизнесменом о поддержке ребят, и он спросил меня – зачем ему это надо, если есть спорткомитет, который этим должен заниматься. В итоге он один раз помог, но попросил больше к нему не обращаться. А есть Игорь Федорович Чижов, директор фирмы «Роскарты». Он к спорту вообще никакого отношения не имеет, но постоянно поддерживает, переживает, смотрит, болеет. Вот, наверное, на таких людях и держится то, что у нас называется детским спортом.
АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ
– Где вы тренируетесь?
– В этом году по ряду причин нам пришлось полностью готовиться у себя дома. А между тем территория старой базы СКА в Токсово, где у нас находится стрельбище, потихонечку съедается садоводствами, застройками. Эта земля принадлежит Министерству обороны, и город четко дал понять, что, пока не решен земельный вопрос, не будет туда вкладываться. Федерация в том году купила 20 новых установок, но их ставили-снимали, снимали-ставили – боялись, что садоводы просто все растащат. Был там еще козырек из оцинкованного железа: с каждым годом количество листов уменьшалось. А на роллерной трассе просто страшно тренироваться, потому что там постоянно разъезжают на квадроциклах, мотоциклах, мопедах. Было несколько случаев, когда моим ребятам приходилось на спусках спрыгивать в траву, чтобы избежать столкновения. Да и вообще роллерная трасса находится в плачевном состоянии. Асфальт очень старый, в прошлом году сами закидали огромную яму щебнем, а потом залили цементом. Кроме нас ведь никто не сделает, а тренироваться надо.
– Как обстоят дела с медицинским обследованием ваших биатлонистов?
– У нас есть городской физкультурно-врачебный диспансер, где ребята дважды в год проходят диспансеризацию. У нас хорошие хирурги, так что с травмами вопрос решается. А вот с медико-биологическим контролем сложнее. У нас есть институт физкультуры, но там очень плотно работает футбольный «Зенит», команды паралимпийских видов, то есть у них большая загруженность. Я своих спортсменов вожу в московский ВНИИФК, отслеживаем изменения, смотрим, где ребята добавляют, где происходит регресс, советуемся со специалистами, какую работу нужно проводить.
– Есть какой-то специалист, который ведет ваших спортсменов постоянно?
– Нет. Мы получаем рекомендации при прохождении обследования и в Москве, когда ребята сдают биохимию, – это два раза в год. Все остальное время мы стараемся отслеживать показатели после сборов. Ребята ездят в диспансер, но нет специалиста, который бы вел их постоянно – в течение одного года врача могу поменять 2 или 3 раза.
– Кроме финансирования, какие еще проблемы детского спорта кажутся вам наиболее серьезными?
– В России очень много соревнований в юношеском возрасте. Конечно, можно участвовать только там, где считаешь нужным, но от результатов зависит и зарплата тренера, и финансирование на будущее. Вроде бы все понимают: чтобы вырастить спортсмена высокого уровня, в детском спорте его нужно сохранить, не позволить выхлестнуться на все 100 процентов. Но как это можно сделать, если с тренера постоянно спрашивают результат..
Кроме того, слишком много отборочных стартов, когда спортсмен находится в максимальном напряжении, в ожидании реализации своего потенциала. Вот это особенно губительно! Ребятам нужно будет в феврале выступать на каком-нибудь важном международном чемпионате, а отборы все в декабре. И многие начинают форсировать подготовку, а в итоге это негативно сказывается на сезоне в целом.
Я считаю, что зарплата тренеров, которые работают с младшими и средними возрастами, не должна зависеть от результата. Их заработок должен быть стабильным и достойным, чтобы они мог спокойно и с душой заниматься с детьми. Хотя сейчас у нас с детьми только энтузиасты и работают. И это тяжелая работа. А у нас много тренеров, которые даже не представляют себе, что это такое, но сразу хотят работать со сборной командой. Насколько я знаю, в Америке другая система. Если человек не прошел через все возрастные группы, начиная с детского сада, он никогда не станет тренером сборной страны. То есть человек должен понимать и ценить ту работу, которую сделали до него.
ВОПРОС ДОВЕРИЯ
– Как к вам попала Наталья Гусева?
– Да как-то пришла и сказала – хочу тренироваться. Мы работаем вместе с Юрием Валерьевичем Васильевым. Видимо, Наташа просто захотела изменить процесс подготовки – увидела, что мы работаем иначе, даем другую нагрузку. У нее случился довольно болезненный уход из сборной команды, и почти два сезона она барахталась в попытках догнать уезжающий поезд. Сейчас Наташа успокоилась и в этом сезоне проводила спокойную планомерную работу. Мы пытались ей создать максимальный комфорт, чтобы эту работу она переварила. Проходя обследование в этом году во ВНИИФКе, а она наблюдается там с 2004 года, оказалось, что в этом году ее показатели выросли даже относительного того периода, когда она была в сборной команде. Это и отразилось на результатах.
– Интересно с ней работать?
– С женщинами вообще сложно. С одной стороны с ними интересно, с другой – тяжело. С ребятами проще: сказал, что нужно, и он должен сделать. А если знаешь, что парень может где-то схалявить, то заранее даешь чуть больше нагрузки в расчете на это. Есть, конечно, отдельные ребята, которые работают на тренировках на все сто, но в большинстве случаев 5-6% недоделывают. А с девчонками по-другому: с ними есть опасность перегнуть палку. Они сделают все, что ты говоришь, они тебе полностью верят. Получается так: если есть доверие – они будут работать, а если доверия нет – никакой работы не получится.
Вячеслав Никифоров и Наталья Гусева на чемпионате России в Увате
Наталья Джилкибаева,
Союз биатлонистов России
Фото: «Лыжный спорт»
