Его брат был личным шофером маршала Жукова и написал несколько книг воспоминаний. Отец занимался автогонками и выигрывал их в те времена, когда большинство населения не знало, что такое автомобиль — в самом начале ХХ века. Его ученики – лыжники Вячеслав Веденин, Федор Симашов и Юрий Чарковский, биатлонисты Владимир Гундарцев и Александр Тихонов. Его друзья и коллеги по тренерскому цеху — Павел Колчин и Александр Привалов.
Ветеран войны, участник Парада Победы 1945 года, заслуженный тренер СССР Виктор Николаевич Бучин отметил в этом году свой 95-летний юбилей.
Он не любит давать интервью, зато гостей принимает с
удовольствием. В свои 95 свободно и с удовольствием читает, а вот общаться ему
тяжело — мешают проблемы со слухом. Когда я появилась в их большой московской
квартире, где с Виктором Николаевичем живут дочь и взрослый внук, домочадцы
хором предупредили, что задача мне предстоит не из лёгких. «Папа у нас воспоминаниями
делиться не любит, даже родной внук никак не может его уговорить записать для
семейного архива видео с рассказами о жизни».
Через полчаса я убедилась, что домочадцы правы.
Действительно, рассказ Виктора Николаевича не отличался живописностью, хотя вне
формального интервью он охотно шутил и смеялся, оправдывая репутацию первого
весельчака, о которой так часто вспоминают все его воспитанники.
Четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов:
«Однажды мы с Виктором Николаевичем ехали на его «Москвиче-403» в Москву из
Отепя, я думал, лопну от смеха, всю дорогу мы хохотали, чуть живот не
надорвал».
Заслуженный тренер СССР Александр Привалов: «Веселее
человека просто не было среди нас. Не зря его коронным номером было
представление Чарли Чаплина, эта роль необыкновенно к нему шла».
Именно так встретил Виктор Николаевич и меня. Оценил
ярко-красное пальто: «Красный цвет – к победе!» За руку проводил к креслу.
Подробно рассказал о картинах на стенах и подарках учеников. А как только
разговор зашёл о нем самом, стал более сдержан. А ведь этот человек – легенда, чрезвычайно
широко известный в узких кругах. Его ученики – это лыжники Вячеслав Веденин,
Федор Симашов и Юрий Чарковский, биатлонисты Владимир Гундарцев и Александр
Тихонов, его друзья и партнеры по тренерскому цеху — Павел Колчин и Александр
Привалов. Что ни имя – глыба. В мире лыжных гонок и биатлона эти люди –
легенды, а многие из них известны даже очень далеким от спорта людям. А имя
тренера известно меньше – так уж заведено
Впрочем, в обществе такого человека быстро вспоминаешь, что
слова – не главное. Их, людей советской закалки, прошедших войну, отличает
какая-то необыкновенная жизнерадостность, умение быть счастливыми, и это витает
в воздухе и ощущается без всяких слов. Такой была моя бабушка, прожившая 90
лет. Она всегда что-то напевала, всем на свете интересовалась, никогда ни на
что не жаловалась и всегда пребывала в отличном расположении духа. С одной
стороны, это можно понять. В 4 года оставшись без родителей (мать умерла, а
отца посадили во время коллективизации), в 12 она на всю жизнь травмировала
ногу, пережила три страшных голода, два в Поволжье в 20 и 30 годы и один после
войны в Курске в холодном 1947, а к началу войны ей только-только исполнилось
двадцать. Разве могла она после этого огорчаться из-за каких-то житейских
пустяков? Кроме того, люди того поколения гостеприимны и с легкостью открывают
свой дом, сердце и даже кошелёк всем нуждающимся в помощи. И в доме Виктора
Николаевича это сразу чувствуется. Хотя квартира не та, где в своё время жили,
приезжая в Москву, почти все его ученики, но дух тот же. Книги на полках, медали и
кубки, картины и фото – подарки учеников и родного «Динамо» к юбилею. Вон та
книга написана братом, а вот в этом альбоме — фотографии родителей, ещё
дореволюционные.
Открываем альбом, и прямо с первой фотографии на вас смотрит
красивая молодая пара в очень необычном костюме.
Родители, 1895 год
— Ваш отец был
автогонщиком и выступал на соревнованиях, в том числе во Франции. К какому
сословию он принадлежал, он был дворянином?
— Николай Борисович действительно был гонщиком и в 1913 году
выиграл гонку Москва-Париж, которая брала старт на Красной площади. Ему царь за
победу подарил такой рожок золотой с бриллиантами – гудок. Парный кубок, две
штуки. Потом в тяжелые голодные годы мама их продала. Но, вопреки
распространенному мнению, что только знатные и богатые могли чего-то добиться
до революции, наш отец не был знатным или богатым. У нас есть свидетельство о
браке, там написано, что крестьянин Бучин женился на мещанке Роскиной. Так что
происхождения он был самого простого, не знатного. Но поскольку он фанатично
увлекался автомобилями и гонками, то стал водителем. Причем учился он
водительскому делу в Германии. И после революции он остался водителем и даже
возил каких-то начальников ЧК. В его семье было пятеро детей: Сергей,
Алексей, Александр, Виктор и младшая сестра Зина. Сергей был мастером спорта и
неоднократным чемпионом СССР по автогонкам, а на мотоциклах мы все гоняли. Брат
Александр был водителем у маршала Жукова, был за это репрессирован. Написал
несколько книг воспоминаний о войне.
— Как прошло ваше
детство?
— Все детство связано с пионерской организацией МВД и КГБ
«Юный динамовец». У меня членский билет номер два. Представляете, из 95 лет
свой жизни я почти 90 провел в «Динамо». Я родился и вырос в Москве. Можно сказать, с пеленок мы стали
спортсменами. И на всю жизнь. Многие стали большими спортсменами, знаменитыми
чемпионами. Я занимался лыжами под
руководством Виктора Николаевича Денисова. Летом мы ездили в пионерские и
спортивные лагеря, зимой тренировались в Подрезково и в Останкино. В Останкино
мы ходили и ездили сами, а в Подрезково вместе с тренером. В 18 лет я выполнил
мастерский норматив, попав в десятку на первенстве Союза. Я занял 6 место в
гонке на 15 км. Потом становился чемпионом страны в лыжных гонках и в биатлоне,
только тогда это не называлось биатлоном, а называлось «Гонки патрулей».
До войны я был в сборной страны, а потом ушел в армию. В
дивизию Особого назначения НКВД СССР. Там были многие спортсмены, включая и
моих братьев. И брат Саша, который стал потом водителем Жукова, тоже там
служил. Мы тренировались и выступали в соревнованиях. А когда началась война,
стали участвовать в военных действиях. Обороняли Москву, а потом были чем-то
вроде Спецназа, войсками особого назначения. Нас забрасывали на самолетах в
разные места, куда было нужно. Победу встретили тоже в Москве, и даже принимали
участие в Параде Победы на Красной Площади в 1945 году. Когда война кончилась,
я вернулся в спорт. Я оставался военнослужащим КГБ, но служил в школе сотрудников
госбезопасности, отвечал за спортивную подготовку. Занимался самбо, лыжами,
легкой атлетикой, плаванием – попробовал все виды спорта. Можно сказать, всю
жизнь там провел. «Юного динамовца» тоже не бросил, летом мы выезжали с детьми
в лагерь. Днем их воспитывали, работали вожатыми, заодно и сами тренировались.
Тогда на сборы, как сейчас, спортсмены не выезжали.
Чемпионат Москвы, предположительно 1939 год
Можно сказать, вся жизнь прошла в Динамо, кроме нескольких
лет. Брат Саша, тот, что был водителем у Жукова, был за это репрессирован. Разумеется,
ни в чем виноват он не был, но меня уволили из органов как брата врага народа.
От брата добивались каких-то показаний против Жукова. А я пошел в Спартак,
старшим тренером. И в тот же год Спартак обыграл Динамо на чемпионате страны,
выиграли командный зачет. Потом брата освободили, реабилитировали, и я смог
вернуться в Динамо. У нас так было, что все кто начинал заниматься спортом с
Динамо, так в нем и оставались навсегда: и призывались с свои части — служили
во внутренних войсках, и после спорта шли работать тренерами. Тогда в Москве не
было специализированного института, где бы учили тренеров, и я учился в школе
тренеров.
В «Динамо» я работал со многими очень выдающимися лыжниками
и биатлонистами. Вот вы в биатлоне кого выше всех ставите?
— Привалова. (Александр Васильевич Привалов –
двукратный призер ОИ, первый советский биатлонист, выигравший олимпийскую
медаль, а впоследствии – самый успешный тренер в истории биатлона)
— А я Привалова тренировал, он был моим любимцем. Тогда он
тоже занимался и лыжными гонками и биатлоном, а мне биатлон навязали как бы в
нагрузку к лыжам. Это было удобно, потому что у кого лучше получалась стрельба,
а лыжная подготовка послабее, те могли стать биатлонистами, и все равно не
терялись. А кто был быстрым, но стрельба не шла, те оставались лыжниками.
Кстати, в те годы это было гораздо престижнее. Великих гонщиков знала и любила
вся страна. А биатлон не был ещё популярен, хотя советские спортсмены
показывали хорошие результаты.
— Сколько было у вас
Олимпиад?
— Три Олимпиады: Гренобль, Саппоро и Инсбрук. Гренобль была
первая, а биатлонисты завоевали там полный комплект: Гундарцев и Тихонов
серебро и бронзу в гонке, а эстафету наши выиграли. Три медали из четырех
возможных: ведь гонок тогда в программе было всего две, индивидуальная и
эстафета. Я тогда работал и с
биатлонистами, и с лыжниками, со сборными командами.
Вторая Олимпиада – Саппоро, где героем стал Вячеслав Веденин
— тоже мой воспитанник. Такого спокойного человека редко можно встретить,
буквально про него сказано «олимпийское спокойствие». Тогда мы много ездили по
регионам, на соревнованиях высматривали талантливых ребят и привлекали их в
Динамо. Он выступал на войсковых соревнованиях как велосипедист, а я его
заметил в кроссе. Призвали его в армию в Москву в Динамо. Трудяга каких мало и
терпеть умел, как никто и на тренировках и на соревнованиях. Самый терпеливый
был из всех. Ни разу я от него не слышал, что устал, тяжело или хочу отдохнуть.
Никогда, на самых тяжелых тренировках. Потому он и стал великим лыжником,
потому что был без преувеличения великим тружеником. Конечно, тогда и тренерские
кадры были сильные, сейчас грамотных тренеров не хватает, особенно на ранних
этапах подготовки, молодежных. В московском Динамо та же картина, в основном
все кадры старые. И таких ребят, как Веденин, Симашов, Чарковский, Наседкин, уже
таких нет.
Симашов тоже был терпеливым и трудолюбивым. Саша Тихонов у
меня тоже тренировался. Он тоже мог бы стать великим лыжником, а в биатлоне
лично я его ставлю на первое место в мире. Он тренировался в нашей юниорской
сборной. Тоже волевой – будет умирать, но ни за что не сбавит. Постоянно его
после финиша приходилось под руки брать и уводить, так он выкладывался на
дистанции. Водили его потом кругами по финишному городку, чтобы сердце его
восстановилось, а сам он буквально двигаться не мог. Мещеряков, тоже олимпийский
чемпион.
— В Саппоро Вячеслав
Петрович Веденин стал героем. Помните ту эстафету?
— Да, драматичная была гонка. Но тем и запомнилась. Мы в
Саппоро жили на корабле, а на соревнования ходили запросто, тогда не было так
строго с аккредитациями как сейчас. Любой тренер могу пройти на трассу, с
лыжами помогать. Лыжи у нас тогда были Ярвинен и Пелтонен, мазали сами, сначала
тренеры, потом спортсмены пробовали лыжи и могли что-то поменять уже сами.
Когда тренеры уходили на трассу. Потом появились пластиковые лыжи, а сейчас
поменялось буквально всё. А всё-таки великих чемпионов сейчас нет, и тренеров
великих, как Привалов, Колчин, тоже нет.
— А ваши дети, семья
занимались спортом?
— Жена, двое детей. Старший сын Сергей мастер спорта по
биатлону. А дочь Елена фигуристка. На лыжах пробовала кататься, но как-то не
увлекло. Хотя и стрелять пробовала, но больше для удовольствия. В детстве то мы
все время на сборы ездили вместе с ребятами. Девчонок обыгрывала, в кроссе
всегда в тройке была на всех соревнованиях, но отец не хотел мучить дочь таким
тяжелым спортом. Мастер спорта по фигурному катанию.
— Смотрите лыжные
гонки и биатлон?
— Конечно. Я веду активный для своего возраста образ жизни.
Всегда приезжаю на свою гонку, на призы
Бучина и Симашова, которую проводят в Москве на Планерной. Осенью мы проводим
кросс. Два юбилея встретил в Мытищах на стрельбище «Динамо»: 80-летие и
90-летие. Сейчас там, кажется, развалилось всё. Я лучше сохранился, не знаю, к счастью или к
сожалению…
Юбилейные торжества на стрельбище «Динамо» в Мытищах, 90 лет
Александр Тихонов: «Столичные
динамовцы во главе с Бучиным пытались меня перетянуть в Москву»
— Мы познакомились в 1966 году на спартакиаде СССР, тогда
столичные динамовцы меня пытались из Новосибирска перетянуть в Москву, но я
предпочел остаться в Новосибирске. А в 1968 году Виктор Николаевич ездил с нами
на Олимпиаду. Это человек очень веселый, всегда был в центре внимания. Всегда
найдет что сказать, всегда с улыбкой и смехом. А его воспитанники такие
гиганты, как Веденин – первый из наших лыжников, а всех его воспитанников может
вспомнить, наверное, только он сам. Их десятки известных, а менее известных — сотни.
Как тренер Виктор Николаевич — абсолютно уникальный человек.
Сейчас таких нет. Универсал и при этом исключительный профессионал во всех
деталях. Казалось бы, противоположные качества, но в нем действительно
сочеталось всё. Он был и администратором, и тренером, и смазчиком, и
психологом, и поваром, и воспитателем для детей, если кто-то на сборы приезжал
с детьми, даже совсем маленькими. Даже клоуном мог быть. И спортсменам был и за
отца, и за мать, и за товарища. Уникальный человек. Грамотный настолько, что грамотнее очень
многих нынешних. К сожалению, я не приехал его поздравить с 95-летием, меня не
было в тот момент в Москве, поэтому с радостью поздравляю его здесь. Таких, как
он, в нынешнем спорте очень не хватает.
Он был сначала тренером лыжников, а последние годы работал в
биатлоне. Не секрет, что талантливые люди нередко имеют сложный характер, но
Виктор Николаевич отличался исключительными человеческими качествами. Все, кто
его знал, всегда говорили и говорят о нем исключительно хорошее, и я не могу
сказать ничего другого.
Дочка у него Лена — золотые руки, подстригала меня даже
когда-то. То есть человек не только как
профессионал состоялся, а и семья замечательная, прекрасная жена была, дети
очень интересные, хлебосольный и всегда открытый для коллег и учеников дом, где
всё жило лыжами и спортом. Когда-то мы
ехали из Отепя вместе с ним в их Москвиче 403. Очень весело было, всю дорогу
смеялись и обсуждали всё на свете. Виктор Николаевич – ходячая энциклопедия и
ходячий анекдот в одном лице. С ним не соскучишься. Разумеется, и с ним
случались всякие истории.
Например, он всегда подчеркивал, как важно быть аккуратным,
в любой момент помнить, где у тебя какая вещь лежит, носки, ботинки, чтобы на
это перед соревнованиями не отвлекаться. Чтобы все было в полном порядке. И вот
он нам однажды стал об этом напоминать, целую лекцию прочел, а потом мы пошли в
поезд и оказалось, что он на вокзале забыл рюкзак со всеми своими вещами. И с
концами, так и не нашли. Бывают такие совпадения. Но если вспоминать о Бучине,
то конечно, в первую очередь это профессионализм, профессионализм и ещё раз
профессионализм. А потом уже хороший характер, широкий кругозор и потрясающее
чувство юмора в сочетании с жизнелюбием, бьющим через край. Поэтому он и прожил
95 лет и ещё долго проживёт, дай Бог ему здоровья на долгие годы!
Александр Привалов:
«Коронным номером Бучина был Чарли Чаплин»
— Я знаю Виктора Николаевича как тренера, но помню, что он спортсменом
выступал с такими как Василий Смирнов, а в патрульной гонке был чемпионом
Союза. Это было модно тогда, перед войной и после войны, потому что это было одним
из способов подготовки военных. Лыжная гонка и стрельба.
Мы познакомились близко в 1967 году, когда вместе поехали на
чемпионат мира. Я был старшим тренером тогда, а Виктор Николаевич приехал с
юниорами, с которыми он работал. Вместе жили в Альтенберге, вместе
тренировались. По работе он необыкновенно деловой человек и всегда с уважением
к спортсменам относился, очень много делал для ребят. Поэтому все его любили и
уважали. Все его воспитанники всегда вспоминали его только с хорошей стороны.
Неутомимый, всегда искал работы, никогда не пытался себе задачу облегчить. На
тренировках и соревнованиях всегда забирался в самые дальние уголки трассы и в
самых неожиданных местах выскакивал на спортсмена. Бесконечно мог бежать за ним
и кричать: «Ногой, ногой! Толчок, толчок!» Его уже за деревьями не видно, только
слышно, как продолжает кричать. Всегда было интересно за ним наблюдать.
Во-вторых, он был у нас известен как очень заслуженный
динамовец. У него, если не ошибаюсь, удостоверение «Юного динамовца» под № 1 (Александр Васильевич ошибается, на самом
деле – номер 2). Даже с этой точки зрения можно сказать, что он великий
спортсмен. Столько лет в «Динамо»! Сам я перешёл в «Динамо», уже когда стал
чемпионом Москвы по лыжным гонкам. Для кого-то, конечно, внушительно, но по
сравнению с Виктором Николаевичем, салага. Он был чемпионом ещё до войны.
Кстати, в том же Альтенберге в 1967 году мы с Бучиным жили в одной комнате. И с нами жил ещё
массажист Соболев Алексей Михайлович. Ух и храпел же он! Невозможно было спать.
И я как-то говорю: «Виктор, давай мы его запишем на магнитофон! И перед стартом
поставим ребятам, будет им отвлечение, посмеются!» Тот согласился. И вот только
массажист захрапел, Бучин достает магнитофон «Весна» который мы с командой
возили, и я сажусь на кровать записывать. Вдруг Соболев просыпается и видит
меня на своей кровати. Сквозь сон говорит: «Василич, ты что, сдурел, что ли?» Я
магнитофон убрал и говорю: «Ладно, спи». Но всё-таки мы ночью проснулись от его
храпа и сделали запись. Утром стали с Виктором Николаевичем обсуждать, стоит ли
озвучивать это команде. Тот говорит: «Обязательно! Это же прекрасное отвлечение
перед стартом» и взял магнитофон с собой на завтрак.
За завтраком я спортсменам говорю: «Мы с Виктором
Николаевичем всю ночь не спали, музыку записывали, песни пели». Все замолчали и
смотрят на нас. Я включаю и по столовой разносится богатырский храп. И такой
разнообразный, с переливами, громкий, правда, как музыка. Все замерли, а потом
сползли под столы. Только Соболев на нас с Виктором Николаевичем тогда
обиделся. Правда, потом мы всё равно помирились, объяснили ему, что не для себя
старались, а для команды. Ради дела он нас простил.
Много можно веселого вспомнить, особенно весело проводили мы
время на сборах. Целые оркестры организовывали, выступали с концертами. У
Виктора Николаевича коронным номером был танец Чарли Чаплина. Он его так
представлял, лучше оригинала!
Однажды мы ездили на первый снег в Норильск. А жили в
профилактории для рабочих. И наш руководитель предложил: «Ребята, давайте
организуем для рабочих концерт?» Я сразу согласился. Выступать на сцене нам
было не привыкать. Говорю: «Сделаем, конечно. Я спою, как обычно (Александр
Васильевич автор песен и стихов и прекрасно поёт), а Виктор Николаевич станцует
своего Чарли Чаплина. И мы организовали.
Да так удачно, что собрали полный аншлаг, и стали нас уговаривать на
следующий вечер концерт повторить. Но мы подумали, что не очень хорошо
повторять два вечера подряд одно и то же, и на второй вечер разыграли другую сценку.
Сюжет был что-то вроде того, что я собираюсь на свидание, а по дороге меня
раздевают бандиты. И я в одних трусах прячусь в профилактории, потому что
деваться ночью голому мне некуда. И вот приходит уборщица и начинает убирать. Я
залезаю на табуретку, принимаю позу пловца и как бы готовлюсь сделать прыжок со
стартовой тумбы. А в это время уборщица махнула в мою сторону тряпкой, да так,
что вода попала на два прожектора и произошло замыкание. Взрыв, дым, грохот, я
с табуретки кубарем свалился и уползаю со сцены. Зал хохочет, все аплодируют,
кричат «Ну артисты! Ну вы даете!» Решили, конечно, что так и было задумано. А
на самом деле я полз потому, что взрывом меня оглушило, да ещё перепугался и встать не могу. Виктор Николаевич потом меня этим эпизодом часто подкалывал.
Все его обожали, он был настоящая душа команды. Но при этом
Виктор Николаевич всегда оставался серьезным тренером. Никогда спортсмен у него
и подумать не мог отлынивать от тренировок. Если он давал задание, все сразу
бросались выполнять.
Вячеслав Веденин: «В
ЦСКА мне сказали, что таких, как я, у них своих хватает»
— Мы познакомились с Виктором Николаевичем, когда я пришёл
служить в армию. Я тогда уже серьезно занимался лыжными гонками и хотел служить
в соответствующем подразделении, чтобы не терять квалификацию. Пришёл сначала в
ЦСКА, но там мне сказали, что у них таких, как я, своих полно. И не взяли
меня. Тогда Бучин определил меня в «Динамо», в общевойсковое Московское училище
погранвойск. Он меня туда из Тулы перевёл, и я там служил в спортивной роте
училища. Мог продолжать тренироваться. А когда отслужил, меня уже оставили как
спортсмена в Москве. Это был 1959 год. И я стал с Виктором Николаевичем
работать, и проработали мы вместе несколько лет. А в 1962 году он передал меня
в сборную команду к Павлу Константиновичу Колчину.
Что о нем могу сказать? Что таких людей больше нет и не
будет. Умел всё, и в самом лучшем смысле умел к человеку в душу залезть. И
сделать что-то доброе, хорошее. Человек, который в 95 помнит всех своих
воспитанников, да ещё им стремится помогать. Уникальная память, умение
доходчиво объяснить самые сложные вещи простым языком. Я не любитель громких
слов, скажу только, что я очень ему благодарен.
