Соглашаясь на интервью в субботу вечером, Маматов сразу предупредил: «Я никогда не комментирую действия своего руководства. Высказываю исключительно собственное мнение». Частное мнение двукратного олимпийского чемпиона, а ныне — вице-президента СБР меня вполне устраивало. И я включила диктофон с просьбой поделиться впечатлениями от ЧМ-2013.
— Впечатление двоякое, — начал Маматов. — Все мы, естественно, надеялись, что результаты российских спортсменов окажутся намного выше. Особенно мужской команды, которая прекрасно проявила себя на этапах Кубка мира. В то же время понимали, что результат в Нове-Место будет зависеть прежде всего от того, в какой форме спортсмены подойдут к чемпионату. Сейчас, к сожалению, приходится констатировать, что в этом процессе были, видимо, допущены ошибки.
— Вы имеете в виду мужскую команду или женскую?
— Обе. Хотя мужскую — в большей степени. Возможно, дело в том, что тренировки на заключительном этапе получились не совсем такими, какими должны были быть. Когда спортсмены спускаются с гор, нагрузка какое-то время должна быть очень щадящей. Если нарушить этот принцип, вместо набора формы начинается спад результатов. Именно это, на мой взгляд, произошло с нашей командой на Олимпийских играх в Ванкувере. Все данные по тому периоду анализировал как раз я, поэтому была возможность четко понять причину провала. Тогда спортсмены приехали в Уистлер с гор и в самый разгар акклиматизации провели три ударные тренировки подряд. Обернулось это тем, что обычная после работы на высоте физиологическая «яма» продлилась на неделю дольше, чем должна была. В Нове-Место, подозреваю, с мужской командой произошло то же самое. Но это пока лишь поверхностные наблюдения.
— Меня, признаюсь, сильно насторожили результаты, которые в первых числах января показывал в Оберхофе Дмитрий Малышко. У вас тогда не возникло опасения, что продержаться на этом уровне до чемпионата мира он просто не сможет?
— Как раз в январе у меня был разговор на эту тему с хорошо известным вам специалистом Александром Грушиным (выдающийся российский тренер по лыжным гонкам. — Прим. Е.В.). Мы оба тогда, как выяснилось, думали об одном и том же. А именно, что результаты Малышко могут быть следствием его промежуточной готовности, и тогда это хорошо. Но гораздо хуже, если они показаны на пике формы. Сейчас понятно, что тогда у Дмитрия был именно пик. За которым последовал совершенно закономерный спад. Значит, разрабатывая планы на следующий сезон, надо думать, как сдвинуть выход Малышко на пик формы на несколько недель позже.
— Согласитесь, именно это всегда было наиболее сложной тренерской задачей: не просто добиться от спортсмена максимального результата, но сделать это в нужный момент. Может, наши тренеры этого просто не умеют?
— Делать такие выводы по результатам одного сезона вряд ли правильно. Я достаточно внимательно следил, как обе наши команды проводили летнюю подготовку, видел какие-то недостатки и, естественно, говорил о них и Вольфгангу Пихлеру и Николаю Лопухову. На мой взгляд, Лопухов немножко рано стал загружать команду остродействующими нагрузками.
— Что вы имеете в виду?
— Остродействующими я называю нагрузки, в которых преобладает скоростная работа. Когда ее много, спортсмены начинают очень быстро набирать форму. А чтобы задержать этот процесс, нужно очень внимательно «прореживать» скоростную работу длительными и спокойными тренировками, которые загружают мышцы, но не затрагивают функциональных качеств. Хотя все это я сейчас говорю в достаточно общих чертах. Более точные выводы будут сделаны позже, когда появится возможность проанализировать подготовку с цифрами в руках.
— То, как выглядела на чемпионате мира женская команда, вам тоже не понравилось?
— Не сказал бы, что здесь уместно слово «не понравилось», однако некоторые спортсменки показались мне несколько «задавленными». Не думаю, в частности, что Ольгу Зайцеву и Ольгу Вилухину нужно было ставить на все гонки подряд. Еще по ходу прошлого сезона было заметно, что Зайцева утомляется и не всегда успевает восстановиться. К предыдущему чемпионату мира в Рупольдинге она подошла в сильно выхолощенном состоянии.
— Но ведь она сама рвалась выступать. Как рвется и сейчас.
— Мало ли чего хочет спортсмен! Они все хотят стартовать во всех гонках, потому что это возможность заработать неплохие деньги. Но управлять процессом должен тренер. Вовремя останавливать человека, если это нужно. Не просто внимательно отслеживать все функциональные показатели, а объяснять спортсмену, что происходит с его организмом и почему правильнее поступить так, а не иначе. Как только спортсмен на своих же результатах поймет, что тренер прав, он начнет прислушиваться к его словам уже без всяких колебаний и сомнений.
— Если говорить о Вольфганге Пихлере, у вас нет ощущения, что два года назад СБР поставил не на ту «лошадку»?
— В первый год работы Вольфганга со сборной мои ощущения сводились к тому, что он слишком увлекался не теми нагрузками.
— Слишком сильно загрузил команду?
— Дело не в объемах. А в том, что было очень много силовой работы, которая проводилась, как мы говорим, «не в тех позах». Мы всегда работали прежде всего над теми группами мышц, которые являются в гонках рабочими. И над движениями, которые присущи лыжному спорту. Пихлер же, помимо этого, давал на тренировках очень много других, не совсем привычных упражнений. В этом, как мне кажется, и заключалась главная причина того, что девочки так долго не могли от той нагрузки отойти. Сейчас все это удалось скорректировать, и картина сразу стала меняться к лучшему.
— А у вас нет ощущения, что со стороны некоторых тренеров в отношении Пихлера в российской сборной постоянно присутствует некий саботаж?
— В высказываниях это порой проскакивает, но и только. Все мы любим побрюзжать. По-моему, нужно смотреть на это иначе: если чувствуешь в себе силы сделать более высокий результат — берись и делай. Так ведь никто браться не захотел! Все прекрасно понимают: это большой риск. Не только потому, что ты сам можешь не сделать какую-то работу. Но и потому, что твои предшественники тоже свою работу не сделали. Или сделали ее недостаточно хорошо. Я уже не раз поднимал эту тему: система оплаты тренерского труда в нашей стране такова, что, как только появляется хороший паренек или девочка, их подготовку тут же начинают всеми способами форсировать, чтобы побыстрее добиться результата. Такие спортсмены начинают занимать призовые места на юниорских соревнованиях, зарплата тренера благодаря этому тут же вырастает в три-четыре раза. Но как только такой юниор попадает во взрослую команду, становится очевидно: за его форсированными результатами нет никакой базовой работы. Нет фундамента. И тут же проявляются все слабые звенья, которые от «взрослых» нагрузок начинают перенапрягаться и рваться. Вот человек и ломается. И далеко не всегда удается его восстановить.
— По-вашему, основные проблемы нашей сборной лежат в функциональной плоскости или в психологической?
— Не надо забывать, что многие россияне впервые выступали на чемпионате мира. Поэтому вполне естественно, что они допускали ошибки.
— Я обратила внимание, как активно другие страны вводят в составы своих сборных совсем молодых спортсменов, не особо опасаясь, что они испортят им медальную статистику.
— Вот меня точно не нужно убеждать в правильности такого подхода. Свою тренерскую карьеру в сборной я в свое время начал с того, что в 1981 принял команду, где были собраны сплошь олимпийские чемпионы и чемпионы мира. Весь первый год работы у меня не было ни единой претензии к спортсменам: всю работу они выполняли досконально. А на чемпионате мира мы взяли всего две бронзы. Я был в шоке. Пришел тогда к своему институтскому научному руководителю профессору Аграновскому, а он и говорит: «Может, все дело в возрасте? Давай-ка с тобой статистику посмотрим? Вот она у меня вся — с 1937 года…»
Мы просматривали цифры всю ночь. Не только по биатлону, но и по лыжным гонкам. Причем статистика у Аграновского была собрана по всем странам. И обнаружилась интересная картина: после того как спортсмен попадает в сборную, лучше всего он способен работать в течение 6-7 лет. А потом происходит следующее: человек по-прежнему без труда отбирается в команду — накопленного опыта для этого хватает с лихвой, но на серьезных соревнованиях выше четвертого места поднимается крайне редко.
После этого я приехал в Мурманск на заключительный старт сезона — праздник Севера, собрал команду и честно сказал ребятам, что ни к кому из них у меня нет никаких претензий. Но поскольку нет и результата, то принято решение: все ветераны формально остаются в сборной при своих стипендиях, однако тренироваться они будут индивидуально. А для централизованной подготовки мы набираем в команду молодых.
Именно тогда в сборной впервые появились Кашкаров, Васильев, Булыгин — совсем зеленые пацаны. На Олимпийских играх в Сараево они выиграли эстафету. И потом еще два года подряд «выкашивали» эстафетные гонки на чемпионатах мира. Сейчас, считаю, надо как можно активнее вводить в состав Ульяну Кайшеву и Ольгу Подчуфарову. Иначе мы можем оказаться в ситуации, когда будет некого ставить четвертым человеком на Олимпийских играх.
— При том, что отсутствие медалей у российской сборной в Нове-Место сильно обескуражило болельщиков, какие-то плюсы этого выступления вы видите?
— Конечно. Обе команды сильно прибавили — это заметно невооруженным глазом. То есть работа идет в правильном направлении. Другое дело, что все тренировочные планы на олимпийский сезон должны быть выстроены предельно тщательно. Я прекрасно помню, как в советские времена тренер отчитывался за свою работу с командой по итогам каждого дня. И заранее знал, что именно он будет делать на каждой тренировке, вплоть до главных соревнований сезона. Считаю, ничего не мешает так же тщательно спланировать подготовку к сочинским Играм. Понятно, что спортсмены стремятся использовать любую возможность, чтобы задержаться дома и побыть с близкими, но мне кажется, что ради Олимпиады можно и потерпеть. Вообще чемпионат в Нове-Место, несмотря на небольшое число медалей, не оставил у меня подавленного состояния. Все допущенные ошибки достаточно очевидны. А значит, их будет несложно исправлять.
Елена Вайцеховская,
«Спорт-Экспресс»
