Биатлонный Кубок мира уже на финишной прямой: впереди два этапа, позади восемь + чемпионат мира-2021 в Поклюке, где сборная России дотянулась лишь до бронзы в мужской эстафете.
Это первый сезон, когда СБР возглавляет Виктор Майгуров – трехкратный чемпион мира, летом досрочно сменивший Владимира Драчева. Sports.ru задал Майгурову вопросы о неудачном ЧМ, самоподготовке Логинова, будущей структуре команды, бюджете и старых допинг-делах.
Чемпионат мира: всего одна медаль – это из-за ошибки на последнем сборе?
– Одна бронза в Поклюке – это провал?
– Это точно неудовлетворительный результат, но не провал. Нам было по силам завоевать три медали, мы боролись за них, но не преуспели.
Для меня провал – это когда все выступили ниже своих возможностей. Но этого в Поклюке не было – если взять отдельных спортсменов, многие показали лучшие результаты в карьере. Латыпов, Халили, Миронова, Казакевич – каждый из них показал лучший для себя результат на ЧМ. Наверное, они могут сказать, что турнир для них был неплохой, и я не буду с этим спорить.
Если брать лидеров – Логинова, Елисеева – понятно, что все рассчитывали на их более успешное выступление.
Но зная их подготовку к сезону, я понимаю: еще хорошо, что были хотя бы такие результаты. Им однозначно не хватило летней подготовки. Тому же Елисееву – по функциональному и стрелковому объемам. Мы с Матвеем успели дважды поговорить на этот счет и по телефону, и вживую. Он согласился и даже не спорил с тем, что проделанная им работа недостаточна.
И у Саши Логинова не все желания совпали с возможностями: дал о себе знать ковидный год. Опасения заразиться – постоянный стресс, и на Саше сказалось это беспокойство.
Да, медалей мало, но мы живем не только этим днем и этим ЧМ. От нас ждут побед сегодня, но я смотрю на вещи стратегически – как минимум на еще один олимпийский цикл. Я вижу совокупность причин, из которых сложился неудовлетворительный результат, и основная связана вовсе не с подготовкой в последние недели перед ЧМ, о чем так много говорила пресса. Эта причина более глобальна.
– Считается, что ключевым все равно стал последний сбор в Поклюке – пересидели на этом стадионе, на высоте, подошли к ЧМ выхолощенными.
– Это не главная причина. Согласно заключению нашего аналитического управления ЦСП, которому я доверяю, выступление в Поклюке – результат неудовлетворительной летней подготовки. Поговорив лично с лидерами команды, обсудив, что они планировали и что получилось по факту, я осознаю, что недоработок было много.
– Старшие тренеры хотели последний сбор в Антхольце – почему не сложилось с ним?
– У нас есть полный контакт с тренерами, но в обсуждениях со мной они эту тему вообще не поднимали. Еще в ноябре все обладали информацией, как и куда поедет команда – до ЧМ эта тема практически не всплывала. Я впервые услышал об этом в январе, когда что-либо менять было уже поздно.
– Но обладать информацией в ноябре – не значит, быть ей довольным?
– Еще раз, старшие тренеры не обозначали несогласие с тем, что они хотели готовиться в одном месте, а их заставляют ехать в другое. У нас очень открытые отношения, диктатуры со стороны главного тренера нет. Наоборот, Валерий Николаевич Польховский всегда готов к обсуждению.
В этом сезоне у старших тренеров было достаточно прав в принятии решений. Мы же помним, как и когда формировался штаб: старших утвердили еще в мае, тогда же приняли их план подготовки на сезон, а главный тренер был назначен только в сентябре. Через колено никто никого не ломал, любой вопрос выносился на обсуждение.
Я не поддерживаю точку зрения, что мы пересидели в Поклюке. Возьмите Халили, Латыпова – они же неплохо провели чемпионат. То есть они не пересидели? Не совсем объективно судить всех по высказываниям отдельных спортсменов, у которых не все получилось.
Останутся ли старшие тренеры – Каминский и Шашилов – на местах? А главный тренер Польховский?
– После такого сезона и такого ЧМ что или кого точно требуется поменять?
– У меня видение уже есть. Окончательное решение объявим в начале апреля после тренерского совета в Ханты-Мансийске и экспертного совета Минспорта. Мы будем отчитываться, а нас будут оценивать.
Наша беда в том, что мы слишком часто все меняем – особенно людей, не даем раскрыться хорошим специалистам. Я как президент хотел бы, чтобы старшие тренеры продолжили работу, если сами к этому готовы.
И Каминский, и Шашилов приобрели в этом сезоне ценный опыт. Каминский больше – он лучше узнал биатлон, в котором не работал ранее. У Шашилова тренерского опыта в биатлоне более чем достаточно, но в работе старшего в сборной есть своя специфика, с которой он столкнулся впервые. Спортсмены, логистика, организация, другой уровень стресса – он прошел хорошую школу за этот сезон. У меня к обоим старшим тренерам нет вопросов. Буду рекомендовать их, чтобы работали с командой дальше.
А вот с кем они захотят работать – заслушаю их предложения. Хочется, чтобы они касались не только специалистов основы, но и резерва. На мой взгляд, в этом году взаимодействие между основой и резервом было недостаточным. Я бы хотел, чтобы старший тренер имел здесь определяющую роль, как это происходит в лыжах. У них это взаимодействие расширено аж до юниоров. Тот же Юрий Бородавко активно сотрудничает с тренерами юниорской команды.
Не уверен, нужно ли нам такое погружение в олимпийском сезоне. Может быть, в ближайший год до юниоров углубляться и не стоит, но старший тренер должен курировать, как минимум, основу и резерв: сколько человек, какой возраст, куда едут. Чтобы сложилась единая вертикаль, старший тренер, что у мужчин, что у женщин, должен держать в зоне своей ответственности всех в командах А и Б.
Так же у нас есть большой пласт работы по сплочению, единству команды. Не в том плане, чтобы все вместе готовились, хотя и это тоже. Скорее, по внутренней коммуникации «спортсмен-тренер». В офисе у нас дружная команда, вопросов нет. А вот внутри сборной есть над чем работать. Я не скажу, что было совсем плохо, но резерв имеется.
– Что будет с главным тренером?
– Позиция главного тренера заложена в структуре Минспорта, тут никто никаких вопросов не задает.
Я считаю, задача главного тренера – все команды, в том числе и юноши. То есть это расширенные функции, есть чем заниматься, и я не сильно завидую главному – ему нужно объять всех и вся. Старшие тренеры должны работать в поле 24 часа в сутки, а главному нужно выстроить процесс стратегически. Он должен выстроить работу от основы до юношей так, чтобы у всех было понимание: кто что делает, когда, в каком объеме, где. Проводить рокировки, рекомендовать, выносить какие-то вопросы на обсуждение на мой уровень.
– Вы лично за то, чтобы Польховский остался главным?
– У меня нет никаких вопросов к Валерию Николаевичу, дай бог ему крепкого здоровья – сейчас он проходит курс лечения. Не совсем корректно говорить о заменах до окончания сезона, все решится на экспертном совете в апреле. Но у меня нет мыслей по замене Польховского.
Теперь в команде исключат самоподготовку? Сделают ли много небольших групп? С кем будет тренироваться Логинов?
– Главное, что хочется переделать в структуре команды?
– Сначала мы определим количество спортсменов, которых стоит считать реальными кандидатами в олимпийскую команду. Думаю, что это по 10 человек у женщин и у мужчин, не больше.
Из них на Олимпиаду поедут по 5 или 6 согласно квоте, на гонку выйдут по 4, а если объективно – медали могут выиграть еще меньше. Значит, оставшихся мы должны рассматривать с прицелом уже на следующий олимпийский цикл. Еще когда Кубок мира только стартовал, я понимал: нужно заглядывать в олимпийский сезон, но нельзя упускать из виду и следующее четырехлетие.
Итог чемпионата мира – это результат работы последних двух-трех лет, и это не обвинения в адрес предыдущего президента или главного тренера. В нашей ситуации невозможно добиться результата за год – пришел и сразу стал чемпионом мира. Нет, это работа нескольких лет, от юниорского возраста это 3-4 года. Тем более, что у нас юниоры приходят в основу с разным багажом, и это требует индивидуальной работы во всех отношениях.
– А как у Норвегии получаются такие взлеты, как с Лагрейдом – пришел и выиграл за один сезон? В чем разница между ними и нами?
– Если коротко, я считаю, что мы излишне форсируем подготовку наших юношей и юниоров. Из-за этого у них теряется поступательное движение: они останавливаются в развитии, потому что их ресурс почти исчерпан к моменту перехода во взрослый биатлон.
– Логинов весь прошлый год готовился отдельно – после такого сезона обяжете идти в команду?
– Я с Сашей постоянно на связи, мы обстоятельно поговорили в Поклюке – он склонен продолжить готовиться индивидуально, но с обязательным участием в нескольких сборах вместе с командой. В марте мы этот вопрос решим – Юрий Каминский представит проект, по крайней мере, с точки зрения логистики. От этого будем отталкиваться, чтобы максимум до середины апреля все – и спортсмены, и тренеры – понимали: кто, как, с кем и где готовится.
Если у Логинова останется самоподготовка, то пусть она будет понятной для нас в деталях: где он, что делает, когда приедет на совместный сбор, в каких контрольных тренировках поучаствует и так далее. Не будет такого, что спортсмен предоставлен сам себе.
– Вариант с несколькими мелкими группами рассматривается?
– Я не говорю «нет». Определим мы условно 10 спортсменов в мужской состав – они могут дробиться, мы обсуждаем модель на несколько групп. Не исключаю, что у нас появится группа на 3-4 человека, естественно, с отдельными тренерами. Модель мы представим на тренерском совете.
– Не получится так, что вы представите модель, а потом спортсмены начнут ставить перед фактом: я хочу не так, а вот так?
– То, что я говорю сейчас, основано на предварительных договоренностях. Думаю, бодаться ни с кем не придется – я вижу, что у нас достаточно аргументов, доводов для спортсменов, чтобы найти наилучшие варианты. В большей степени это зависит даже не от методики, а от мест проведения сборов.
Скажем, с учетом того, что Олимпиада пройдет на среднегорье, тот же Логинов считает, что ему надо делать акцент на среднегорную подготовку. Каминский в совокупности с аналитическим центром тоже это учитывает.
– Из-за пандемии все сборы до сезона прошли в России – сейчас тоже закладываетесь на этот вариант?
– Нет, мы планируем сценарий, который представляется наилучшим: Бельмекен (среднегорье в Болгарии), Австрия, Вуокатти (Финляндия). Но пару сборов проведем в России – вероятно, задействуем Сочи, где хорошее среднегорье.
Деньги СБР: что с бюджетом, где спонсоры, помогает ли Прохоров?
– Когда СБР погасит долг перед IBU за допинг-дела прошлого? И сколько уже набежало?
– Долг перевалил за миллион евро, остался небольшой хвостик, который мы планируем закрыть до мая. Вроде бы разбирательства по нашим спортсменам практически закончились, мы рассчитываем, что больше ничего нового не появится, а значит, и долг не вырастет.
В Поклюке у нас было совещание с IBU, обсуждали этот вопрос, прошлись по цифрам. На 12 апреля запланирована рабочая встреча по восстановлению СБР. Мы все понимаем, что раньше осени 2022 года этого не произойдет, но обмениваемся информацией по реализации всех критериев, чтобы к тому периоду закрыть все вопросы.
– Осень 2022 – это ориентир по решению CAS насчет отстранения России?
– В сентябре 2022 еще состоится конгресс IBU, где поднимут тему нашего восстановления. Но да, скорее всего, раньше 17 декабря – срока по решению CAS – мы не восстановимся. РУСАДА должно быть полноценное и полноправное, тогда сможем.
– Пару лет назад СБР публиковал бюджет, теперь нет. Планируете?
– Опубликовать не проблема, но я бы не хотел повторять ошибки предыдущего руководства СБР, которое сначала обнародовало бюджет, а потом не смогло его исполнить и понаделало долгов. Величина сегодняшнего бюджета СБР так или иначе зависит от погашения этих долгов, и было бы логичнее говорить о ней, когда все задолженности будут закрыты.
Что касается сборной, могу успокоить – она обеспечена всем. В большей степени за счет Минспорта, в меньшей – за счет СБР.
– Вы говорили, что помощь регионам составит 5 млн рублей в этом году – при предыдущем президенте СБР выделял 10 млн. Почему тут снижение в два раза?
– Возможно, ранее СБР декларировал, что выделит 10 млн регионам, но, повторюсь, тот бюджет не был исполнен, затраты по программе региональной поддержки не превышали 5 млн рублей в год, поэтому мы и отталкивались от этой суммы.
Если говорить конкретно, по плану СБР в 2021 году материально-техническую помощь должны получить 15 региональных федераций. Мы работаем в этом направлении с начала года, и часть наших федераций воспользуется этой помощью еще в этом сезоне. Так, на сегодня винтовки двух типов получила федерация биатлона Удмуртии. Две самые крупные наши плановые поставки, 15 винтовок и 20 стрелковых установок в одном случае и 60 установок – в другом, доставлены федерациям Томской и Смоленской областей.
В Смоленске эти установки уже задействовали в конце февраля в соревнованиях «Снежный снайпер». На прошлой неделе мы отгрузили матпомощь для Калуги и Костромы, на следующей наши поставки отправятся в Екатеринбург и Челябинск. Кто-то скажет, что это не самая большая помощь, но зато она реальная. И исходим мы из того бюджета, которым СБР располагает на сегодня.
– Мало что слышно про спонсоров – какие есть?
– Основной – «Газпром», на нем около 50%. Понятно, что этих денег недостаточно, остальную сумму изыскиваем сами. Есть компании, которые оказали поддержку – это еще около 35-40 млн рублей. Мы в процессе продажи рекламных прав в период ЧР. Сумма небольшая, но этого раньше никогда не делалось – теперь, надеюсь, получится.
Компании-спонсоры не всегда хотят быть публичными. Если бы хотели – реклама была бы у нас, на нас и так далее. Спонсоров ищу я, ищет исполнительный директор Александр Пак, члены правления, Владимир Якушев как глава попечительского совета.
– Кто входит в попечительский совет? За полгода о нем ничего не было слышно.
– У нас есть Положение о попечительском совете, есть Якушев, который согласился его возглавить. Но официально объявлять состав я не готов – документально это не утверждено.
– В чем тогда интерес попечителей, если нет публичности?
– Все полномочия по совету переданы Якушеву, как только он скажет: окей, объявляем состав – мы объявим.
– С вашим приходом связывали возможное подключение денег Прохорова. Он не готов?
– Мы считаем, что человек все, что хотел дать биатлону, дал, за что ему большое спасибо. Развитие многих школ в регионах, которые сейчас работают, началось благодаря ему. Планов по стратегическому партнерству у нас нет. Такое в любом случае надо решать при личной встрече – у нас ее не было, но исключать того, что она состоится, я не буду.
– В СБР вернулись люди, которые были в руководстве при Прохорове – Александр Пак и Владимир Барнашов – чем они занимаются?
– Пак занимается административной работой, тем, что касается договоров, работников аппарата, работой со спонсорами. Александр не сидит без дела, в офисе СБР всегда появляется раньше всех. Я в большей степени направлен на спортивную деятельность – команда, персонал.
Владимир Михайлович Барнашов – советник президента. Сейчас занимается программой поддержки регионов, ее реализацией – поиском поставщиков, документальным сопровождением, общением с регионами. Также он собирает методический совет, куда входят Александр Грушин, Андрей Крючков, Валерий Польховский и я – мы заседаем не реже раза в месяц, чтобы оценивать ситуацию по командам, давать рекомендации, предлагать определенные модели на будущий сезон.
– Правда, что зарплата Пака – 5 тысяч долларов в месяц?
– Сумму я, понятно, не назову. Могу сказать, что в целом фонд оплаты труда СБР по сравнению с прошлым годом увеличился на 27%. В аппарате изменения небольшие, добавились пара человек, плюс президент не получал зарплату, а сейчас получает. Добавили полторы ставки в пресс-службу – не все в Правлении с этим согласны, но я считаю, что это важно. СБР готов говорить на все темы, и я ставлю пресс-службе задачу, чтобы мы чаще были первоисточником информации.
Массовое снятие на «Ижевской» винтовке – чем там закончилось?
– Как дела с ситуацией на «Ижевской винтовке», когда после приезда допинг-офицеров 30+ участников снялись?
– СБР провел расследование, собрали объяснения от каждого спортсмена и региона. Причины у всех сходные: кто-то снялся по медицинским показаниям, кто-то – по тренерскому решению, кому-то старт оказался не нужен. Проведены допинг-тесты: положительного не было ни у кого из снявшихся.
Надо признать, что неудачно составлен календарь: годом ранее в декабре для юниоров проводился отбор на первенство мира, но из-за пандемии все сместилось на месяц позже. Сейчас первая гонка «Ижевской винтовки» прошла в рамках первенства России – она давала важные очки в рейтинг регионов, последняя, уже в рамках всероссийских соревнований, давала очки только в личный рейтинг. Учитывая недостаточную предсезонную подготовку, смазанную ковидом, многие снялись – для них гонка не имела большого значения.
Нам это урок на будущее по составлению календаря, чтобы не было проходных гонок. Хотя подобная практика встречается на любых соревнованиях – несколько человек всегда снимаются, и вряд ли уместно каждый раз говорить про допинг.
– Но они же зачем-то заявились, а потом не вышли на старт.
– Здесь простая математика, особенно для регионов, где много народу, как в этом случае: они заранее занимают места в стартовых группах, чтобы их спортсмены оказались на лучших позициях. Ничего сверхъестественного в этом нет. Да, снялись 33 человека, но только трое из них были среди лидеров, а все остальные в индивидуальной гонке были даже за пределами топ-30. Реально оценили свои возможности – тут и в личный рейтинг мало чего заработаешь.
Сейчас проводится проверка прокуратуры в Тюмени, Ханты-Мансийске. Никаких новых сенсаций от этой истории я не жду. Какие-то решения могут быть сделаны на уровне регионов – правильно ли потрачены деньги на командировки, какие задачи были поставлены, достигнуты они или нет.
– Что слышно по допинг-делам из прошлого: Слепцова, Устюгов, Глазырина, Лапшин?
– Дела Устюгова и Слепцовой рассмотрят чуть ли не в июне. По Глазыриной и Лапшину новой информации нет: мы предоставляли документы, когда требовалось, сейчас следим больше через СМИ. Спортсмены подали апелляцию, Глазыриной мы с этим немного помогли, но когда рассмотрят дело, нас не информируют.
