Валентина Семеренко провела лучший в своей карьере сезон и закончила его его на третьем месте в общем зачёте Кубка мира. Кроме того, на чемпионате мира у неё две медали: бронза в спринте и золото в гонке с общего старта. Чемпионка мира и олимпийская чемпионка — именно такие цели ставила перед собой маленькая Валя, начиная заниматься биатлоном. «Лыжный спорт» расспросил Валентину о её пути в биатлон, олимпийском сезоне, сестре и подругах по команде.
Сестры Валентина и Вита — двойняшки, близнецы. И хотя Вита пропускает сезон из-за травмы, разговор всё равно зашёл о них обеих. Кстати, в Контиолахти Вита тоже была, болела за Валю на трассе и радовалась на церемонии награждения.
— Ровно год прошёл после Олимпиады в Сочи, вспоминаются сейчас Олимпийские игры, или это все в
прошлом?
— Тяжело сказать, что
это ушло в прошлое, потому что, если ты приходишь в спорт, ты всегда хочешь
стать олимпийской чемпионкой. И у меня это получилось. Но мне всегда хотелось
стать олимпийской чемпионкой в личной гонке, и я думаю, что шансы еще есть,
почему бы нет… Со дня Олимпиады прошло много времени, а для меня, как будто бы
вчера. Вспоминаются тяжелые моменты, но мы добились результата, наша команда
была готова не только к Олимпиаде, мы и в течение года, за исключением
Рупольдинга, ниже третьего места в эстафетах не опускались. И в Рупольдинге было 4 место,
это тоже хороший результат, учитывая, что в той эстафете не бежала Олена Пидрушная, лидер команды и чемпионка
мира, поэтому мы всё равно были довольны.
— А вы помните, когда впервые возникла мысль о том, что вы станете Олимпийской
чемпионкой и чемпионкой мира, что это реально, достижимо?
— У меня был пример,
это Елена Петрова, Нина Лемеш, Елена Зубрилова, эти девчонки были примером.
Лена Петрова моя землячка из города Сумы, и я все время на нее ровнялась, хотелось быть
такой, как она. Она очень хороший человек и трудолюбивая спортсменка, и когда
она стала призером Олимпийских игр, мне захотелось повторить ее результат.
— Сумы — спортивный город?
— Когда мы были маленькими, мы тренировались в Краснополье, поселке городского типа, и понимали,
что условия не такие, чтобы показать результаты. А когда подросли, стали
заниматься лыжными гонками с Иваном Петровичем Терещенко. Потом мы пришли в
биатлон, результаты стали получше. Но когда выехали за границу, когда увидели,
в каких условиях тренируются иностранные спортсмены, испытывали большие
комплексы, что у них все есть, есть тренажерные залы, роллерные трассы, тиры, создаются все лучшие
условия для спортсменов. В нашей стране для людей, которые хотят показывать
результат, пока нет хороших комплексов, но я надеюсь, что они появятся, и мы
сможем тренироваться дома. На данный момент есть хорошие спортивные базы для
детей, их нужно развивать и поднимать.
— Там, где вы живёте, бывает настоящая зима, или снег выпадает только в горах?
— Иногда мы приезжаем
домой в Сумы после этапов, но там не очень хорошая трасса для спортсмена –
профессионала, не так много снега, а когда он есть, его никто не укатывает. Раньше трассу готовили, в советские времена. Хотя и тогда у нас был не северный город, не зимний.
— Как получилось, что
вы выбрали лыжи?
— К нам в четвертом
классе пришла первый тренер Светлана Ивановна, она предложила всем, у кого есть
желание, прийти на тренировку. Мы с сестрой решили пойти. Это было детское
решение, было интересно, и назавтра было интересно, а иногда мы пропускали
занятия, если находилось что-то более интересное. А уже классе в пятом-шестом нас попросили определиться, хотим мы
заниматься спортом по-настоящему, или нет. Мы пришли домой, посоветовались с
родителями, мама сказала, что если вы хотите заниматься, то только вдвоем. Поодиночке я вас не отпущу. Мы поговорили с Витой, и вот до сегодняшнего дня мы
с ней в большом спорте.
— А почему мама поодиночке не хотела отпускать? Вы всё делали вдвоём?
— Мама нас до
одиннадцатого класса очень строго воспитывала. Если одна идет куда-то, то и
вторая туда же. Одна покупает платье или юбку, то и вторая должна. Если вы двойняшки –
должны быть одинаковые. Сначала нам было это интересно, а когда стали
взрослеть, обеим захотелось своей жизни. Потому что, хотя мы и очень близкие люди, но понимаем, что каждый человек имеет свою душу, свое тело, свое сердце. И они у нас разные.
— Кто вас путает, а
кто различает? Насколько близким должно быть знакомство, чтобы вас различать?
— Иногда было грустно, что не узнают, не знают по имени. А
сейчас, когда меня называют Вита, поздравляют, я даже не обижаюсь, машу,
улыбаюсь, мне уже все равно. Я стараюсь не обидеть людей, которые ошибаются,
иногда меня и Домрачевой называют, болельщики не всегда знают нас.
Но, конечно, люди, которые близко нас знают, отличают. Мама
говорит, что не понимает, как можно нас спутать. Если вы поработаете с нами
подольше, то увидите, что мы совсем не похожи друг на друга. Проходит некоторое
время, и друзья говорят, что мы разные, мы не похожи.
— У кого раньше
начало получаться в спорте?
— Даже не знаю. Я
могу сегодня выиграть, Вита — завтра.
Когда мы занимались лыжными гонками, мне лучше удавался коньковый ход, а Вите –
классика. У Виты сейчас лучше получается стрелковая подготовка, стрельба на
рубеже, а ходом она уступает мне. На данный момент, результат все-таки зависит
от готовности, когда-то я лучше готова, когда-то Вита.
— А сейчас Вита что
делает?
— Сейчас Вита
отдыхает, помогает родителям. Она готовится к следующему сезону, вернется в
команду, будет примером нашим молодым девочкам и будет помогать им, как сейчас
помогаю я.
— У вас много новых
людей в команде?
— Да, много, Юля
Журавок, Ира Варвинец вышла из юниорок, Настя Меркушина, девчонки еще молодые, я
думаю, у них в будущем все получится. Им есть на кого равняться, а это
большой плюс.
— Есть ощущение, что
на Украине биатлон стал популярнее после вашей победы в Сочи, или сейчас все
затмевают политические события?
— Я не хочу политику
связывать со спортом, для меня это тяжело. Моя страна – это моя страна, я
провела там всю жизнь, я очень люблю свою страну и хочу, чтобы там все было
по-прежнему. Когда мы были в Сочи, ситуация на Украине была тяжёлая, и нам очень хотелось этой победы, хотелось доказать, что Украина – сильная страна,
и в тяжелой ситуации мы можем собраться и показать высокий результат. И нам это
удалось. Мы очень благодарны всем, кто нам помог, и, конечно, благодарны Богу. А биатлон на Украине любят и неплохо знают, хотя, конечно, не так, как в России или Германии.
— Как думаете, почему у мужской
команды не получается приблизиться к вашим результатам?
— На данный момент у
мужчин конкуренция в биатлоне выше, чем у женщин. Так было раньше, и, наверное,
так будет всегда. У ребят не знаю, почему не получается, они работают, пашут,
как лошади. Мы их поддерживаем, говорим, что не надо обращать внимание на неудачи, надо
продолжать, стремиться не только к сегодняшней победе, а наслаждаться всем, что
происходит в спорте.
— Вы помните свое
первое впечатление от предолимпийской недели в Сочи?
— Первое впечатление
было от стартовых подъемов, я просто не понимала, как их можно проехать в
течение гонки пять раз! Были некоторые недоработки, но я прекрасно понимала,
что еще год впереди, я знала, что Россия проведет Олимпиаду на высшем уровне.
Я попросила
тренеров, чтобы нас поселили внизу. И каждый день поднимались на тренировку,
чтобы просто потренироваться и не жить на высоте. Это был своего рода
эксперимент. А на Олимпиаде мы уже поднялись, было достаточно времени, чтобы
адаптироваться. Мы все дни готовились к эстафете, а перед Олимпиадой были на
сборе в Турции, я проболела, мне было очень тяжело, но я не падала духом, знала,
что я сильная спортсменка, поэтому не опускала руки.
8 марта
— Вы все гонки
бежали?
— Да, я все гонки
бежала. Мне было очень тяжело бежать 15 км, мы думали, все ли гонки бежать. Я
хорошо себя чувствовала тогда, понимала, что могу пробежать достойно. Но когда
встала на лыжи, то поняла, что это обманчивое состояние. Все мы люди и знаем,
что болезнь просто так не может пройти.
— Как ощущалась
высота Сочи, климат?
— Там высота какая-то
очень специфическая. Иногда наступают моменты, когда тебя «клинит», если ты
очень быстро стартанешь, тебя через пару километров «накроет», и ты даже рукой
не сможешь пошевелить. С этим нужно было соблюдать осторожность, но тренеры
говорили, что нужно бежать с опаской, чтобы организм успел привыкнуть и
вработаться.
— Вы с Витой вместе
жили?
— Нет, мы не с Витой
жили. Она жила сначала наверху 5-6 дней, потом спустилась вниз, так как думали,
что ей тяжело на высоте, поэтому провели такой эксперимент. К Вите муж
приезжал, и они жили внизу.
У нее в том сезоне
все не очень хорошо складывалось. И я ей говорила: «Вита, не переживай! Придут
игры и ты покажешь результаты, у тебя будет медаль». И, действительно, она
отработала спринт на пять с плюсом и стала бронзовым призёром. Она очень расстроилась, что у меня
тогда не получилось, мы хотели вместе стоять на пьедестале. Мне было очень
больно, что я не справилась, но Вита меня не трогала, она знала, какой я
человек, что меня бесполезно поддерживать, пока я сама не успокоюсь, мне никто
не поможет. Но на следующий день она меня увидела, увидела, что я уже по-другому
реагирую, и сказала: «в преследовании все будет хорошо». Но мы попали в яму со
смазкой, лыжи просто останавливались и приклеивались к снегу. Сервисеры старались, выбирали лучший вариант, но не получилось. В Сочи вообще был сложный снег. Я иногда выходила и проваливалась, мне
приходилось очень высоко поднимать ногу, чтобы переступить этот снег и сделать
шаг вперед.
Я вообще была в жутком стрессе после первых
гонок. Спринт не удался, гонка преследования не удалась, и я не хотела никаких
больше гонок. А потом на гонки пришли Лена Петрова, она увидела меня, мы поговорили,
и я смогла переключиться и пообещала ей, что буду делать все, чтобы у меня
получилось в других гонках. Я благодарю Бога за то, что он мне помог.
— Вы следили за
эстафетой?
— Нет, я даже не знала, какой я бегу, просто вышла на свой этап, зная, что должна
сделать все, что могу. Не важно, плохо я себя чувствую или хорошо, тяжело мне
или нет. Было очень тяжело на самом деле, но я себя переборола.
— А потом, когда
передали эстафету, смотрели?
— Да, когда побежала Лена я уже смотрела, мы стояли,
переживали, держали кулаки, каждый про себя шептал все, что мог, только по
губам можно было прочитать, кто, что говорил. Мы всю энергию передавали Лене,
было ощущение, что ты сама бежишь по трассе. И волнение было, и слезы. А когда
она вышла на финишную прямую, у нас уже ручьем текли слезы, мы понимали, что мы
это сделали!
После эстафеты мы уже расслабились, спустились в
Олимпийскую деревню, с людьми пообщались, с болельщиками фотографировались. Я бы хотела летом
поехать туда отдыхать. Или просто посмотреть, чтобы сравнить Сочи летом и Сочи
зимой.
— Когда шла Олимпиада
вы смотрели новости?
— Конечно, смотрели,
переживали, некоторые ночи даже не спали до 3-4 утра. Я жила с Юлей Джимой, и
она говорила: «Валя, все, выключай телевизор!» Тяжело было. И сейчас тяжело. Хочется мира.
