Главный тренер российской сборной накануне сегодняшней индивидуальной гонки, в которой выступят Алексей Волков, Тимофей Лапшин, Дмитрий Малышко и Евгений Устюгов, рассказал о ситуации в команде после первых дней чемпионата.
Интервью с Польховским началось с немецкой темы. С вопроса о том, не жаль ли ему своего коллегу, главного тренера сборной Германии Уве Мюссиганга, спортсменам которого (если не считать Магдалену Нойнер) никак не удается подняться в Рупольдинге в индивидуальных гонках выше второго десятка.
— Я ведь уже рассказывал вам, что Уве предвидел такую ситуацию, — заметил российский тренер. — Не случайно ведь при первой нашей встрече на этапах Кубка мира он сразу припомнил мне чемпионат мира-2003, который проходил в Ханты-Мансийске. Где мы сумели добраться до медалей только в последние дни. И сказал, что то же самое ждет его в Рупольдинге. Такого шума и крика, как здесь, мы еще никогда не слыхали ни на одних соревнованиях, это точно.
— Неужели бесславные немецкие результаты объясняются только этим?
— Думаю, да. На последних этапах Кубка мира все ведь было совсем иначе. Зная опыт, как самого Мюссиганга, так и тренеров, которые работают со сборной, я никогда не поверю, что они могли ошибиться с подготовкой команды. Более того, считаю, что прошедших трех соревновательных дней будет достаточно, чтобы немецкие спортсмены психологически адаптировались. Не может столь сильная команда так слабо выступать. Хотя давление действительно чудовищное: кто мог предположить, что дрогнет даже Магдалена Нойнер, которая в гонке преследования ушла с последнего рубежа на два штрафных круга?
— Более того, она, как выяснилось, нажала на курок в первом из выстрелов еще до того, как довела винтовку до нужного положения, и пуля улетела, минуя установку.
— Я сам этого не видел. На фоне шума трибун нам вообще не было слышно, выстрелила Лена или нет. Я обратил внимание лишь на то, что судьи закатали коврик, закрыв тем самым мишень, по которой стреляла Нойнер, для дальнейшего разбирательства. В точности как это было с Бьорндаленом в смешанной эстафете. Но потом все претензии немецкой стороны были сняты.
А вообще это хорошо, что у спортсменов — и у наших в том числе — появится опыт не только столь крупных соревнований, но и столь агрессивного внимания публики.
— На ваш взгляд, есть разница между западным болельщиком и нашим?
— Откровенно говоря, есть. Наши эмоциональнее в выводах, резче в словах. Хотя как раз сегодня мы обсуждали с одним из тренеров, что раньше болельщики Рупольдинга были намного лояльнее к иностранным спортсменам. Успевали болеть и за своих, и за чужих. Сейчас же, судя по реакциям, они стали намного более категоричными: либо свой, либо никто!
— Не думаю, что для вас станет новостью, что после спринта российские болельщики не ждали ничего хорошего в гонках преследования. А какие чувства испытывали вы сами?
— Мы просто работали. Старались сохранить нормальную психологическую атмосферу в команде, поговорить с теми, с кем необходимо, в общем, делали свое дело. И настраивали спортсменов на то, чтобы бороться до конца. Я же знаю, например, что многие были недовольны первыми результатами Антона Шипулина. Тем, что он слишком вяло шел в эстафете, не боролся. Заявляя Антона в состав спринтерской гонки, мы руководствовались тем, что в «контактных» дисциплинах, таких как гонка преследования, масс-старт, он всегда проявляет себя очень хорошо. И ставка себя оправдала. Тренерскую интуицию ведь никто не отменял!
— Я правильно понимаю, что решение включать в состав женских гонок Анну Богалий-Титовец вам диктует именно интуиция, а не здравый смысл? Не логичнее было бы уже сейчас, с учетом грядущей Олимпиады в Сочи, и того, что лучшие результаты самой Анны уже, похоже, остались в прошлом, обкатывать более молодых спортсменок?
— Я против того, чтобы кого-то натаскивать искусственно. Дать шанс — дело другое. И эти шансы мы предоставляем молодым в том же Кубке IBU. Не готов сказать, что утвержденная СБР система отбора в команду абсолютно правильна, но в этом сезоне она, безусловно, сработала. Причем на всех уровнях. Самое большое достижение, на мой взгляд, заключается в том, что мы дали довольно много полномочий старшим тренерам команд. Ведь за результат мы будем спрашивать именно с них, так?
Елена Вайцеховская,
«Спорт-Экспресс»
