К концу лета сборная России по биатлону укомлектовалась: главным тренером наконец-то утвердили Валерия Польховского – он сменил в этой должности Анатолия Хованцева, который проработал два года.
Более востребованного специалиста, чем 67-летний Польховский, в нашем биатлоне нет – его привлекали в разные эпохи в разных качествах с середины 80-х, он уже бывал главным, а несколько месяцев даже поработал вице-президентом СБР.
Утверждение затянулось, потому что в СБР менялась власть: предыдущий глава – Владимир Драчев – выступал резко против Польховского, обвиняя его в допинге. Новый босс – Виктор Майгуров – дал добро.
Ниже – программное интервью нового главного тренера, который уже погрузился в дела.
***
– Сейчас я в разъездах – хочу посмотреть, как работают на сборах все команды: был на Семинском перевале и в Сочи, заеду в Петербург к юниорам, потом опять отправлюсь на Семинский. В середине сентября взрослые сборные приедут на чемпионат России в Тюмень, юниоры – в Уват.
– За что конкретно вы отвечаете?
– Есть инструкция Минспорта, где все написано: если коротко – методическая и организационная работа. Я буду участвовать в тренировочном процессе, тоже работать в поле. На Семинском перевале мы много дискутировали с Юрием Каминском, но это работа в контакте. У нас не будет такого, что есть только мое мнение и больше никаких.
Приоритет в методических решениях останется у старших тренеров, которые ежедневно рядом с командой. Но стратегические моменты – задача главного тренера. Тем более в ситуации с закрытыми границами – когда мы не до конца понимаем, куда пойдем дальше (прежде всего касаемо соревнований).
Мы подстраиваемся под действующее расписание, от этого строится вся программа: где пройдут этапы и в каком виде. Есть план А, план Б и так далее.
– От IBU поступали какие-то сигналы насчет сезона?
– На днях вернули ограничения Австрия и Германия – конечно, это тревожный знак. Мы видим, что в похожей ситуации интересный вариант выбрала НХЛ: хоккеисты играют в двух городах, живут изолированно в режиме «гостиница-стадион», у них минимальные переезды.
Среди тренеров бытует мнение, что это один из вероятных сценариев и для биатлона: одна страна забирает несколько подряд этапов Кубка мира – со зрителями или без, зависит от ситуации в конкретном регионе. Мне кажется, это самый реальный вариант – в одном месте проведут как минимум первый блок из четырех этапов.
– Понятно, что команда потеряла важные заграничные сборы – что это были за места и чем их компенсировать?
– Мы планировали высотный сбор в болгарском Бельмекене, но вместо этого группа Каминского осваивает Семинский перевал (1800 метров), а девушки тренируются в Сочи. Да, там пониже, 1400 метров – тем не менее, это тоже горная подготовка; к тому же чемпионат мира пройдет в Поклюке – та высота идентична Сочи.
Еще вылетел традиционный октябрьский сбор в Рамзау (Австрия), где мы выходим на снег и тестируем лыжи. Сейчас есть примерное понимание, чем его заменить – вариантов несколько. В ближайшие дни в Петербурге я проверю возможность провести сбор в тоннеле – хотя бы для одной из групп. Мужские основа и резерв планируют с 12 октября встать на снег в Алдане (Якутия).
Все сборы до сезона теперь намечены в России, вкатывание сделаем в разных местах, чтобы не создавать скопления. У нас прекрасно готовят трассы в Тюмени и Ханты-Мансийске, полный объем снега уже зарезервирован. На обоих комплексах нам гарантируют снежные трассы – самое позднее, к 15 октября.
– Получается, у мужчин и женщин всего по одному горному сбору за межсезонье – мало?
– Конечно, этого мало, тем более ЧМ тоже пройдет на высоте. Еще с советских времен идет проверенная методика: минимум 60 дней до ЧМ надо провести на высоте, чтобы спортсмен мог адаптироваться и раскрыться на главном старте.
Тренеры и спортсмены хотели начать горную подготовку намного раньше, чем в августе, но сейчас ситуация особая. Мы отслеживаем, где тренируются соперники: те же французы фактически живут в горах – кто-то выше, кто пониже, это дает эффект. Нам остается только проводить более длительные сборы на высоте, чтобы набрать дни.
– Семинский перевал – легендарное, но как будто заброшенное место: сборная не тренировалась там много лет. Почему сейчас на него обратили внимание?
– Мы рассматриваем эту базу как подготовительную к Олимпиаде-2022. Многое там идентично Пекину: высота, рельеф, снег, небольшая разница по времени. Команда присматривается. Возможно, осенью туда отправим кого-то потренироваться на снегу – решения пока нет, но определимся в течение пары недель.
Надо осваивать это место заново, чтобы поддерживать уровень базы. Сам комплекс построили в 80-е, и биатлон был там одним из первых видов. Когда мы с Хованцевым готовили юниоров, делали сбор на Семинском перевале – тогда тренировался и Виктор Майгуров.
На самом деле место прекрасное, востребованное – не заброшено, а освоено тренерами сибирского региона в большей степени. А сейчас там занимаются и Камчатка, и Петербург, и Красноярск. Главное – есть серьезный эффект горной подготовки: тренеры знают, как там себя вести, какую работу предлагать, а какую нет. Нам нельзя терять эту базу, но нужно совершенствовать бытовые условия. Руководство региона и хозяева базы на это настроены.
– Там же не полноценное стрельбище на 30 установок?
– Установок 16, но все на современном уровне: разметка, ветровые коридоры, флажки, да сами установки неплохие, их недавно обновили. По питанию никаких нареканий: шведский стол – причем доктор заказывает меню, общается с поварами, большинство продуктов местного производства.
– Женская команда тренируется в Сочи. Там все на другом уровне по инфраструктуре, но горный эффект слабее?
– Высоты совершенно разные: Семинский перевал – 1800 метров, Сочи – 1400. Плюс в Сочи морской климат, а это высокая влажность. Или ты спускаешься с Семинского, или с Сочи – разница в реализации есть.
За годы практики я бы выделил 4 высотных места: Антхольц, Семинский перевал, Бакуриани и итальянский Сайзер Альм. Это место – традиционное для времен Привалова, Маматова, Раменского, они раскрутили эту великолепную высоту. После нее мы прекрасно соревновались на Олимпиаде-1994, а норвежские лыжники, по-моему, до сих пор посещают это место.
– Чего не хватает Сочи, чтобы стать супербазой?
– На мой взгляд, для вывода на более высокий уровень нужно добавить высотные комнаты. Жить в них, запрограммировав эффект, скажем, 2500-2800 метров, а тренироваться на 1400 – будет золотое место.
Стрельбище прекрасное, много роллерных трасс, все условия для походов, бытовые условия великолепные.
На днях мы там встретились с Павлом Абраткевичем, тренером сборной по конькам, как раз обсуждали высотные комнаты. Он говорит: тогда база заживет! Создать сами комнаты – проблем нет, по механике это примерно как установить кондиционер в квартире. И уже возможности для реализации тренерских мыслей станут намного выше – для всех видов спорта. База будет забита.
***
– Вы могли стать главным тренером еще весной, приведя своих старших – Королькевича и Кабукова, но не получилось.
– Ну да… Есть решение СБР и Минспорта, мы подчинились и идем по этому пути. Мне до сих пор неудобно перед Королькевичем и Кабуковым, которым я обещал работу, а они остались без нее.
ВАЛЕРИЙ ПОЛЬХОВСКИЙ: «ПОНИМАЕМ, ЧТО НЕ НУЖНО УСТРАИВАТЬ ЦИРК. ТРЕНЕРСКИЙ ШТАБ СБОРНОЙ УТВЕРЖДЕН ПРАВЛЕНИЕМ СБР И МИНСПОРТОМ»
– Владимир Драчев однозначно и жестко обвинил вас в допинговых историях – что можете ему ответить?
– Ему очень хорошо ответила Маргарита Пахноцкая (уже бывшая замдиректора РУСАДА – Sports.ru). Я не хочу комментировать глупости, которые идут от некоторых людей. Есть факты, цифры и время работы. Кому это интересно, тот может проанализировать – моя совесть чиста.
За всю мою карьеру – один допинг-случай: Оля Пылева на Олимпиде-2006 в Турине. Хорошо, давайте возьму на себя – это на моей совести. Оле дали возможность работать с отдельным врачом, и врач просмотрела препарат, который полгода как внесли в запрещенные. Оля подвернула ногу, и врач предложила его для восстановления, для улучшения кровообращения. Врач прямо говорит: да, мы применяли, я давала. Вот и вся история.
Кто-то может иметь мнение относительно меня, но давайте уважать друг друга. У нас есть следственные органы, которые могут во всем разобраться, если посчитают нужным.
– Хованцев сказал, что у нас в биатлоне целое поколение воспитано на допинге – что думаете?
– Меня это удивляет. Чтобы такое говорить, надо жить в России и знать ситуацию. Анатолий Николаевич не так много работал в России за последние 20 лет.
– Майгуров сказал, что вы курируете и сервис-группу – как там дела?
– Глава сервисной группы – Александр Печерский. Мы с ним обсудили список бригады, собрали порядка 16 человек на все сборные. С основной будут работать 8, остальные обслуживают состав на Кубке IBU, юниоров и юношей. В зависимости от приоритетов численность поменяем: конечно, на ЧМ с основной поедут не 8 сервисеров, а больше. То же самое с ЮЧМ и юношами – бросим лучшие силы сервиса туда.
Все расписано пофамильно: кто чем занимается, кто кого курирует. Один сервисер отвечает за одного-двух спортсменов для детального понимания: чтобы сервисеры знали конкретные лыжи, предпочтения спортсменов.
Важный момент – введенное ограничение по применению фтора. В каком объеме – видимо, придет понимание через месяц. Но уже есть инструкции, что нужно полностью избавиться от следов фтора: промыть чехлы, все инструменты, вычистить вакс-кабину и даже большой трак. До спортсменов довели и еще доводим до некоторых – это серьезный момент, вплоть до снятия со старта, если прибор обнаружит определенное содержание фтора.
С лыжами пока непонятно, как все будет: в пластит ведь в свое время тоже добавлялся фтор. Поэтому, может, ограничения коснутся только смазки. В любом случае у нас есть компании, которые уже разрабатывают смазки без фтора, мы на прямом контакте.
– Машину для производства шлифтов купили?
– Ее покупкой занимается Майгуров, движение есть. Мы планируем мобильную машину, чтобы она на каждом этапе была с нами.
У всех элитных команд есть эксклюзивные наработки по структурам. У нас тоже есть – в Тюмени и Петербурге, где стоят машины, но они подходят только для того снега – тюменского и питерского. Не факт, что поедут в другом месте.
Самое сложное – не купить машину, а найти человека, который готов на ней работать профессионально. Такая техника требует внимания и опыта.
– Что с патронами? Отстрел на заводе за границей невозможен.
– Да, мы не поедем в Европу. Но наши дилеры должны завезти часть боеприпасов сюда: отстреляем в России, потом купим. Пока рассматриваем два наименования, но называть не буду.
Кроме того ведем переговоры по «Олимпу» – это отличный патрон, мы хотим его использовать. Считается, что «Олимп» создавался специально для российского оружия и хуже летит из винтовки «Аншутц». Мы рассчитываем, что с этого сезона наши спортсмены с «Аншутцем» смогут стрелять «Олимпом» без потери качества – специалисты на заводе знают, что для этого нужно сделать.
– Говорят, после смены тренеров объем работы и у мужчин и у женщин резко увеличился.
– Все относительно; давайте поймем, от чего отталкиваться. По сравнению с двумя прошлыми сезонами – да, объем увеличился значительно. Если сравнивать с работой 3-4-летней давности, то сейчас делаем, может, на 5-10% больше.
Я согласен с этим направлением. Вспоминаю, как работал с женщинами с 2001-го по декабрь 2007-го – мы тренировались 5-7 часов в день, девчонкам было очень тяжело. Недавно мы вспоминали это с Анной Богалий, она говорит: мы с Олей Зайцевой возвращались с тренировки в комнату и не знали – то ли идти в столовую, то ли валиться спать.
Вот весь ответ, в чем заключается результат. Работали много, где-то, наверное, можно было и меньше. Но в моем понимании мы с тем тренерским коллективом действовали правильно. Сейчас я согласен с выбранным направлением – сидя на лавочке, мы медали не завоюем.
– Вы работали с Вольфгангом Пихлером в его первый сезон в России – можете сравнить по нагрузкам его и Михаила Шашилова?
– Пихлер точно давал больше. Вольфганг – очень талантливый тренер, молодец. Но, на мой взгляд, завысил планку, пережал с интенсивностью – поэтому не все срослось.
– Вмешиваться в работу старших не планируете?
– Навязывать и влезать я не буду, могу обсудить в рекомендательном плане. У меня есть определенные наработки за годы работы в России и Казахстане. Но право применения или неприменения остается за тренерами, которые вели подготовку с июня – менять что-то неправильно.
Тем не менее, я не останусь в стороне при – не дай бог – неудачном выступлении. Значит, нам нужно идти коллективными усилиями. Тем более спортсмены всегда чувствуют, есть ли контакт в тренерском коллективе.
– Понимания по отбору на сезон еще нет?
– Мы не собираемся создавать закрытую команду. Критерии будут таковыми, что спортсмен из любого региона или с самоподготовки будет иметь возможность попасть на соревнования разного уровня. Этим сегодня занимается комиссия.
В 2011-м я предложил систему отбора с баллами, когда мы учитывали летний ЧР, контрольную тренировку – и на Кубок IBU попал Кирилл Щербаков из Красноярска. Ну да, финишировал не так высоко, но он трудился и попал туда – это был пример: в сборную реально попасть любому. В этом же ключе мы будем выстраивать позицию сейчас.
– В это межсезонье многие на самоподготовке: Логинов, Елисеев, Халили, Куклина и другие.
– Если у Логинова получается работа в одиночку, мы должны создать условия. Он пошел таким путем. Мы это обсудили в Сочи, поговорили о семье, о видении работы, о том, какую помощь он хотел бы от СБР. У нас нормальные отношения, мы общались и зимой на этапе в Поклюке.
На лежку он пришел первый с отрывом, стрельнул, кажется, из восьми – ушел четвертый-пятый. На стойке опять лидер – стрельнул из семи, ушел третьим-четвертым и к финишу всех обогнал.
Тогда я понял, что в нем есть что-то, заложенное родителями. Сейчас это очевидный талант – зачем ему мешать? То же самое с Елисеевым, Халили. Если у Карима получается с Сориным, если личный тренер не против, если московская федерация готова все финансировать – пожалуйста.
***
– В который раз вы уже приходите в сборную? Десятый? Двадцатый?
– Ха-ха, даже не хочу считать.
– В чем ваша мотивация на этот раз?
– Я давно в спорте и биатлоне, какое-то время наблюдал, что творится. Не хочу и не получается остаться в стороне. Опыт есть, знания есть – я прошел школу патриархов: Маматова, Привалова, Раменского. Я понимаю эффективную систему подготовки – частично она советская, с приемлемой коррекцией.
Вижу, что у нас произошел разрыв в тренерской цепи – немного не хватает связующей силы, которая это молодое поколение тренеров подтянет. У них есть огромное желание, но маловато практических наработок – вся связь была потеряна еще в нулевых. Тренеры стараются, но недостает уверенности, жесткости в решениях, взятой на себя ответственности – в этом нам надо поработать.
Другая мотивация, пусть и прозвучит пафосно: деньги деньгами, но есть Россия, есть флаг и есть медали. Я всегда завоевывал медали для России и сейчас буду это делать. Я не боюсь ответственности, хотя мог бы – как некоторые – сидеть на лавочке, щелкать семечки, ни за что не отвечать и говорить, какой весь мир плохой, а я хороший.
