Накануне «Гонки чемпионов» в редакции «Спорт-Экспресс» побывал шестикратный олимпийский чемпион и уже 18-кратный чемпион мира Уле Айнар Бьорндален. Знаменитый норвежец отвечал на вопросы журналистов без малого час. Предлагаем вашему вниманию большое интервью, где нашлось место обстоятельному разговору о спорте и не только.
НА ОХОТУ — В ОДИНОЧКУ
— Правда ли, что биатлонисты любят ходить на охоту?
— Лично я — да. Люблю охотиться на птиц, хотя это и сложно, а вот на крупного зверя не хожу — мне кажется, это не совсем честное соревнование (смеется).
— Когда вы идете на охоту с друзьями, то, наверное, всегда оказываетесь самым метким стрелком?
— Нет. Стрельба на охоте отличается от той, к которой мы привыкли в биатлоне. В лесу обычно приходится иметь дело с движущейся мишенью. К тому же мне нравится охотиться в одиночку. Ведь тогда задача усложняется — сначала надо найти добычу, а потом попытаться в нее попасть.
— Где предпочитаете охотиться — у себя на родине в Норвегии или в Австрии, где сейчас живете?
— В Норвегии. Там для охоты раздолье.
— Сменим тему. Поскольку нам хочется узнать о вас как можно больше, некоторые вопросы будут неожиданными. К примеру, такой: когда вы просыпаетесь, о чем думаете в первую очередь?
— О еде. Я всегда голоден (смеется). Хотя для спортсмена это нормально: много тренируешься — значит, много ешь.
— А сколько раз в день вы едите?
— Минимум пять раз. Я не крупный парень, так что могу себе это позволить. Вообще-то я не привередлив в еде, но больше всего мне нравится итальянская кухня. Она мне подходит, легко усваивается и в то же время помогает переносить нагрузки. Люблю мясо, рыбу, картошку. А на завтрак предпочитаю мюсли. Сейчас в принципе в любом городе мира можно поесть то, что хочешь, и еда при этом будет вкусной.
Знаете, вдруг вспомнил, как много лет назад впервые приехал в Новосибирск. Там нас кормили невероятно калорийной пищей, которая больше подходила рабочим на каком-нибудь тяжелом производстве. Спортсменам столько было не нужно.
— Какие мысли крутятся у вас в голове незадолго до старта гонки?
— Стараюсь мысленно отвлечься или поговорить с ребятами из команды — о чем угодно, только не о биатлоне. Могу послушать музыку, посмотреть видеоклипы или фильмы. В такие моменты главное поменьше думать о спорте.
— А какую музыку перед стартом слушает великий Бьорндален? Молодое поколение биатлонистов, знаем, предпочитает рэп.
— Я тоже (смеется). Еще люблю послушать такие группы как «Пинк Флойд» и «Дайр Стрейтс», Брюса Спрингстина. Могу включить и современную поп-музыку.
ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
— Официальная часть сезона позади. Судя по всему, особой радости он вам не принес: хоть и завоевали на чемпионате мира в Рупольдинге две золотые медали в эстафетах, но в общем зачете Кубка мира оказались лишь 16-м…
— Я действительно испытываю небольшое разочарование: делал ставку на мировое первенство, но там для меня все сложилось не совсем хорошо. Физически в Рупольдинге я чувствовал себя нормально, только вот, видимо, немного ошибся с психологической подготовкой. Как результат — допускал обидные промахи на стрельбище. Хотя в начале сезона стрелял очень даже прилично.
Все, больше на эту тему распространяться не хочу. Тем более что работа над ошибками уже проделана. Надеюсь, в будущем подобное не повторится.
Что же касается сезона в целом… Ближе к весне у меня возникли проблемы со спиной, и какое-то время я даже не тренировался. Рад уже тому, что мне удалось вернуться в соревнования и показывать на лыжне неплохие результаты.
— Вы сказали, что работа над ошибками в стрельбе уже проделана…
— Я очень давно профессионально занимаюсь биатлоном и прекрасно знаю, что мне надо делать, чтобы стрелять точно. Если честно, не особо переживаю на этот счет.
— Существует ли для вас проблема идеально выполненного последнего выстрела?
— Иногда — да, она возникает, как в принципе и у всех. Но в минувшем сезоне в этом плане у меня все прошло гладко.
— Не самый удачный сезон для столь именитого, но уже возрастного спортсмена — это новый вызов и мотивация?
— Я всегда мотивирован! И знаю, что неудачное начало — не самое страшное. Могу постепенно набирать форму и выигрывать гонки. Хотя с каждым годом делать это становится все труднее. Но в конце концов где-то можно и проиграть. Моя основная цель — по-прежнему быть на высоком уровне к Олимпиаде-2014 в Сочи.
ПРАВИЛЬНО, ЧТО ЧАСТО ПРОВЕРЯЮТ НА ДОПИНГ
— Хотим затронуть тему допинга. Может ли быть так, что спортсмен действительно не знает, как в его организм попало запрещенное вещество? Или атлеты всегда в курсе?
— Мне кажется, в наши дни, если у тебя обнаружили допинг, ты должен прекрасно понимать, как он у тебя оказался. Но это — в теории. За все эти годы я только однажды разговаривал с человеком, у которого был положительный допинг-тест, — это произошло после Олимпиады-2002 в Солт-Лейк-Сити. И он сказал мне, что не знает, как к нему попал допинг. Может быть, и соврал, конечно.
Спортсмены обязаны знать, какие медицинские препараты они принимают для лечения той или иной болезни. Ведь иногда можно попасться просто потому, что не понимаешь, что за вещества содержатся в таблетках.
— Нет ли у вас во время соревнований боязни, что кто-то специально подсунет вам бутылку с «неправильной» водой или подсыпет что-то запрещенное в еду?
— Никогда не знаешь, что может случиться, но постоянно думать об этом бессмысленно. На мой взгляд, последние два года биатлон является наиболее чистым от допинга за все то время, что я участвую в соревнованиях. Сейчас биатлонисты сдают очень много допинг-тестов. Как только тот или иной спортсмен начинает прибавлять в результатах, интерес допинг-офицеров к нему мгновенно увеличивается. В общем, проверяют всех и очень часто. И это правильно.
— А как в Норвегии прореагируют на то, что какой-то ваш спортсмен попался на допинге?
— Если на употреблении запрещенных препаратов ловят звезду, этому человеку лучше сразу переезжать в другую страну. Люди нам доверяют — и не надо их обманывать. Философия спорта в Норвегии проста: усердно работай и не используй допинг.
ЕЩЕ НЕ ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ ОБ УХОДЕ
— Может ли что-то заставить вас завершить карьеру до Сочи-2014?
— Разве что проблемы со здоровьем. Да, это единственная причина.
— А вы уже примерно представляете, когда может наступить день завершения вашей великой карьеры?
— Ну я действительно порой думаю об этом. И понимаю, что день принятия этого решения будет очень тяжелым, ведь с 12 лет я занимаюсь только биатлоном. В любом случае вам придется подождать: у меня в планах выступление в Сочи-2014. Надеюсь, мотивации хватит.
— Каким вам представляется первый день вне спорта? Может, будете спать до часу дня?
— Знаете, я не люблю долго спать. Рано вставать никогда не было для меня проблемой. Но в самый первый день без биатлона я, конечно, отдохнул бы побольше.
— А на лыжах пошли бы кататься?
— Ну если будет снег, то да, пошел бы. Я продолжу много тренироваться и после завершения карьеры, потому что это помогает поддерживать себя в хорошей физической форме. Буду бегать, кататься на мотоцикле, велосипеде. А возвращаясь к вашим предыдущим вопросам… Я стал бы больше времени уделять своим близким, семье. Мой отец уже пожилой человек. Я хотел бы проводить с ним много времени, но с тех пор, как в 2003 году я уехал из Норвегии, мне не удавалось с ним часто общаться.
— Мы, конечно, надеемся, что вы приедете на Олимпиаду в Сочи и выступите там. А что собираетесь делать после этого? У вас есть какие-то конкретные планы?
— Да, у меня множество самых разных планов. Но пока не хотел бы об этом говорить. Еще не время.
ВЕЗУНЧИК
— Вы так давно в спорте… Никогда ни о чем не жалели? Может быть, в чем-то или в ком-то разочаровались?
— Приведу в пример ту историю с допингом, о которой уже рассказывал. Когда выясняется, что хорошие спортсмены употребляют что-то запрещенное, это разочаровывает. Становится настоящим ударом.
Хотя разочарований хватает и в собственной карьере. Ты много месяцев тренируешься, вроде бы прекрасно готов и должен, по идее, выигрывать золото, а потом приезжаешь на чемпионат мира и оказываешься не так силен, как думал. В такие моменты бывает тяжело. Но такова жизнь и таков спорт. Он этим и интересен.
Когда-то биатлонистам норвежской сборной было достаточно по итогам соревнований находиться в первой тройке. Теперь все иначе — от нас ждут только побед. Это очень непросто выдержать, но, с другой стороны, это тебя подстегивает.
— По ходу карьеры у вас не было серьезных травм. В чем тут секрет?
— Я всегда увлекался сразу несколькими видами спорта, это помогает понимать свой организм. К тому же у меня хорошие мышцы. Ну и, наконец, удавалось избегать серьезных инцидентов, которые могли бы привести к травме, в том числе и во время соревнований. Конечно, у меня были падения с мотоцикла или во время работы на лыжероллерах, но удавалось сохранить хорошую форму и после этого. Наверное, в этом смысле я просто везунчик.
— А когда женились, стали больше о себе заботиться?
— Совершенно точно — нет. Думаю, чрезмерная забота о себе любимом уже сама по себе таит определенные опасности. Разумеется, ты должен заботиться о своей жене и своей семье. Но не могу сказать, чтобы я сильно изменился. Хотя, наверно, когда в семье появляются дети, все становится немного иначе.
— Женитьба как-то повлияла на вашу жизнь как спортсмена?
— Нет. Никак не повлияла.
О ДОЛЖНОСТИ ПРЕЗИДЕНТА НЕ ДУМАЮ
— Как вы, действующий спортсмен, воспринимаете Олимпийские игры? Получается ли наслаждаться всей этой атмосферой?
— Я стараюсь наслаждаться. Иначе очень сложно показать хороший результат. Поэтому пользуюсь любой возможностью получить удовольствие, повеселиться. Но, с другой стороны, Олимпиады — очень специфическая вещь. Например, мы с командой большую часть времени проводим в своем олимпийском доме и не так много контактируем с другими людьми, чтобы минимизировать риск подхватить какую-нибудь инфекцию. Ведь если ты заболеешь на Играх, следующий шанс проявить себя представится только через четыре года.
Моя первая Олимпиада была домашней — в Лиллехаммере в 1994 году. И очень отличалась от других именно потому, что проходила в Норвегии. Было очень тяжело, я по-настоящему нервничал. На других Олимпиадах было уже проще, гонки давались легче.
В Турине, Солт-Лейк-Сити и Ванкувере — особенно в Ванкувере! — на биатлонных соревнованиях было куда меньше зрителей, чем мы привыкли видеть. В Хантах, Рупольдинге или Оберхофе, да и в других местах, собирается обычно раза в два больше народа. В этом смысле Олимпиады — довольно скучное мероприятие по сравнению с другими. Но атмосфера в целом на Играх по-настоящему позитивная. Все, что происходит вокруг соревнований, весьма отличается от того же Кубка мира.
Лично для меня Олимпийские игры всегда стояли особняком. Они проводятся раз в четыре года, и все это время ты к ним готовишься, тренируешься, подбираешь себе команду единомышленников. Это очень долгий путь. Да и на самих Играх каждый день забот хватает.
— Многие биатлонисты считают, что выиграть Большой хрустальный глобус почетнее, чем, например, чемпионат мира или Олимпиаду, поскольку для этого нужно показывать стабильно хорошие результаты на протяжении всего сезона. Вы разделяете эту точку зрения?
— Нет. Для меня победа на Олимпиаде в разы важнее и значительнее, чем Большой хрустальный глобус. Мне не очень нравится система начисления очков в Кубке мира из-за слишком маленькой разницы между первым и вторым местом и так далее. При нынешней системе ты можешь выиграть общий зачет, если весь сезон стабильно занимаешь места в первой пятерке, и выигрывать гонки при этом не обязательно. Но с моей точки зрения, без побед — ты не звезда. Просто быть в тройке или пятерке лучших недостаточно. Нужно обязательно выигрывать.
— Что вы поменяли бы в Кубке мира в первую очередь? Эту самую систему начисления очков?
— Ну это всегда было предметом бурных споров. Мы обсуждаем это в комитете спортсменов, членом которого я являюсь. Существуют разные мнения, в том числе такое: нынешняя система делает борьбу за Большой хрустальный глобус более зрелищной и интересной. А это хорошо для газет и телевидения, вы сами должны это понимать. Публике нравится, когда вопрос о победителе решается в последней гонке. А вот, к примеру, в гладких лыжах ситуация совершенно иная. С моей точки зрения, было бы хорошо найти нечто среднее между этими двумя подходами.
— У вас нет планов однажды сменить Андерса Бессеберга на посту президента Международного союза биатлонистов?
— Зачем его менять? Он слишком хорош в этой должности, чтобы я об этом думал.
ОБСУЖДАЮ ПРОБЛЕМЫ С ТРЕНЕРАМИ СБОРНОЙ
— Вы составляете план своей подготовки при участии тренерского штаба сборной Норвегии — или же сами принимаете основные решения?
— Все обсуждаю с тренерами сборной, и решения мы принимаем совместно.
— В Норвегии не первый год много говорят о конфликте ведущих биатлонистов с тренерским штабом. Вы можете объяснить, в чем суть противоречий?
— Ну в газетах много чего пишут. В лучшем случае только половина из этого является правдой. Могу сказать, что лично мне хорошо работалось с Микаэлем Лефгреном. Но теперь он ушел. В следующем сезоне у нас будет новый тренер. Думаю, мы сможем создать хорошую команду.
— Когда-то вы проводили всю подготовку вместе со сборной. В какой момент поняли, что нужен более индивидуальный план занятий?
— Перед Олимпиадой в Солт-Лейке. У нас тогда был прекрасный тренер, но в какой-то момент стало ясно, что некоторые спортсмены перетягивают одеяло на себя, а на остальных не остается достаточного времени. Но для прогресса нужно постоянное взаимодействие между биатлонистом и тренером. И тогда я начал искать себе команду. Стал отдельно работать над стрельбой, поскольку с ней у меня были очень большие проблемы. Так у меня появился личный тренер по стрельбе. Но при этом я продолжал проходить все сборы вместе со сборной, просто добавлял к ним еще четыре-пять дополнительных сборов для работы над стрельбой. Думаю, это был оптимальный вариант.
Вообще все зависит от конкретной ситуации в сборной. Сейчас, к примеру, она стала более открытой. Мы обсуждаем все возникающие проблемы, и это приносит пользу. Однако не исключаю возможности, что к Сочи снова обращусь к помощи личных тренеров по физподготовке и стрельбе. Посмотрим.
НОРТУГ СПАС МИРОВЫЕ ЛЫЖИ
— Многие биатлонисты пробуют себя в гладких лыжах. Но ни разу не приходилось слышать, чтобы они пытались участвовать в соревнованиях по стрельбе. Как думаете, почему?
— Ну лично у меня не такой большой талант в стрельбе в отличие, к примеру, от моего брата. Я работаю, стараюсь улучшить показатели в этом компоненте. Но во мне слишком много энергии, и стрельба кажется мне довольно скучным занятием.
В биатлоне для того, чтобы быть в числе лучших, нужно быть очень сильным лыжником и при этом хорошо стрелять. Что же касается соревнований по лыжным гонкам, то в Норвегии этот вид спорта имеет куда более длинную историю, чем биатлон, здесь существуют очень мощные традиции. Можно сказать, что лыжи у нас до сих пор популярнее всего остального. Несмотря на то что в последние годы норвежцы стали так сильны в биатлоне, это на самом деле мало что изменило. У меня всегда была мечта переломить ситуацию, поэтому я и стремился выступать в лыжном Кубке мира. Возможно, это помогло бы хоть немного повернуть общественное мнение в Норвегии в нашу пользу.
Вообще рассуждать на эту тему можно очень долго. Когда я был совсем молодым человеком, лет в 15 — 16, трижды выигрывал лыжный чемпионат Норвегии в соответствующей возрастной категории. Только вот мне так и не представилось шанса поехать на юниорский чемпионат мира, что меня по-настоящему расстроило. Ведь в команде был Томас Ольсгорд: он был на год или два старше и превосходил меня по скорости. Ольсгорд все выигрывал. Похожая ситуация была и с другими спортсменами.
— А с Петтером Нортугом вы знакомы?
— Конечно.
— Что о нем скажете?
— Прекрасный парень. Он спас мировые лыжи. И он на самом деле очень скромный парень.
— Да что вы!
— Да-да, в личной жизни Петтер такой. Скромный, очень хороший. Но как только получает стартовый номер и встает на лыжи, становится абсолютно сумасшедшим и бешено темпераментным.
В жизни он прекрасный человек, но мне нравится далеко не все из того, что он делает в спорте и что он говорит. В Норвегии он — идол. Хотя, возможно, далеко не самый лучший идол. Тем не менее лично я его очень люблю: он фантастический спортсмен — занимается очень упорно. Его спринт изменил мировые лыжи, и именно упорные тренировки сделали его таким великолепным спринтером. Короче, он хороший спортсмен и друг.
ТЕЛЕФОН В СПРАВОЧНИКЕ НЕ МОЙ
— Когда вы читаете в различных изданиях о многочисленных шутках Свендсена и Бё по поводу вашего поколения, какова ваша реакция? Это дополнительная мотивация выиграть у них? Или вы не реагируете на их слова?
— Эмиль очень открытый, раскованный человек и часто не фильтрует, что говорит. Знаете, если все спортсмены будут говорить вслух то, что они думают, то, поверьте, газетам будет очень сложно публиковать все это на своих страницах! Но, конечно, я очень уважаю Эмиля во всем, касающемся нашей спортивной подготовки, мы постоянно общаемся по телефону — через день, а часто и каждый день, обсуждаем все детали.
— То есть вы можете ему позвонить?
— Разумеется! Думаю, в предстоящем сезоне будем общаться даже плотнее, чем в нынешнем, — мы уже обсуждали этот вопрос. Уверен: этот обмен мнениями и информацией сделает нас сильнее.
— А даете ли вы друг другу советы? Или, поскольку вы соперники, это невозможно?
— Мы постоянно советуемся. Он спрашивает меня, я спрашиваю его. Я всегда приветствовал приход молодежи в сборную и нашел ему первого спонсора — у него в тот момент никого не было. Знаю, что он признателен мне за это. В первые годы мы много работали вместе. И сейчас Эмиль и Тарьей часто звонят мне, мы подолгу разговариваем, причем не только о спорте. Короче, мы хорошо работаем вместе.
— Всегда хотелось вас спросить: тот мобильный телефон, который указан в справочнике IBU, действительно ваш?
— Нет, конечно.
— А чей же тогда, не знаете?
— Нет. Хотя, может, это просто очень старый номер, которым я давно не пользуюсь.
— Во время своего приезда в Москву вы встречались с президентом СБР Михаилом Прохоровым, и журналисты сразу начали говорить о вашем возможном будущем в России — скажем, в роли тренера! Это правда?
— (Смеется.) Конечно, нет!
— Почему? Не хотите быть тренером? У нас, кстати, очень много хороших мест для охоты!
— Про эти места я знаю. Отбросив шутки, скажу, что у нас был большой и интересный разговор на различные темы. Прохоров — очень умный человек. Все было хорошо, действительно хорошо. Но о том, чтобы я стал тренером в России, речи не было.
— Как вам кажется, сложно ли работается Вольфгангу Пихлеру, который уже год как занимается с российскими девушками?
— Думаю, любому тренеру сложно сменить страну. Это ведь совершенно другая культура, в том числе и культура общения. А нормальное общение тренера со спортсменами, как я думаю, ключевой фактор.
Я знаю Вольфганга очень хорошо. Он фантастический тренер! Но ему нужно дать больше времени, ведь на его плечи свалился такой груз! У Пихлера есть система, которая работает, что он не раз демонстрировал. Известно, что он дает своим подопечным очень большие нагрузки, которые поначалу сложно «переварить».
Надеюсь на него и на российских девушек, которые должны вновь подняться к биатлонным высотам. Есть много путей для достижения вершин — в одной стране один путь, в другой — другой. И, в конце концов, у Вольфганга в запасе еще немало времени до Олимпийских игр.
ДО ВСТРЕЧИ В СУПЕРМАРКЕТЕ!
— В таких видах спорта как, например, теннис и футбол, мужчины посмеиваются над женщинами. Как обстоят дела в биатлоне? Думаете ли вы, что женский биатлон — это настоящий тяжелый спорт?
— Биатлон — это крутое занятие с массой прекрасных женщин на трассе! Думаю, между мужским и женским спортом всегда присутствует некая борьба. Биатлон не исключение. В прошлые годы было всего несколько спортсменок, которые боролись между собой за первенство, но теперь женский биатлон чрезвычайно повысил свой уровень: есть прекрасные лыжницы и стрелки. Сейчас в мировом биатлоне 4 — 5 девушек высочайшего уровня и еще до десяти спортсменок очень высокого уровня. Есть отличные биатлонистки и в России, но некоторые из них еще молоды, им нужно время.
— Кому из российских девушек вы наиболее симпатизируете?
— Сложно сказать. Я недостаточно знаю россиянок. По большому счету хорошо знаком только с Ольгой Зайцевой. Она давно выступает, с ней я не раз разговаривал. Ольга талантлива и умна. Да, для нее все не просто. Как не просто для всех норвежцев, немцев и русских: на них давит необходимость показывать результат. В нынешнем году Ольге показать такой результат удалось. Но для этого идеальной должна быть не только сама спортсменка, но и каждый человек в команде. Нужны самые подходящие ей лыжи, нужна отличная спортивная форма и так далее, и если какой-то один компонент не сработает — победы не видать.
— Что думаете об уходе Магдалены Нойнер?
— Тяжелое решение, которое надо уважать. Это по-настоящему плохо для биатлона, потому что Магдалена — лучший атлет, лучшая во всем. Плюс к ее спортивным достижениям, она прекрасная собеседница для журналистов. Она красавица. Магдалена — Мисс биатлон. Возможно, она самая важная для биатлона спортсменка всех времен.
— Когда-нибудь вы тоже решите, что наступающий сезон станет для вас последним в биатлоне. Как и Нойнер, сообщите об этом прессе заранее?
— Нет. Заранее об этом точно никому не скажу. Если пойму, что настала пора уходить и что больше нет сил и мотивации, то, скорее всего, объявлю о завершении карьеры уже на следующее утро. Не буду растягивать всю эту историю на целый сезон.
— Думаете, Магдалена потеряла мотивацию?
— Я знаю ее не настолько хорошо, чтобы судить о таких вещах. Возможно, уход из спорта продиктован ее желанием перестать быть публичной персоной.
— Но у вас в Норвегии такая же ситуация. Все много знают о вас или думают, что знают. Вот и мы — сидим напротив и отчетливо понимаем, что вы — великий спортсмен! Как вам удается жить с этим своим величием?
— В общем-то я себя прекрасно чувствую! С молодых лет я хотел, желал, стремился стать лучшим в биатлоне — выиграть чемпионат мира, Олимпийские игры. Так что если я скажу, что ненавижу свою карьеру и, как следствие, свою популярность, то это будет глупо! Но это, без сомнения, очень тяжело.
Сложно приходится и в те моменты, когда я показываю плохие результаты — тогда не хочется ни с кем говорить, хочется остаться одному, а надо отвечать на вопросы. Что ж, это спорт. Я живу с этим. И мне еще повезло, что я, скажем, не немец! И что не живу в Великобритании, где пресса напориста, а почти все — болельщики. В таких условиях тебе никуда не укрыться.
В Норвегии я жил в Тронхейме около восьми лет и не испытывал никаких проблем. В нашей стране уважительно относятся к спортсменам, никто не будет надоедать, и ты можешь жить жизнью нормального человека.
— В последние годы вы живете в Австрии. В вашем городе все знают, кто вы такой?
— Да.
— И каждый тамошний житель может сказать: вот это — дом Бьорндалена?
— Да. Но, спасибо им, они уважают мою личную свободу!
— То есть вас можно встретить где-нибудь в супермаркете?
— А почему нет?
Екатерина Кулиничева, Лина Холина, Владас Ласицкас,
«Спорт-Экспресс»
