После золотой мужской эстафеты на Олимпиаде-2022 в Пекине финишёр нашей команды, двукратный чемпион мира Сергей Устюгов не давал интервью. Он уехал домой к семье и на пару месяцев напрочь забыл про лыжи. Однако в свой 30-летний юбилей Устюгов, который приехал на Югорский марафон, решил прервать молчание и рассказал о том, что с ним происходило в этом сезоне и почему он ни с кем не общался.
«Землю бы грызли, но медаль Олимпиады бы точно была»
– Олимпиада. Эстафета. Вы финишируете с флагом, а потом после радостных криков и объятий произносите фразу: «Я не знаю, что Артём Мальцев теперь скажет».
– Я ехал на финишной прямой и думал, что Тёма меня прибьёт. Потому что видел недовольство, которое было, когда Маркус сказал, что бегу я в эстафете, а не Артём. Скажу честно, против меня в эстафете на Олимпиаде были все тренеры, и я их прекрасно понимаю.
– Даже Маркус был против?
– Нет, Маркус был за меня. Может быть, Артём именно из-за этого обиделся. Но я на финишной прямой бежал с флагом и думал: «Бли-и-и-н, Тёма…» Потому что шанс на медаль в эстафете был стопроцентный. Мы бы за неё землю грызли, но медаль бы точно была – это все понимают. Много хейта поступало, и до сих пор говорят, что Тёма заслуживал бежать эстафету. Но прошло время, и сейчас я понимаю, что, кто бы что ни говорил, золотая медаль есть, и она есть у сборной России. И тому, что это золото есть у меня тоже и что в итоге был сделан такой выбор, я рад.
– Решение о том, что вы бежите эстафету, приняла Елена Вяльбе. И взяла всю ответственность на себя.
– Сейчас ко мне это понимание начинает приходить. Ведь есть же у нас и общий зачёт Кубка мира, в котором я до сих пор остался выше Артёма, хотя он бежал «Тур де Ски» и гонок у него больше.
– Вяльбе ещё в Пекине сказала, что это просто справедливо с учётом всего спортивного бэкграунда вашего.
– Это было давно и неправда. И мои победы на чемпионатах мира, и выигрыш «Тур де Ски», и пропуск Олимпиады прошлой… Если ты хочешь идти дальше – нужно оставить всё в прошлом. Я так и сделал. И всю ситуацию с лыжами отпустил. Новости после Игр вообще не читал. Мне друзья говорят – вот, Елена Валерьевна сказала, что тебя никто из тренеров брать не хочет. Конечно, не хочет, потому что я могу сказать своё видение, своё мнение, что мне это не подходит. Ни один тренер не сидит в моей шкуре, не делает такие объёмы и не знает, как та или иная болячка на меня повлияет. Ты можешь терпеть боль, а если это перерастёт во что-то хроническое? Спасибо, я уже через такое проходил — и не раз. Если мой организм перегрузить, то он даст сбой. Через эти ошибки я прошёл сам, здоровьем за них платил.
– У вас хорошие отношения с Еленой Валерьевной?
– Прекрасные, как бы кто ни думал. Она может позвонить, похвалить или поругать, что-то высказать. Я её очень уважаю и как грамотного руководителя, и как спортсменку. Не скажу, что её слово для меня закон, но к её словам я всегда прислушиваюсь и не постесняюсь задать вопросы, если они есть. У нас же в команде есть люди, которые побаиваются это делать. Многим это не нравится, почему все молчат, а я куда-то лезу. Ну вот такой я человек, у меня просто менталитет такой. Жена говорит, что если мне что-то нужно, то я пойду по головам и буду это пробивать.
Правда, мои старшие друзья-товарищи посоветовали мне перед этим сезоном не лезть на рожон, ничего не говорить и всё воспринимать спокойно. Если раньше я бы подключился к какому-то спору, то теперь стараюсь быть более дипломатичным. Раньше бы обязательно свою точку зрения донёс громко до всех, теперь же либо промолчу, либо обойдусь общими словами. Жизнь научила.
– С Мальцевым вы остались друзьями? Недавно в интервью он сказал, что сейчас понимает, что всё было абсолютно справедливо.
– Конечно, мы дружим! После Олимпиады общаемся, правда, не так плотно. Тёма съездил к Легкову на гонку, пробежал на чемпионате России.
«Либо я пашу, либо отодвигаю всё в сторону и говорю «хватит»
– А вам не хотелось где-то побегать?
– Саня меня тоже приглашал, но я отказался, потому что очень долго не был дома, а я такой человек, что меня из дома не выгнать. Я хочу побыть с семьёй, потому что много времени провожу на сборах, и, когда куда-то зовут, я говорю: «Давайте потом, сейчас дайте отдохнуть».
Я знаю, что 3 мая мне придёт новый тренировочный план и надо будет понять – либо я пашу, либо отодвигаю всё в сторону и говорю «хватит». И хочется, и колется. И жена говорит – бегай. Сейчас я хочу просто отвлечься, а когда мне придёт тренировочный план, я пойму, нужно ли мне это. Мой личный тренер меня поддержит. Он сказал, что на первом сборе ему надо скинуть 10 кг, как и два года назад, так что всё – я иду к тебе на помощь. Иван Геннадьевич Брагин много тренировался, пока я был дома, на роллерах, на велосипеде. Кроссом – если мы делали такую работу, то он бегал через подъём, подгонял.
– От чего зависит выбор – пахать или заканчивать? Не от сложности же тренировочного плана.
– Только от моего психологического состояния. Я ведь очень давно в сборной. Да, мне говорят – а Макс Вылегжанин, а Саня Легков как долго бегали. Но и я тоже довольно долго в команде варюсь. Приоритеты в жизни тоже надо расставлять. Да, хорошо получается, да я такой человек, что если двигаюсь в одном направлении, то буду добивать до конца. Как бы ни было – мне его надо добить, потому что я не смогу отвлекаться на второе, третье, четвёртое.
На Олимпиаде после спринта я выдохнул, потому что понял, что я всё сделал для того, чтобы добиться результата в личной гонке. Она не получилась по каким-то причинам – тактически или физически. Но выдохнул и понял, что теперь у меня голова свободна, я думать начал по-другому. У меня груз с плеч упал. И после того момента я начал задумываться – сколько я ещё пробегаю? Год, два, три… До следующей Олимпиады четыре года – это очень тяжело. Реально, но для этого надо уйти в спортивные монахи и вообще от всего отгородиться.
– Вы к этому не готовы?
– Нет, я не готов отгораживаться от всего. У меня есть главный приоритет в жизни – это моя семья. Если бы жена сказала: «Хватит, Серёжа. Побегал, не выноси мозг – приезжай домой», я бы всё бросил и пошёл устраиваться на работу рядом с домом. Но она, наоборот, хочет, чтоб я бегал. Я – овен, противный человек, мозгораздирающий, и она у меня козерог, и после долгого нахождения дома мы начинаем нервировать друг друга. Это – нормально.
«Вы что хотите услышать? Что я завершаю карьеру?»
– Сейчас мотивация продолжать карьеру есть? И Лена поддерживает.
– Да, она поддерживает. Но на все вопросы о мотивации, о том буду бегать или нет – вы что хотите услышать? Что я завершаю карьеру? Или что я буду бегать дальше? Я на данный момент не знаю. Я хочу и в то же время не хочу.
– Зависит ли ваше решение от того, будет ли в следующем сезоне сборная России выступать на международных стартах?
– В какой-то степени – да, зависит. Но в большей степени – нет. Кубок России проходит так же, как и Кубок мира – гонки проходят каждую неделю, в разных городах. У нас есть хорошая база для вкатывания в Ханты-Мансийске, где второй год проводятся контрольные старты для сборников с хорошими призовыми. Есть Вершина Тёи, куда приезжают порядка трёх тысяч спортсменов с тренерами, с массажистами. Там проводятся Континентальный Кубок, Кубок России. Потом все едут в Чусовой, потом – в Красногорск.
– Вас это вполне устраивает, насколько я понимаю?
– Если формат гонок немного изменить, сделать интереснее, расширить программу, то почему бы и не выступать? Тут такая же живая конкуренция между спортсменами, между регионами. Если не будет общей сборной России, то и сервис будет конкурировать. Это всё то же самое, что и заруба сборных на Кубке мира. Это всё тоже свой особый интерес. А как только у нас появится возможность соревноваться с иностранцами, то поедем выступать на мировой уровень. Это всё интересно, почему нет.
Я, конечно, сейчас как обыватель рассуждаю, серьёзно ещё не думал на эту тему. После того как приехал с Олимпиады, забыл про лыжи.
«Меня тошнит от лыж, видеть их даже не хочу»
– Серьёзно?
– Да. Вот шли соревнования в Кирово-Чепецке. Я за результатами даже и не следил особо. Заходил разве что, протоколы некоторые смотрел, с ребятами созванивался. И я поймал себя на мысли: меня пугает то, что я даже не слежу за соревнованиями.
– И вас это вообще никак не волнует?
– Просто пофигу. Вот ребята чемпионат России бежали, а я не смотрел.
– Ни одной гонки?
– Вообще ни одной гонки.
– Настолько нужно было отключиться?
– Да. Потому что я понимал, что если я сейчас не отключусь и продолжу в этом вариться, то придёт май, а я головой не отдохнул, я не готов. Я же говорю, у меня этот сезон самый сложный в плане того, что я от лыж реально всё… Бывало такое: мы сделали какую-то работу, и мне говорят, мол, у тебя сегодня откатка. «А я не приду», – говорю. «Почему?» – «Потому что меня тошнит, видеть их даже не хочу».
– Когда это было?
– Во время «Тур де Ски». Я понимал, что я не слабее всех тех ребят, которые там выступают, но я просто готовлюсь к Олимпиаде, оттягиваю и оттягиваю форму. Они бегали соревнования, кто-то успешно, кто-то – не очень. А я просто смотрел, как я в таблице Кубка ниже опускаюсь, всё ниже, и думал – а почему я не могу пробежать «Тур де Ски» и потом набирать форму, как я раньше это делал?
Но ты сразу вспоминаешь: у меня есть три гонки на Олимпиаде. Две под большим вопросом, а одна стопроцентная – это спринт. И я готовлюсь к ней. Этой мыслью старался завести, чтобы готовиться дальше. Но не всегда получалось. Со мной работал Петя Седов в группе Маркуса, он постоянно меня тормошил, требовал, чтобы я выходил и работал. Но меня тошнит от лыж, не могу! Один день отлежался, потом Петя говорит: «Меня не колышет, что ты чувствуешь, вставай и пошли». Вышли с ним, дошли 200 метров до дороги, после чего я сказал, что пошёл назад, в номер. Но с великим трудом заставил себя примерно 80 минут походить на лыжах. Петя рукой махнул и поехал тренироваться, а я ему сказал, что, когда у меня появится желание, я отработаю не на 100, а на 200 процентов, но не сейчас.
– Что привело к такому состоянию?
– То, что гонок давно не было, и то, что дома давно не был. Когда в этой соревновательной деятельности варишься, всё на второй план отходит, а тут нет такого. После Олимпиады я нахожусь дома, хоть и были небольшие выезды на два-три-четыре дня, но из-за смены обстановки голову отпускает и ты понимаешь, что на сборах намного легче. Ты встал, расписание у тебя составлено: тренировка, завтрак, обед, ужин. Есть вечером свободное время, но из-за разницы в часовых поясах ты не можешь позвонить домой, потому что там уже спят, а общения с родными не хватает, и тебе тошно.
А сейчас я приехал, нахожусь с семьёй. Стараюсь везде поездить к родным, пообщаться. Тут с дочкой погулял, в садик её отвёл, жену в больницу. Пришёл к старшему брату, к среднему. И время-то летит! Ты домой приходишь, ложишься без сил, а ребёнок ещё поиграть хочет, ещё что-то. Круто! Я абстрагировался полностью. Лена мне говорит: «А ты на лыжах покататься не хочешь?». Я отвечаю – нет. «Может, кросс хотя бы?». Опять – нет.
– К активной деятельности вообще не тянуло?
– Ребята, с которыми мы тренируемся в Междуреченском, позвали играть во флорбол. Сначала вроде бы надо снег почистить. Потом машину снегоуборочную найти. Потом пора уже ребёнка из садика забирать. Говорю, мол, ребята, извините, я с вами поиграю полчаса. Привёз ребёнка, поиграл. Вроде и потренировался, а вроде и с семьей время провёл. Классно.
Вот сейчас опять же я мог находиться дома, но приехал в Ханты-Мансийск на «Спортивную элиту» и марафон. Мне задают какие-то вопросы на пресс-конференции, а я сижу и думаю: «Как там моя Лена?». Ей скоро рожать, мне нужно рядом быть.
«Рад, что Степановой не сказали – стоп, девочка»
– У вас нет ломки по тренировкам? Александр Бессмертных, например, рассказывал, что ему становится перед собой стыдно, когда он пропускает тренировки. Хотя по факту он уже не бегает.
– Раньше было так: если я три-четыре дня не потренируюсь, меня трясти начинает. Старшие братья говорят – иди побегай. Я пошёл, побегал, мысли на место встали. А сейчас и потренироваться надо, и хочется поспать, поесть, отдохнуть, и время провести с близкими. Я понимаю, что с 3 мая мне придётся вновь полноценно тренироваться, поэтому про себя думаю: лучше я сейчас отдохну, поделаю какие-то физические упражнения, чтобы совсем форму не потерять, но зато получу свежую голову, чтобы в следующем сезоне выйти и пахать. Потому что я себя настраиваю на то, что мне надо будет пахать, опять доказывать самому себе, что всё, что там хейтеры говорят, что каждый год меня на пенсию отправляют – это полная ерунда. Мне в директ раньше присылали песню «Дайте дорогу молодым». Есть же разные хейтеры — и добрые, и злые. Говорят, что и лентяй, и лоботряс. Но я бегаю же.
– И с какими результатами!
– Я не считаю себя ни лентяем, ни лоботрясом. У меня просто другое видение на это всё, не схожее с остальными. Кому-то это не нравится. Но результат пока говорит сам за себя.
– В нынешней сборной есть спортсмены, кто напоминает вас по менталитету, которым важно иметь свою точку зрения на всё, которым всё нужно?
– Мы по группам разделены, и в каждой сложился свой кружок общения. Так что мне сложно судить. Но из тех, кто может лезть на рожон – Иван Якимушкин.
– Вероника Степанова не такая?
– Она просто вписывается в реалии нашего времени. Я рад, что её не зарубили на корню и не сказали – стоп, девочка. В реалиях нашего времени она делает то, что нужно с точки зрения раскрутки, с точки зрения становления медийной личностью. В наше время нормально жить в соцсетях и зарабатывать на этом. Её много хейтят, но ведь хейт – тоже внимание, правильно? Как говорит Дмитрий Губерниев, неважно, как говорят о тебе, важно, что в принципе о тебе говорят.
– Вы счастливый человек?
– Не хочу этого говорить, поскольку боюсь спугнуть. Но моё нынешнее состояние во всём меня устраивает.
Редакция «Лыжного спорта» от всей души поздравляет Сергея Устюгова с 30-летием!!!
