Главный герой зимы в российском спорте, победитель многодневки «Тур де Ски» Сергей Устюгов дал «СЭ» первое большое интервью после триумфа, в котором рассказал о неожиданной смене тренера и примирении с любимой девушкой.
ЛЫЖИ ЛЕГКОВА ПРЕДЛОЖИЛ СЕРВИСМЕН
– Сергей, как ваше самочувствие сейчас спустя почти неделю после финиша многодневки?
– Физически я восстановился. Головой отдохнуть не смог, потому что внимания слишком много. Все хотят пообщаться, сделать интервью, приехать поснимать и тому подобное.
– Я правильно поняла, что вы не любите журналистов и если бы была возможность, вообще бы с ними не разговаривали?
– Да, это правда. Сезон же еще продолжается, впереди чемпионат мира. А тут сбегал «Тур де Ски» – и сразу такое внимание. Все это отвлекает и не дает сосредоточиться на тренировках.
– Сколько времени после «Тур де Ски», кстати, вы не тренировались?
– На следующий день мы были в дороге, потом еще был день отдыха. Получается, встал на лыжи только в среду.
– Зачем вам нужен этап Кубка мира в Тоблахе и почему вы побежите только одну гонку?
– По решению тренеров я выступлю только в личном спринте. О командном мы даже не разговаривали, так как мои тренеры Маркус Крамер и Егор Сорин решили, что сейчас в нем нет смысла. Это очень тяжелая гонка, а я все-таки прошел весь «Тур де Ски».
– Если вернуться чуть назад, какая гонка во время «Тура» стала для вас самой тяжелой?
– Со всех точек зрения – и физически, и психологически – это была заключительная гонка до горы, то есть масс-старт на 15 км классикой, где я стал вторым. На Кубке мира я еще никогда не заставлял себя так терпеть, как было там.
– Вы не думаете сейчас, что из-за конфликта со шведом Маркусом Хеллнером во время гонки преследования в Оберстдорфе рисковали быть дисквалифицированным и вообще не добежать этот Тур?
– Как говорят, волков бояться – в лес не ходить. Об этой ситуации я уже рассказывал. Была контактная борьба, я коснулся Хеллнера палкой, чтобы он больше не стучал мне по лыжам, а шведу это не понравилось. Я иностранных языков не знаю, но понял, что Хеллнер после финиша на меня наезжал. Потом уже в раздевалке я попросил Егора перевести ему мою точку зрения. Вроде бы ситуация разрешилась, но потом Хеллнер пошел к журналистам и начал на меня жаловаться.
– Правда, кстати, что одну из гонок многодневки вы бежали на лыжах Александра Легкова?
– Это была гонка преследования. Дело в том, что у нас в команде за каждым спортсменом закреплен свой сервисмен. С Сашей работает Вова Рысин, а со мной – Женя Уфтиков. Когда я зашел к ним перед стартом, увидел, что стоят Санины лыжи. И Женя говорит: «Вовчик уверяет, что это самая боевая пара и она сегодня должна сработать». Я Женьке доверяю на все сто процентов. Мы попробовали лыжи, они действительно катили лучше моих, и мы решили бежать на них.
– Я тут подумал на холодную голову и понял, что на самом деле бежал ненамного быстрее Нортуга. Просто в прошлом году получилось в очной борьбе уйти от него. Думаю, если бы Петтер подошел к горе с таким отрывом, какой был у меня, он бы тоже не упустил это преимущество.
– Кстати, об отрыве. Вы понимали, что 1 минуты и 12 секунд в любом случае хватит вам для победы?
– Я особо не думал об этом. Выходил с мыслью, что надо, во-первых, забраться в гору, а во-вторых, если Сундбю догонит, разделаться с ним на финише.
– На протяжении «Тура» пятью победами подряд вы доказали, что являетесь абсолютным универсалом и готовы выигрывать что угодно. Но все-таки – какая гонка и какой стиль передвижения вам нравятся больше?
– Погодите, я вот даже задумался… На самом деле, если я внушу себе, что люблю ту или иную гонку, как тогда быть с остальными? Раньше вот я считался спринтером, и мне это не нравилось. Быть спортсменом одной гонки или какого-то одного стиля – для меня это плохо. Мне нравится бегать на лыжах, вот и все.
ПО ТВ НОРТУГ КАЗАЛСЯ ПАФОСНЫМ, А В ЖИЗНИ – НОРМАЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ
– Елена тоже выступала на «Тур де Ски» и заняла 22-е место. Насколько тяжело двум профессиональным лыжникам быть вместе?
– Мне кажется, от того, что мы занимаемся одним делом, нам легче понимать друг друга. Мы же видим друг друга со стороны, можем порой что-то полезное подсказать, помочь.
– А вы ее можете отругать после неудачной гонки?
– Нет, что вы. Я решил, что если дело касается спорта, лучше не буду ее ни хвалить, ни ругать. Не хочу конфликтов по этому поводу.
– Ваша мама, которую вы-таки поздравили с экрана с днем рождения, призналась, что не хотела для вас карьеры лыжника. Почему?
– Был случай, когда я выступал в окружной команде Ханты-Мансийска по юношам, и мама приехала посмотреть наши соревнования. Пока я бежал гонку, сходила на пару подъемов. Мама видела, в каком состоянии прибегали ребята: замерзшие, скрюченные, в соплях, кто-то даже в крови… Конечно, после такого она спросила: «Сереж, а зачем тебе это все? Может, тебе это не надо?» А я говорю: «Мам, ты что, это же классно!»
– В каких условиях вы начинали карьеру? Знаю, например, что роллерной трассы в вашем родном поселке Междуреченский до сих пор нет.
– Поначалу, как и все, я катался на обычных плохих лыжах, какие выдавали на базе. Потом, когда у меня и еще у нескольких ребят пошли результаты, нам из Ханты-Мансийска привезли новые лыжи. На какие деньги и кто именно их купил, я до сих пор не знаю. Помню, бегал тогда на красных лыжах известной марки шахматной расцветки, с шашечками и в желтых ботинках. Хотя это не была моя личная пара: кому нужны были лучшие лыжи на соревнования, тот на них и бежал.
– В какой момент вы поняли, что карьера спортсмена состоится и есть шанс кардинально изменить свою жизнь?
– Наверное, после победы на первенстве мира в Отепя в 2011 году. Перед ним я выиграл почти весь российский отбор, кроме спринтерской гонки, где уступил Глебу Ретивых. Помню, был очень зол, так как у меня к Глебу были старые счеты. Он выиграл у меня отбор на юношескую Олимпиаду, а я собирался поквитаться с ним на Универсиаде, но заболел. Российский отбор на первенство мира вновь ему проиграл. И победить удалось только в Эстонии, чему я, конечно, был очень рад.
– Используя вашу терминологию, как вы думаете, Мартин Сундбю постарается «поквитаться» с вами за «Тур де Ски» на чемпионате Норвегии?
– Мой тренер Маркус Крамер сказал, что надо пробежать одну или две гонки на чемпионате Норвегии в рамках подготовки к чемпионату мира. Но, возможно, для меня в этих гонках главным будет просто проработаться или сосредоточиться на каких-то нюансах. Хотя, если уж я выхожу на старт, то всегда хочу победить.
– Кто-то из великих норвежских лыжников – Бьорн Дэли или тот же Нортуг, например, – когда-либо был для вас кумиром?
– Мне всегда хотелось выйти на старт вместе с Нортугом и вообще понять, что он за человек. По телевизору он раньше казался очень пафосным. А в жизни ничего – нормальный парень! Я же языков не знаю, общаться сложно. Но я Нортуга очень уважаю.
НА ПРИСТАВКЕ ИГРАЮ В БОИ БЕЗ ПРАВИЛ
– Когда осенью вы приняли решение об уходе из группы Рето Бургермайстера и Изабель Кнауте, не боялись, что из-за столь экстренной смены тренера можете вообще потерять нынешний сезон?
– На самом деле тренировочный план у Рето с Изабель и у Маркуса один и тот же, с минимумом различий. То есть я продолжил выполнять привычную для себя работу. И сомнений в правильности такого шага у меня не было. На первой же тренировке, когда я только перешел, Маркус указал на ошибки в технике передвижения на роллерах и сразу объяснил, как их исправить. Я очень сильно удивился: проработали два с половиной года с Рето и Изабель, а мне о таких ошибках ни разу не говорили.
– Зато, по вашим словам, упрекали в непрофессионализме. В чем он выражался?
– Знаете, давайте лучше не углубляться в эту тему. Не хочу вступать в перепалки.
– Крамер говорил, что в тренировках вы задаете очень много вопросов. На каком языке?
– С переводом помогает либо Егор Сорин, либо кто-то из ребят. Просто я считаю, что если ты выполняешь ту или иную работу, не вникая в детали, она не даст такого эффекта, как когда ты понимаешь ее смысл.
– Так может, стоит выучить английский или немецкий, чтобы лучше понимать своего тренера?
– Вообще я знаю пару слов по-немецки и по-английски. Когда мне что-то говорят, часто даже понимаю, только ответить не могу. На самом деле, я и сам задумался о том, что надо бы все-таки выучить язык. Но для этого надо очень сильно захотеть. Пока такой тяги у меня нет.
– Правда, что в начале карьеры вы всерьез подумывали о переходе в биатлон?
– Мой личный тренер Иван Брагин тогда сказал: «Мы еще в лыжах не все выиграли, чтобы в биатлон уходить». Просто в юношеском возрасте с нами в одной команде были биатлонисты. И я частенько старался прийти на рубеж и пострелять с ними, а не просто бегать по лесу. Даже сейчас, когда приезжаю домой, прошу дать мне винтовку. Этим летом пачку патронов я точно выпустил.
– Тренеры сборной России по биатлону на этом моменте наверняка заинтересовались.
– Да нет, успокойте их. Стрелок из меня неважный.
– В числе своих хобби вы называете чтение. Что сейчас читаете?
– Это вообще прикол. Не знаю, откуда взялась информация, что я люблю читать, но мне позвонила любимая девушка и сказала: «Ну что ты врешь?!» Видимо, все пошло от того, что еще в прошлом году я в одном из интервью сказал, что провожу очень много времени в телефоне и хочу от этого отойти. Но в итоге отучиться толком не удалось. Особенно сейчас: если я вдруг не отвечаю на сообщения, многие из друзей обижаются, говорят: «Ну все, звезда, улетел». Так что в этом году я прочитал всего одну или две книжки.
– Это за две недели до Нового года?!
– Ха-ха, нет, конечно. Скажем так, в этом сезоне.
– Чем развлекаете себя помимо общения в телефоне?
– В этом году мы в сборной купили PlayStation. И теперь по настроению играем в бои без правил, UFC. Это отлично расслабляет и разряжает обстановку.
– Вы всегда побеждаете?
– Чемпионов у нас нет. Все время выигрывают разные ребята.
Наталья Марьянчик, «Спорт Экспресс»
