В большом интервью «СЭ» Устюгов объяснил, как относится к этим результатам, поделился планами на будущее, жестко высказался о лишних людях в сборной России, прояснил свое отношение к Дмитрию Губерниеву и назвал лыжника, с кем бы подрался по правилам ММА.
Не думал, что вообще попаду на чемпионат мира
– Два года назад вы говорили мне, что верите в высшую справедливость в спорте. После того, что получилось с Пхенчханом-2018, обидной травмы прямо перед стартом этого сезона и неудачного выступления на нынешнем чемпионате мира, не изменили мнение по этому вопросу?
– Нет, значит, так было суждено. В жизни все происходит не просто так. Нужно преодолеть это и двигаться дальше. Конечно, неприятно, и хотелось выступить в Зефельде лучше, но уже ничего сделаешь.
Возможно, сказался тот перелом пальца. Я недобрал по объемам. Плюс стартов в этом сезоне у меня получилось очень мало. Женька Дементьев в прошлом году, когда вся эта история с отстранением закончилась, говорил мне ехать на этапы Кубка мира в Лахти, Фалун, стартовать там, чтобы не растерять соревновательный опыт.
– Но вы не поехали.
– И сейчас чувствуется, что гонок не хватает.
– Отвыкли соревноваться?
– В какой-то степени. Особенно это ощущается в контактной борьбе. И я везунчик, что сумел попасть в призы на этом «Тур де Ски». В начале зимы вообще не думал, что попаду на чемпионат мира.
– Здесь после гонок вы не производили впечатление человека, которого дико злят такие результаты.
– Чемпионат мира – это тот же этап Кубка мира, только мы сидим в одном месте и бежим шесть гонок подряд. Если ты готов – то просто показываешь это. Я был реально заряжен на первые две гонки. Но в спринте вы сами все видели, а в скиатлоне не смог удержать темп классикой. После этого было маленько не по себе. Головой я готов на большее, а тело не позволяло.После эстафеты пришел в комнату, и Женька Белов говорит: «Блин, так это было тяжело. Даже я устал, смотря на тебя». На первых двух кругах я нормально работал, но потом просто обрубило.
– Видел вас в гостинице после эстафеты, и вы были сильно вымотаны. Морально чемпионат мира истощил полностью?
– Начнем с того, что, когда началась зима, я даже не думал, что вообще попаду на чемпионат мира. Понимал, что если не наберу форму и не покажу результата, смысла ехать сюда просто нет. Пусть даже у меня была персональная квота на скиатлон как у действующего чемпиона мира. Только после «Тур де Ски» поверил в себя. Но потом опять все пошло не по плану. Простыл, из-за этого не сбегал в Отепя классический спринт – а это и было основным отбором на командный спринт. Исходя из этого понимал, что любая медаль в Зефельде была бы крутым результатом.
– Включая эстафетную?
– Да. Хотя предполагал, что здесь медаль у нас будет и я должен проходить в состав. Правда, после Ульрисехамна, где от меня уехал Артем Мальцев, были сомнения и на этот счет. Но, пробежав скиатлон, я вернул себе право. Другое дело, что в эстафете все сложилось иначе. Бывает… Как говорят мне многие: «Это всего лишь спорт. В жизни много еще интересного».
– Согласны с такой позицией?
– Не совсем. Столько лет занимаюсь этим не просто так. Я знаю, чего хочу, а не так, что у меня в голове стоит знак вопроса, и я тренируюсь ради тренировок.
Бок
– Как принималось решение по участию в гонке на 50 км?
– Давайте откровенно. В эстафете у меня возникли проблемы с боком. И только тогда я примерно понял состояние боксеров, когда они пропускают удар по печени. В глазах темнеет, сил нет.
Вечером в тот же день я сходил к физиотерапевту, который работает в нашей группе. Он потрогал желчный и сказал, что действительно не все в порядке. А я до сих пор чувствую какой-то тонус с правой стороны. Потом зашел Маркус (Крамер, тренер Устюгова. – Прим. «СЭ») и сказал, что, если до 10 утра субботы меня не отпускает, мою кандидатуру на гонку не рассматривают.
Утром выбежал на кросс. Пробежал 10 минут, а потом пять шел пешком. Снова схватило бок. По приезду в Екатеринбург пойду на УЗИ, буду сдавать анализы. Нужно разобраться с этим.
– Прежде эта проблема не беспокоила?
– Только в юношах, когда делали скоростные работы. Частенько прихватывало бок на кроссах. Но в осознанном возрасте такое впервые.
– В субботу утром вспомнились слова Дементьева, который говорил вам, что сейчас ты вроде бы молодой и перспективный, а уже завтра старый и никому не нужный?
– Да, так и есть. Я давно понял, что, когда ты показываешь результат, тебя все любят и облизывают. Только оступился – сразу съедают. Это всегда и везде. С юниоров осознавал. Мой характер же многим не нравится.
– Что именно?
– Как я общаюсь. Всегда гну свою линию. Но это я подкреплял результатом. Буду делать это и дальше, чтобы меня не сломили.
В сборной есть люди, которые практически ничего не делают
– Есть такое мнение. Вы работаете у Крамера, который известен своей демократичностью. Говорите ему, что самочувствие не очень – он идет навстречу, снижает нагрузку. Но порой это происходит даже тогда, когда следовало бы заставить вас работать через не хочу.
– Это не так. Сначала у нас всегда идет диалог. Мы смотрим, какая работа была проделана вчера, позавчера, анализируем – и уже решаем, загрузился ли я там до предела и стоит ли мне продолжать. Такого, чтобы в первый день сбора я начал говорить: «Это мне не подходит, то не нужно и вообще я никуда не пойду», – конечно, нет. У нас всегда сначала идет обсуждение.
– Правда, что бегать классику так, как вы умеете, мешает старая травма?
– Нет. Она дает о себе знать только летом, во время кроссов после нагрузки. В такие моменты приходится крутить велосипед или садиться на роллеры. В спорте без травм никуда.
Я вот не понимаю, как бойцы ММА выходят на ринг после таких поединков. С другой стороны, они могут готовиться к бою месяцами и даже по полгода. Тем не менее, они как-то успевают залечивать травмы. Я подписан на многих физиотерапевтов, которые работают в единоборствах. Подмечаю какие-то упражнения. Интересно.
– Нет желания дополнительно поработать с одним из таких? Оле Эйнар Бьорндален говорил, что если хочешь быть не на одном уровне со всеми, а лучше, то и работать нужно больше. И он редко ограничивался специалистами, которые были в сборной Норвегии. Прославленный биатлонист на свои деньги нанимал мастеров из разных областей.
– В этом плане я с ним полностью согласен. Вот у нас – вроде бы команда. Каждый получает зарплату за свою работу. Я, например, за то, что выступаю за сборную России. Но у нас есть люди, которые зарплату получают, а не делают практически ничего. Представьте ощущения, что играешь в футбол, однако половины команды на поле нет. Очень надеюсь, что этих «специалистов» в команде на следующий сезон не будет.
– Вы не стесняетесь говорить в глаза то, что думаете. С этими людьми разговор был?
– Я говорил им все. Но ничего не меняется. А у нас – спорт высших достижений, в котором мелочей не бывает. Сильно вдаваться в подробности по этой теме не хочу. Надеюсь, в самое ближайшее время вопрос будет закрыт. Просто обидно, что в команде немало и реально хороших специалистов – доктора, физиотерапевты. Одни работают, другие просто числятся. И тем самым портят атмосферу, негативно влияют на итоговый результат. В сборной есть люди, с которыми общаться я не буду никогда.
Сборная поверила, что я заканчиваю карьеру
– После Лахти-2017 вы были главным героем лыжного мира. Затем последовала пропущенная Олимпиада и чемпионат мира, на котором вы остались без личных медалей. Есть ощущение, что теперь вам нужно доказывать все с самого начала?
– Разве что себе. Но я примерно знаю, что мне нужно делать и что менять. После сезона я уже буду понимать, куда двигаться. В субботу утром собирал лыжи, чтобы увезти домой, кое-что взял у спонсоров для спортшколы в Междуреческом. Парни на завтраке спрашивают: «Ты куда?» Я им: «Все, завязываю. Собираю все лыжи – и домой». Дэнчик Спицов пошутил, чтобы я совсем уж все не забирал – оставил им на марафон. Но все как-то так быстро разлетелось. Встречаю Саню Большунова. Спрашивает: «А где проводы будут?»
– А вы?
– Говорю, что на чемпионате России, в Малиновке, мол, все, конкретно решил. Смотрю, у всех лица серьезные. Я им: «Да не дождетесь, парни!» А кто-то из-за стола: «Давай-давай, завязывай лучше» (смеется).
Так просто не уйду. Хотя сам к Максу Вылегжанину подходил. Спрашивал: «Ну, когда? Ты самый древний здесь остался». А он отвечает, что когда молодежь начнет обгонять, тогда и уйдет. Посмотрим, что будет на чемпионате России. В прошлом году-то я еле-еле его выиграл. Я же пока уходить никуда не собираюсь. Мне только 26 лет. И я еще намерен побороться.
Полный текст интервью
