Экс-капитан сборной России Сергей Рожков в эксклюзивном интервью Sports.ru рассказал, почему завершает карьеру и как общается с Тихоновым, вспомнил золотое правило футболиста Стрельцова, тактично ушел от волнующих допинг-вопросов и объяснил феномен тренера Аликина, который живет командой и болезненно переживает каждую неудачу.
– Сергей, перед началом сезона вы планировали отбираться на этапы Кубка мира, а по итогам решили завершить карьеру. Почему так получилось?
– До нового года набирал форму не так быстро, как хотел. Более или менее пришел в нормальное состояние к «Ижевской винтовке» (она прошла в Новосибирске. – Прим. Sports.ru). Но три часа разницы во времени, старты рано утром, морозы под 20 градусов – нужна была акклиматизация не только временная, но и погодная. Стал нормально себя чувствовать только к индивидуальной гонке и эстафете. Набрал какое-то количество отборочных очков, но сам понимал, что этого недостаточно для участия в январских этапах Кубка мира.
– Что было потом?
– Получилась нестыковка с заявками на этап Кубка IBU в Альтенберге. Непонятно по какой причине, но меня не внесли в список. Говорилось, что он будет формироваться после турнира в Новосибирске, а оказалось, что заявку надо было подать еще за неделю до него. Я в нее не вошел, хотя по рейтингу проходил первым или вторым. Потом еще подхватил грипп и бежал «двадцатку» больным, что сказалось на результате.
Во время гонки не туда побежал – видимо, из-за нервного напряжения. На этап Кубка IBU в Нове Место меня снова не внесли в заявку. В общем, плюнул на все эти выступления, непонятные обстоятельства и уехал готовиться к следующим этапам.
На чемпионат мира не отобрался, на чемпионат Европы не прошел по возрастному цензу. Затем началась реструктуризация в армии, сокращение спортсменов, что тоже сказалось негативно. Решил, что в лучшем случае буду готовиться к чемпионату России, но без этих переездов… Пришлось долго пробыть у себя на севере – в городе Полярном, провозиться с документами, рапортами и прочим.
Можно сказать, что приехал на чемпионат страны неготовым. Хотел за счет спринта и пасьюта набрать форму и помочь команде Московской области в эстафете. Что более или менее удалось, задачу-минимум на этот турнир выполнил. Уже во время чемпионата России принял окончательное решение, что карьеру придется заканчивать. Потому что стимула выступать дальше не было.
– На это решение сильно повлияли «бумажные» проблемы?
– Да. Армейская, с заявками… Январь, февраль, март – почти три месяца – у меня не было нормальной подготовки. К чемпионату России надо было выезжать в среднегорье, на скоростные трассы, чтобы быстро набрать хорошее функциональное состояние. Это сделать не удалось, занимался всего 10-12 дней.
– Ваш конфликт с Александром Тихоновым исчерпан? Сейчас у вас с ним нормальные отношения?
– Мягко говоря – ровные отношения.
– Вы хотите занять одну из должностей в молодежной сборной России.
– Было два варианта. Работать тренером по стрелковой или функциональной подготовке в резервной сборной. Но решил, что на данном этапе мне будет интереснее должность начальника молодежной команды. Отвечать за организационные моменты и контактировать с зарубежными тренерами и спортсменами, отслеживать различные методики, систематизировать и использовать их у нас. Вместе с Валерием Польховским предложили эту идею Владимиру Барнашову. Решение на следующей неделе примет правление СБР. Мне кажется, это будет хорошим продолжением моей спортивной карьеры.
– Вы считаете, что методики в России устарели и нужно изучать зарубежный опыт?
– А дело не в том, что они устарели, а в поиске чего-то нового. Можно искать и у нас, но в мире сейчас развита интеграция. Мне кажется, что на стыке разных методик и происходят удивительные вещи и прорывы. Нужно постоянно привносить в тренировки что-то новое.
– А как вы смотрите на работу именно тренером?
– В принципе, такой вариант тоже обсуждался, и я сейчас готов со своей стороны делиться опытом, который приобрел за довольно долгую карьеру – передавать его спортсменам от юниорской и молодежной команды и до основной. Консультировать, участвовать в семинарах, совещаниях тренеров, приезжать на учебно-тренировочные сборы. Думаю, если буду утвержден в должности, то это войдет в круг моих обязанностей.
– Совсем недавно Светлана Ишмуратова довольно жестко выступила с обвинением, что чуть ли не вся сборная несколько лет назад использовала допинг.
– Честно говоря, не хочу комментировать ее слова. Если Светлана так считает, то пусть так и будет. Это вопрос сложный и неоднозначный. Если что-то скажу, то могу кого-нибудь задеть, а я этого не хочу.
– По вашему мнению, насколько правильным было увольнение врача мужской сборной Андрея Дмитриева?
– Тоже сложный вопрос. На поверхности может быть видно одно, а на самом деле – совершенно другое. Не думаю, что его сделали крайним. Это одно из звеньев той ситуации, когда в команде и в СБР не было никаких контрактов, договоров и ответственности. Жаль, что это коснулось именно Андрея. Потому что давно знаю его как ответственного человека, хорошего врача.
– Что вы думаете о выступлении сборной России в этом сезоне?
– Любое неудачное выступление – и не только в спорте – всегда имеет положительную сторону. Движение должно быть поступательным. Да, получился довольно резкий спад. Но то, что это произошло именно сейчас, а не на Играх в Ванкувере – уже плюс. Потому что выводы, которые, безусловно, будут сделаны, пойдут на пользу.
– Новое руководство СБР готово к таким выводам?
– Есть хорошее выражение, которое говорил известный футболист Эдуард Стрельцов: «Порядок бьет класс». Я думаю, что с приходом нового руководства появится тот порядок, с помощью которого мы будем бить всех.
– Вы заметили какие-то изменения в российском биатлоне после прихода Прохорова и его команды?
– Думаю, что они заметны. Например, в плане этики, каких-то конфликтных ситуаций, дисциплины. Большинство тренеров и спортсменов стали намного серьезнее относиться к своим обязанностям. Это хорошо видно изнутри.
– Про дисциплину в команде. Есть мнение, что некоторые наши биатлонисты подхватили «звездную» болезнь.
– Дело даже не в «звездности», а в ответственности и субординации. Есть спортсмены, а есть тренеры. Можно быть друзьями между сборами или после соревнований. Но в рабочее время не может быть панибратского отношения у тренера к спортсмену или наоборот.
Когда тренер дает установку, то нужно ее выполнять без всякого сомнения. Да, ты можешь сомневаться, но говорить об этом надо в приватной беседе, но не на каждом собрании команды. Потому что тогда ты уже подвергаешь сомнению план и позицию тренера. Это можно сделать в конце сезона, но не во время соревнований. Думаю, что проблема только в этом. Кому-то кажется, что это «звездность», но все вылилось из отношений между тренерами и спортсменами.
– Критические стрелы, в частности, летели и во Владимира Аликина.
– Знаете, я тоже высказался, например, насчет решения Аликина поставить Устюгова на первый этап эстафеты. Не осуждал, но подвергнул его решение сомнению. Но Аликин – старший тренер, которому доверили подготовку команды. Да, выступили не совсем так, как хотелось бы. Но думаю, что сильно повлиял допинговый скандал. Потому что есть люди, которые могут сопереживать, и те, которые пропустят все мимо себя. Вот Аликин как раз тот, кто сопереживает по любому вопросу. Все это переносится на команду.
Саныча надо было поддержать. В этот момент многие люди к нему и к команде изменили свое отношение, при этом не думая о чемпионате мира. Все это опустилось на плечи тренеров. Возможно, Сан Саныч Селифонов переживал даже не так сильно. А Аликин пытался этого не показывать, но в итоге ведь все видно. Может, кто-то из спортсменов пытался использовать этот момент, чтобы высказать свое мнение, которое было совсем не нужно. Но никто не взялся решать проблему с психологией внутри сборной, никто про это вообще не говорил. Сборная собралась, но если бы сделали это профессиональней, то могли быть другие результаты. И у Чудова, и у Черезова, и в эстафете.
– Для вас квалификация Аликина и других тренеров мужской сборной ставится под сомнение?
– Я считаю его специалистом высокого класса. И тем более, ставить его квалификацию под сомнение в олимпийский год вообще не могу. Все-таки он тренер сборной, давайте будем помогать ему: использовать его сильные стороны и как можно дальше отодвигать слабые. Не надо дергать людей после каждого сбора или этапа Кубка мира.
Посмотрите норвежскую или немецкую прессу. Там кто-нибудь так дергает тренеров, как у нас? Прошел сезон, вот тогда можно обсуждать. Вспомните эпизод с Грайсом и Ульрихом – во время сезона не было ни публикаций, ни разговоров на эту тему.
– Решение Аликина по привлечению молодежи, в частности Антона Шипулина, было правильным?
– Насколько знаю, Аликин вообще не хотел привлекать Шипулина в сборную в первый послеюниорский год. Очень легко сломать человека неудачными выступлениями на Кубке мира.
У нас другая психология, чем на Западе. Саныч таким образом пытался оградить его от всего лишнего. Хотел, чтобы он проявил себя на протяжении всего сезона в Кубке IBU, выиграл общий зачет – думаю, что для Антона это было реально. И уже потом в ранге лидера попасть на этап в Ханты-Мансийске. Понимаете, там уже нет права на ошибку. В этом и состояла стратегия Аликина – сделать так, чтобы Антон постепенно вышел на более высокий уровень.
Очень просто сломать молодого спортсмена и очень тяжело его потом вывести на уровень сборной. Антон был лидером среди юниоров, на него смотрели как на восходящую звезду – и это тоже накладывало свой отпечаток. Ему говорили, что сезон у него втягивающий. А сейчас словно его похоронили. Но парню всего 21 год, не надо говорить, что тренер взял его в сборную и закопал. Да такого просто нет. Антон – серьезный парень. Думаю, неудачи пойдут ему только на пользу. По стратегии Аликина его можно было вывести на уровень лидеров более плавно.
Александр Чернов,
sports.ru
