Итоги выступления нашей биатлонной сборной на Олимпиаде в Ванкувере в интервью «Спорт-Экспрессу» прокомментировал исполнительный директор Союза биатлонистов России Сергей Кущенко.
— Насколько сбылись ваши ожидания олимпийского выступления российских биатлонистов?
— Прогнозов мы не делали, я уже говорил об этом.
— А если бы ни одной медали не завоевали?
— Есть медали или нет, проблемы все равно остаются — Игры это наглядно подтвердили. Конкуренция в олимпийский год резко возросла. Нам мешали при подготовке следы прежних допинговых скандалов, которые, к счастью, на Олимпиаде российскую команду миновали — по крайней мере по состоянию на сегодняшний день. К тому же то преимущество в стрельбе, которое российский биатлон имел еще несколько лет назад, постепенно сходит на нет. Биатлоном стали очень серьезно заниматься ведущие спортивные державы мира, выведя этот вид на высочайший профессиональный уровень.
Техническим моментам на западе уделяется колоссальное внимание. Пример — французы в Ванкувере, причем не только биатлонисты, но и лыжники. По не проверенной пока информации, они подключили какую-то мощную техническую лабораторию, и в результате французские лыжи были самыми быстрыми на этой Олимпиаде. В биатлоне у них — шесть медалей!
— А мужчины-немцы впервые с 1972 года вообще без медалей.
— И это тоже предмет для глубокого анализа. Мы должны понимать, что происходит в биатлонном мире, разбираться в тенденциях и новациях.
— Каков главный итог мужской эстафетной гонки, по-вашему?
— Она позволила сделать вывод: у команды есть характер. В целом на Играх что-то сработало, что-то нет. Наверное, нам повезло с доктором, который пришел к мужчинам, — Максимом Елизаровым. Он подхватил то, что было, удержал и привнес свое, работал по восстановлению бережно и аккуратно. В женской команде работал опытный Алексей Кузнецов. От него инновационности и креатива исходило меньше. С другой стороны, перед Играми ощущалась общая позиция — лучше без допинга и без медалей, чем с тем и с другим. Задачу в этом смысле выполнили: уезжаем без скандалов и с медалями.
— Вы упомянули о проблемах. Какие из них главные для российского биатлона?
— У российской сборной нет длинной скамейки. И не только у биатлонной — из 86 комплектов наград на этой Олимпиаде мы участвовали в розыгрыше около 35. Это очень мало. То, что из туринской эстафеты в Ванкувере остался один Черезов, не показатель. Короткая скамейка — это не когда ветераны бегают до 40 лет, а когда у тебя в олимпийский год 15 кандидатов на 12 мест в сборную и ты не знаешь, кого выбрать, потому что все они — примерно одного уровня подготовки. При том что биатлон в стране достаточно развит и популярен. Именно поэтому нами была подготовлена программа «2020». Ее цель — чтобы в биатлон «засасывало» как можно больше молодежи.
А еще, если помните, мы стояли с вами на тренерской бирже, не имея после шести гонок ни одной медали, и оценивали успехи белорусов Новикова и Домрачевой, казахстанки Хрусталевой, словачки Кузьминой… Разве они не были у нас на виду перед сменой гражданства? И разве это не проблема? С ней тоже надо разбираться.
— Короткая скамейка — понятно. А что скажете о КПД работы тренерского штаба?
— Я бы хотел сказать о таком аспекте. Спортсмена ведут личные тренеры. Потом он дорастает до сборной и попадает к другим специалистам. Среди них есть освобожденные, а есть те, кто сам кого-то тренирует или тренировал. И вот он — перекосик. Нам хотелось бы сделать эту систему более стройной и отлаженной, основанной на единоначалии.
— Видоизменю предыдущий вопрос: стоит ли ждать изменений в тренерском штабе после Игр?
— Сезон мы точно доработаем этим составом. Потом изменения будут. Но не радикальные.
— Как вы реагировали на наше безмедалье первых дней биатлонной программы?
— Паники не было. Все-таки присутствовало ощущение, что к Играм мы готовы и что это обязательно рано или поздно проявится.
— Михаил Прохоров как-то выражал свои эмоции?
— Переживал, как вся страна.
— Давление из России — телефонное или моральное — мешало?
— Нет — привыкли. Пользуясь случаем, хочу поддержать своих товарищей Славу Быкова, Игоря Захаркина, ребят из хоккейной сборной. Главное в такой ситуации — не распускать нюни. Где-то ошиблись, где-то не повезло. Но это не значит, что все пропало, все надо затоптать, клиент уезжает — гипс снимаем… Жесткий анализ, правильные выводы — и продолжение работы, только так.
— Могли бы сравнить биатлонный олимпийский турнир с крупными баскетбольными соревнованиями, в которых вам доводилось принимать участие?
— Никакого сравнения. Даже пытаться не хочу. Олимпиада — это что-то запредельное, пик. Я высох здесь на шесть килограммов — что вы хотите?
— Закрытая от прессы неофициальная вечеринка в штабе сборной после неудач первых гонок помогла?
— Что-то она дала перед масс-стартом. Когда всех позвали, начались разговоры: «Вот, е-мое, сейчас начнутся накачки, как раньше…» А оказалось, что ребятам просто сказали «приятного аппетита». Позволили им посмотреть друг другу в глаза. И попросили: если ты слабее своего товарища, уступи ему место, пожалуйста. Потому что на кону — честь страны. Мое выступление заняло двадцать секунд. Потом — музыка, вкусная еда, максимально неформальная обстановка. Ребята уходили с чуть более свежими головами. Это встреча — как раз то, что было привнесено в биатлон из баскетбола.
— Вам приходилось успокаивать Булыгину и Круглова перед эстафетами?
— Единственное, что могу сказать, — благодарен обоим за труд, за понимание. Они молодцы.
— У вас есть уверенность, что при определении состава эстафет принимались в расчет только спортивные моменты, а не то, кто из какого региона, допустим?
— Это всегда было, есть и будет — до тех пор, пока не выстроим четкую линию в этом вопросе, структуру. Конечно, звонили, давили. Но надо отдать должное тренерам. Владимир Барнашов принимал сложные решения. И жесткие.
— Вы участвовали в принятии этих решений — или отдали все на откуп тренерам?
— Участвовал. И мнение свое излагал. Получалась довольно сбалансированная модель, мне кажется.
— Почему не подвергалась сомнению кандидатура Чудова, не убеждавшего накануне эстафеты своими результатами?
— Есть такая вещь, как чутье. Оно и сработало. И Макс за счет характера сделал все как надо. Это внутрикомандная кухня, которую нужно знать. А когда кто-то дает комментарии, не зная кухни, это выглядит по меньшей мере неубедительно.
— Но говорит о том, что в биатлоне, как и в футболе, все начинают разбираться.
— И для биатлона это хорошо на самом деле. Популярность!
— Суммы премиальных биатлонистам-призерам от главных спонсоров СБР назовете?
— Они будут солидными.
— Больше или меньше правительственных бонусов?
— Они будут очень солидными.
— В сентябре в Санкт-Петербурге состоится выборный конгресс IBU. У СБР уже выстроена соответствующая линия поведения?
— Пока могу сказать одно: мы провели очень серьезные консультации с ведущими биатлонными федерациями. И сверили некоторые позиции.
Евгений Дзичковский,
«Спорт-Экспресс»
