В гостях у «СЭ» побывал исполнительный директор Союза биатлонистов России Сергей Кущенко. Большое предсезонное интервью охватывает все злободневные вопросы: близкое начало сезона, смену спортсменами гражданства, возвращение дисквалифицированных, антидопинговую и международную политику СБР и даже апрельскую шоу-гонку в Москве.
ЗАЧЕМ РУБИТЬ ДЕРЕВО, ДАЮЩЕЕ ПЛОДЫ?
— С какими эмоциями и настроением вступаете в новый сезон?
— Вы сформулировали вопрос так, что я могу отвечать на него час. Какое может быть настроение у людей, которые занимаются подготовкой профессиональных спортсменов? Боевое! Создаем команде все условия, чтобы та психологически правильно вошла в сезон. Делаем на этом акцент, памятуя о сложностях, возникших перед началом прошлого Кубка мира, к которому спортсмены подошли в разном функциональном состоянии. Все это мы проанализировали и постарались на этот раз учесть.
В сезон нужно вкатиться ровненько, присмотреться к соперникам. Остерсунд всегда являлся хорошим показателем того, кто как провел лето и в каком функциональном состоянии находится. Ну а главная задача на нынешнюю зиму — чемпионат мира в Ханты-Мансийске.
— В межсезонье вы провели эксперимент, ненадолго оставив команды без старших тренеров. Сработало?
— Идея заключалась в том, чтобы привлечь в орбиту сборной молодых тренеров. Тренерский состав у нас опытный, но при этом достаточно возрастной. А нам нужно думать не просто об Олимпиаде в Сочи, но и о том, что будет после нее, не так ли? Мы много раз обсуждали эту тему с президентом СБР Михаилом Прохоровым и пришли к мнению, что нам просто необходимо подключить к работе молодых наставников, чья задача поймать ритм, в котором живет сборная во время больших соревнований. Глобально вопрос стоит так: мы хотим понять, готовы ли они к тому, чтобы идти с нами дальше? А когда еще что-то пробовать, если не сразу после очередной Олимпиады?
Никого от команды мы, разумеется, в межсезонье не отстраняли. Некоторые люди, прошедшие с командой уже не один олимпийский цикл, сами изъявили желание немного отдохнуть от биатлона. Надо понимать, что если спортсмены могут позволить себе легкую передышку, уйти, в конце концов, в декрет, то тренеры вынуждены жить биатлоном круглый год. Сейчас тренером женской команды назначен Анатолий Хованцев, чьему возвращению в наш биатлон мы все очень рады. При этом с мужчинами будет работать Михаил Ткаченко. Михаил Владимирович особенно силен именно в выстраивании коммуникации между тренерским штабом и спортсменами. Мы внимательно изучали его методы работы в Мордовии. И могу сказать, что эти методы нынешней сборной полностью подходят.
— Иными словами, создаете преемственность поколений в тренерском штабе?
— В какой-то степени, хотя главная задача — сохранить при всех изменениях верность сложившемуся еще в советское время стилю подготовки спортсменов, который по-прежнему дает результат. Отказаться от него — все равно что срубить приносящее плоды дерево. Ведь совершенно естественно, что тренеры передают друг другу накопленные знания. А спортсмены, которые становятся тренерами, начинают повторять со своими подопечными то, через что сами в свое время прошли.
С другой стороны, нельзя забывать, что сегодня на дворе совершенно другое время с точки зрения технологий, и их необходимо интегрировать в подготовительный процесс. Но делать это так, чтобы ни в коем случае не снизить базовые объемы в функциональной подготовке и в стрельбе. Вы говорите об эксперименте, а я бы назвал это попыткой аккуратненько так дать спортсменам более индивидуальную подготовку, сохранив ее фундамент.
— До первого этапа Кубка мира в Остерсунде осталась неделя. Вы недавно побывали на сборе команды в Мурманске. Какая там была обстановка?
— Чувствовалось, что ребята испытывают легкое волнение, но это нормально перед началом сезона. В понедельник команда улетела в Остерсунд, где проведет заключительный этап подготовки и проверку на допинг. Заказали чартер, это удобно для спортсменов и облегчило прохождение таможенной «чистки».
— То есть?
— Мы же везем в Европу не просто мячи, трусы и кроссовки, как в баскетболе, а массу специфических вещей — винтовки, патроны. Всего на две с половиной тонны набирается. В олимпийский Ванкувер, кажется, три тонны вывозили. Настоящая головная боль.
— Первый сезон олимпийского цикла на этот раз будет необычным. С одной стороны, впереди домашнее мировое первенство, а с другой — и цикл не простой, а сочинский.
— Ханты-мансийский чемпионат для нас, образно говоря, — маленькая Олимпиада. Очень важно понять и то, что мы должны принять новую идеологию в самой нашей подготовке к Сочи. Если сегодня мы еще можем себе позволить в чем-то экспериментировать и где-то ошибаться, то к 2012 году у нас должен функционировать четко выстроенный тренерский штаб и группа консультантов, выполняющих детализированную работу со спортсменами.
Необходимо в разы улучшить работу и в юниорских командах. Никто ведь не рассматривает сочинскую Олимпиаду так, что провели ее — и трава не расти. Наоборот, эти Игры должны дать подъем всей системе российского спорта, которому сейчас уделяется колоссальное внимание правительства. Но работы еще непочатый край.
БУРДЫГУ УКРАИНЕ НЕ ОТДАДИМ
— Одна из злободневных тем — переезд чемпионки России-2009 среди юниорок Надежды Писаревой в Белоруссию. Только-только отболело сердце за олимпийскую чемпионку Кузьмину из Словакии, и вот опять.
— В IBU существует четкий регламент — любой спортсмен, который хотя бы однажды представлял Россию в международном соревновании, может сменить спортивное гражданство только с согласия СБР. Но мы его не даем, а в таком случае вступает в силу правило карантина, по которому спортсмен два года не имеет права выступать на международном уровне. Проблема в другом — бывают случаи, когда мы не можем запретить переход. И это как раз произошло с Писаревой — она никогда на международном уровне за Россию не выступала. Поэтому, воспользовавшись прорехой в регламенте, ее, по сути, от нас увели. Никто не уведомил СБР о проблеме — ни личный тренер, ни федерация. Безусловно, это и для нас неприятный звоночек — значит, слабо работают на местах. Она просто взяла и ушла, причем мотивы ее ясны. Очевидно, что в биатлоне в Белоруссии отбор не настолько жесткий, как в России, там она быстро пробьется в десятку сильнейших. А это — внимание и соответствующее финансирование. Но возникают вопросы: как быть с теми средствами, что были вложены в ее подготовку российским регионом, в данном случае — Санкт-Петербургом? Почему эти деньги, а это, поверьте на слово, немалая сумма, не дали никакой отдачи? Одна из важных задач, которые стоят перед СБР, и мы уже прорабатываем этот вопрос — разработка определенных регламентных ограничений, которые исключат подобного рода конфликтные ситуации.
— Какова позиция СБР в вопросе о переходах?
— Жесткая — мы никого из спортсменов топ-уровня не отпускаем! Этот вопрос поднимался на последнем Исполкоме IBU. К ним поступила просьба, кстати, тоже из Белоруссии. Они хотели бы забрать одного нашего перспективного мальчика, Бабчин его фамилия. Разница между Бабчиным и Писаревой в том, что он выступал за Россию. Узнав о проблеме, мы подняли документы и нашли протоколы тех гонок в Острове. Значит, без нашего разрешения Бабчин никуда не перейдет. Другой вопрос, что если все-таки очень захочет, то отсидит два года карантина и все равно уйдет на все четыре стороны. Как видите, механизм перехода спортсменов в спорте, не только в биатлоне, сыроват. Мы коренным образом меняем отношение к профессиональному спорту в системе государственных ценностей, а какими-то элементарными регламентными вещами спорт не обеспечиваем.
Большие, я бы даже сказал — системные, проблемы мы обнаружили и в части антидопинга. Представьте себе региональные соревнования, в которых принимают участие спортсмены разных возрастов. На кону — попадание в сборные регионов. Масштаб турнира ясен? Тысячи спортсменов! И вот ваш парень проигрывает моему спортсмену одну секунду. Ну или один выстрел. Но эти секунда или выстрел — как водораздел. Потому что их достаточно, чтобы за моим спортсменом оказалось будущее, а ваш парень уже не будет нужен своему региону. От таких вот соревнований зависит финансирование завтрашнего дня. Как спортсмена, так и тренера. Тут соблазны всякие бывают.
— И что делать?
— Если система соревнований провоцирует спортсменов на применение допинга, необходимо менять систему. Ведь дальше будет все точно так же. Они подготовились в сборной региона, вышли на какой-то уровень, и снова отбор! На кону место в молодежной команде страны. Только теперь участвует не тысяча спортсменов, а сотня, но совсем другого уровня. Опять соблазн! Снова ситуация «пан или пропал». К тому же начинается давление из региона: «Давай, давай!».
Из этой ситуации лично я вижу выход только в одном. Давать людям, которые не прошли в состав сборной, но были близки к этому, минимум еще один шанс. Если взглянуть на международный календарь, то сейчас в Европе проводится большое количество разных турниров — на Балканах, в других странах. Регионы охотно берутся финансировать поездки своих спортсменов, и этим нужно пользоваться. Рассматривать эти соревнования как обкатку ближайшего резерва. Во-первых, спортсмены получат настоящий международный опыт, который не заменишь никаким участием во внутрироссийском турнире. А во-вторых, мы позволим им представлять страну, пусть и в экспериментальной команде. Но в этом случае спортсмены не будут уезжать от нас, как та же Писарева.
А другие случаи можно просто прописать в соответствующих документах. Скажем, если региональная федерация биатлона или СБР принимает решение, что девочка или мальчик точно не попадут в первую команду по медицинским или функциональным показателям, — разрешать территории отдавать этих спортсменов. В том числе в другие страны. Правда, при условии возмещения расходов, потраченных на подготовку.
Хотя и здесь есть обратная сторона. Отпуская спортсменов, мы рискуем усилить потенциальных соперников. Вот недавно звонили нам украинцы: «Отдайте нам Наташу Бурдыгу». Идея понятна — Украине не хватает человека в эстафету. Но ведь появится такой человек — и готов прямой конкурент сборной России в этой дисциплине!
— Так вы отпустите Бурдыгу или нет?
— Не отпустим! Но мне нравится, что в этом вопросе все решается за столом переговоров, а не исподтишка, как зачастую сегодня происходит.
— Существует ли в нашем биатлоне система скаутинга? Есть ли люди, которые ездят по стране и отслеживают маленькие таланты? Ну не старшим же тренерам этим заниматься!
— Видите ли, оценка потенциала спортсмена — проблема всего профессионального спорта. Ну как в семь лет определить, будет ребенок звездой или нет? Где критерии? Вот Шамиль Тарпищев, знаю, определяет перспективы ребенка в теннисе по своим методикам. Ну допустим. Очевидно, что если у человека эластичные мышцы, как у Джордана, то он будет прыгать с места на два метра. Значит, готовый баскетболист. Если не дальтоник и быстро восстанавливается пульс, то лыжник или биатлонист. Вернее так, если пульс быстро восстанавливается, то биатлонист, а если нет, то лыжник. (Общий смех.) Знаете, сколько я видел людей, которые совершенно точно ошиблись с видом спорта? Их же масса! Но они настолько трудолюбивы, что умудряются пробиться даже в том деле, где оказались «случайно». Говорят же, что стихотворение выучат оба, но один за час, а другой — за две недели. Тот самый случай.
Если заглянуть в будущее и пофантазировать, то разного рода генетические исследования в области спорта должны быть направлены именно в детский возраст. Чтобы еще на том уровне определять предрасположенность человека. В российском спорте должны появиться такие уникальные специалисты, которые придут в детскую школу, посмотрят на ребят и скажут: «Слушай, друг, ну-ка, повернись. Быстро к Тарпищеву!».
Но чтобы получать такую информацию в будущем, инвестировать туда нужно уже сегодня. Только тогда это будет точная наука, основанная на анализах крови, биохимии, изучении функционального состояния человека, того, как он восстанавливается, его сердцебиения и даже наследственности. Если мы заранее будем получать такого рода информацию, то просто сэкономим государственные ресурсы. И человеческие годы, кстати, тоже.
— Красиво звучит, но это все в будущем.
— Правильно, а пока мы как слепые котята тыкаемся. К нам в биатлон умельцы со всей страны рвутся — то каких-то червяков принесут, даже мертвецов оживляющих, то жидкости, которые выпьешь — и как электровеник побежал. Ну это детский сад! Это же надо куда-то отдавать на проверку.
А уровень настоящей спортивной науки — проведение закрытых или вообще секретных исследований. У нас они существуют уже сейчас, но пока в недостаточном количестве. Хотя, на мой взгляд, сфера научного обеспечения должна стать одной из передовых в российском спорте.
ТЕПЕРЬ И БИАТЛОНИСТЫ СЛУШАЮТ JAY — Z
— Недавно состоялось заседание исполкома IBU, который уполномочил вас заниматься взаимодействием с Оргкомитетом сочинских Игр, что для вас, наверное, не так сложно, и разработать маркетинговую концепцию IBU. А летний биатлон не вошел в сферу вашей компетенции?
— Летний биатлон поручено курировать вице-президенту по специальным проектам и вице-президенту по спорту. Для начала нужно провести серьезные маркетинговые исследования, понять, насколько он вообще популярен. Если его правильно показывать, допускаю, что он в состоянии «цеплять» определенную аудиторию. Хотя большая часть спортсменов рассматривает летний биатлон исключительно как подготовку к зиме.
Не согласен с вами по поводу легкости взаимодействия с Оргкомитетом Игр в Сочи. Для меня это приоритетная задача и одновременно серьезная нагрузка — нужно вникать и решать массу вопросов по организации биатлонного турнира, по трассе. Уже в 2012 году она должна быть построена, а в 2013 году принять тестовые соревнования — этап Кубка мира.
— Можете ли вы лоббировать в Оргкомитете пожелания российских спортсменов относительно рельефа олимпийской трассы?
— Диктовать условия, которые выгодны исключительно нам, мы, естественно, не можем. Дескать, наши спортсмены любят вот такие повороты и вот такие склоны, будьте любезны, обеспечьте. Тем более что рельеф сочинской трассы уже принят. Она находится в стадии моделирования.
— Можно ли сказать, что люди, которые ежегодно отвечают за этап Кубка мира, а теперь и за чемпионат мира в Ханты-Мансийске, и составят ту бригаду специалистов, которая будет обслуживать олимпийский турнир?
— Я этим вопросом вплотную еще не занимался, но очевидно, что нам необходимо провести чемпионат очень качественно. Продемонстрировать перед IBU наши организаторские способности. На Ханты-Мансийск-2011 мы смотрим с прицелом на Сочи, это не секрет. К слову, в IBU возникли большие споры относительно этого этапа Кубка мира. И я немного горжусь, что нам удалось отвоевать для страны второй этап Кубка мира.
— Почему отвоевать?
— Техком поначалу предлагал отдать этап в Ханты-Мансийске другой стране, мотивируя это тем, что в 2013 году у России и так будет этап — тестовый турнир в Сочи. Мы подготовились, аргументировали нашу позицию, рассказали о тех инвестициях, которые делаются под мировое первенство. К счастью, исполком согласился с нашими доводами, так что в 2013 в России впервые в истории состоятся сразу два этапа Кубка мира.
— Вы упомянули о техкоме. Это же спецназ IBU, его элитное подразделение! Включение в него известного в прошлом биатлониста Виктора Майгурова — большая победа для СБР?
— Очень большая! Причем авторитет Виктора в IBU велик, что показало голосование. Он набрал 35 голосов, став третьим по этому показателю. Приветствуем мы и избрание главой техкома американца Макса Кобба, настоящего профессионала в своем деле.
Убежден, что самое важное в любой организации — коммуникация между людьми. И в этом смысле можно говорить о том, что иностранные коллеги не только понимают, но и принимают нашу идеологию. Биатлон очень сложный вид спорта, в котором масса нюансов. Прекрасно, что в техкоме, который действительно считается узловым комитетом IBU, появился Майгуров. Это значит, все самые важные новости мы будем узнавать первыми.
— Биатлонисты не взревновали Михаила Прохорова, после того как он купил «Нью-Джерси Нетс»?
— (Улыбается.) Все в порядке. Слушаем теперь Jay-Z (рэпер Jay-Z — один из совладельцев «Нетс». — Прим. С.Б.) вместе с баскетболистами.
— Прохоров заявил, что намерен посетить 25 процентов домашних матчей «Нетс» в этом сезоне. Непростая, наверное, задача, учитывая загруженность его календаря. А на биатлонные этапы Кубка мира этого сезона у президента СБР какая-то «квота» существует?
— «Квоты» нет, но посещать соревнования он будет обязательно. В графиках уже стоят некоторые этапы. Чемпионат мира — несомненно.
— Насколько Прохоров близок к спортсменам?
— Михаил Дмитриевич очень уважает и любит труд спортсменов. Может, потому что сам спортом занимается. Когда с утра по дорожке бежишь, только-только встав с кровати, делать это очень неохота. Но вспоминаешь о каком-нибудь спортсмене на сборе в Мурманске, которому ранним утром, в самую темень, надо вставать и идти на тренировку. И ему точно так же лень это делать, но он делает.
Михаил Дмитриевич, я считаю, показал свое отношение к спортсменам, помогая тем, кто попал в серьезную ситуацию с антидопингом. Он провел со спортсменами всю Олимпиаду, а когда они добились результата, очень щедро их наградил. Насколько щедро? Пожалуйста, спросите его сами (общий смех).
— Недавно большой резонанс в прессе получил вполне житейский факт. Из-за дисквалификации Екатерине Юрьевой нужно было вернуть в IBU призовые, нужной суммы у нее не было, и тогда она взяла у Михаила Прохорова в долг. Пожалуй, это можно было сделать тихо и незаметно от посторонних глаз. Но вместо этого — широкая огласка. Как это, на ваш взгляд, вяжется с задачей создания атмосферы полной нетерпимости к допингу в обществе?
— Это частные отношения двух людей. Не могу сказать, что я был не в курсе этой истории, но мотивировки известны только им двоим. Лично мне кажется, что таким образом был отправлен определенный «месседж»: мы своих не бросаем. Какая разница, какая именно у человека беда? Что, завтра с кем-то еще что-нибудь произойдет, и мы скажем: «Извините, вот тогда помогли, а сегодня не можем»?
— В курсе ли вы планов Юрьевой, чья дисквалификация закончится уже в начале декабря?
— Юрьева напряженно тренируется. Но Россия не та страна, где можно просто прийти и попасть в биатлонную сборную, ей придется пройти обычный отбор. Скорее даже, необычный. Ведь IBU разработал специальное правило для спортсменов, дисквалифицированных за допинг. Чтобы попасть на Кубок мира, они на Кубке IBU, который в этом сезоне, к слову, станет намного сложнее и конкурентнее, в спринте или индивидуальной гонке должны показать конкретный (и довольно высокий) результат. А ведь на Кубок IBU еще нужно попасть сквозь сито внутренних отборочных стартов.
— Когда состоится первый такой отбор в России?
— «Кубок Урала» 9 декабря. Потом будет еще ряд турниров, в том числе предновогодняя «Ижевская винтовка».
— То есть теоретически все трое дисквалифицированных могут вернуться в главную сборную после Нового года?
— Теоретически — да. Но здесь очень важно не переторопить. Нам нужно посмотреть, в каком состоянии они будут находиться после индивидуальной подготовки. Как они готовы психологически. Дисквалификация пролетела вроде бы относительно быстро, потому что постоянно шли суды, но два года есть два года.
— Была информация о том, что в Москве организуют биатлонную гонку. Есть какая-то конкретика?
— Основная сложность заключалась в том, чтобы поставить ее в календарь IBU. Заявки на такие городские гонки подали еще Швеция и Норвегия. Чтобы никого не обижать, было решено оставить в календаре на ближайшие два года только традиционную гонку в Гельзенкирхене. А все остальные вынести за пределы сезона.
С московскими властями мы уже договорились о конкретной дате — 10 апреля. То, что на улице к тому времени будет плюсовая температура, не смущает — технология намораживания снега сейчас отлажена. К тому же в это время свободен «Олимпийский», который мы будем задействовать.
— Гонка пройдет под крышей «Олимпийского» или на открытом воздухе тоже?
— Петля на улице должна быть обязательно. Но стрельба — только в помещении. Я не могу сейчас рассказать все детали. Оргкомитет гонки уже создан, очень скоро все объявим подробно.
— Недавно IBU оштрафовал СБР на 50 тысяч евро за серию положительных допинг-проб. А мог, как мы понимаем, оштрафовать и на 200 тысяч. Почему так мало?
— Разве 50 тысяч евро — мало? Знаю, что многие члены исполкома вообще выступали против того, чтобы штрафовать СБР, — они понимают, что за тот срок, который мы работаем, скандалов на международной арене у россиян не было. Напротив, мы выявили пару случаев внутри страны и жестко наказали виновных. И продолжим наказывать. В скором времени на обсуждение правления СБР будет вынесен вопрос о том, чтобы за допинг лишать тренеров их лицензий, сурово наказывать и других причастных лиц.
Мы ведем серьезную работу с РУСАДА и по поводу так называемых биологических паспортов. Фактически с их введением мы в любой момент сможем узнать, что происходит с кровью каждого спортсмена. Рано или поздно все они должны будут иметь такие паспорта с самого раннего возраста. Только тогда мы сможем взять под реальный контроль каждого.
Сергей БУТОВ,
«Спорт-Экспресс»
