Прошлым летом главной биатлонной темой в России стал отказ ряда спортсменов подписывать контракт с СБР.
Разногласия возникли по вопросу работы с личными спонсорами биатлонистов.
Среди тех, кто отказывался ставить свой автограф под новым договором, был лидер сборной Александр Логинов. Для него было важно сохранить логотип компании «Технониколь» на винтовке. С этим спонсором Логинов работает уже больше семи лет, и получал поддержку даже во время двухгодичной дисквалификации.
Управляющим партнером «Технониколь», который и принял решение спонсировать Логинова, является Сергей Колесников. Он входит в топ-100 богатейших бизнесменов России по версии Forbes (94 место в 2020 году) с состоянием в 1 миллиард долларов.
Корреспондент сайта «Матч ТВ» Михаил Кузнецов поговорил с Колесниковым о биатлоне. В интервью он рассказал как сам занялся биатлоном и стал участвовать в чемпионатах мира по мастерам, сколько стоит постройка биатлонного стадиона и его обслуживание, почему его компания продолжала спонсировать Логинова во время двухлетней дисквалификации спортсмена и почему Колесников не хочет стать президентом СБР по примеру Михаила Прохорова.
«В ЮНОШЕСТВЕ НАМ ДАВАЛИ ВИНТОВКУ ТОЛЬКО ЗА ДЕНЬ ДО СОРЕВНОВАНИЙ. СТРЕЛЯЛИ 4-5 РАЗ В ГОД»
— С чего для вас начался биатлон?
— В детстве я занимался футболом. На турнире «Кожаный мяч» мы столкнулись с командой биатлонистов. Несмотря на то что занимались в футбольной секции, мы им проиграли из-за того, что слабее бегали. Все решили выносливость и скорость. Я очень сильно расстроился, чуть ли не плакал. Тренер по биатлону Виктор Геннадьевич Вазиков, который жил на этаж выше, сказал, что, если хочешь хорошо играть в футбол и стрелять, то приходи. В итоге прозанимался с 1984-го по 1989 год. Но это был условный биатлон, скорее лыжные гонки.
— Тренировки в основном беговые?
— Летом мы биатлон не видели. Было много силовых и беговых тренировок. Стреляли только зимой, да и то редко. У нашей ДСШ «Старт» в Ульяновске не было своего стадиона. Мы приезжали стрелять на «Динамо». Сейчас там биатлонного стадиона тоже нет. Его у детей забрали силовые структуры, решили сделать центр подготовки спецназа. Они расширили стрельбище с 50 до 100 метров, а постреляли всего два раза. В итоге и сами не используют, и нас выгнали. Стадион «Динамо» приказал долго жить.
Поэтому биатлоном, можно сказать, занялся уже во взрослом возрасте. В юношестве нам давали винтовку за день до соревнований. Условно стреляли 4-5 раз в год. Хоть я и выполнил первый разряд по биатлону, но похвастаться хорошей стрельбой не мог. В спринте у меня было 7-8 штрафов (из 10 выстрелов). Тогда это считалось не совсем плохо, так как доступ к оружию был ограничен. Когда смог позволить себе купить винтовку, когда мы построили стадионы в Ульяновске и Рязани, то начал более-менее часто стрелять. Сейчас у меня 3-4 штрафа на спринт, не больше. Иногда с нулями пробегал. Раньше об этом нельзя было мечтать.
— Участвовали только в региональных соревнованиях или ездили на всесоюзные старты?
— Я не смог пробиться в сборную области. Был биатлонистом второй линейки. На областных стартах лучший результат 3-4 место в гладкой гонке, то есть без стрельбы. В биатлонных соревнованиях занимал 10-12 места. Поэтому дальше области никуда не ездил. В 1989 году я поступил в МФТИ. Там стал заниматься лыжными гонками. Биатлона там не было. Пару раз выигрывал первенство института, выступал на соревнованиях вузов Московской области, попадал в призы. Затем начался распад СССР. Я занялся бизнесом.
— Как вернулись к биатлону?
— С 1993-го по 1998 год у меня была активная пора бизнеса. За эти пять лет я, конечно, поправился. До этого обычно весил 78-80 килограммов, а в 1998-м весы показали 91. Мне стало неудобно перед самим собой. Начал потихонечку возвращаться.
— Именно в биатлон?
— Нет. Просто к спортивной жизни. Стал активно бегать, играть в футбол. А в биатлон попал уже в 2008 году, когда вернулся в Ульяновск. Пришел к Юрию Охотникову, и вместе в Вадимом Трефиловым провели комплексную тренировку: кросс 8-10 километров и стрельба. Вадим рассказал о существовании лиги ветеранов, или мастеров, что в Финляндии ежегодно проводится чемпионат мира. Я купил винтовку, начал тренироваться. И в марте 2009 года поехали в Контиолахти на соревнования. Там я увидел, как устроена биатлонная база. После этой поездки и разговоров с Юрой Охотниковым появилась идея построить биатлонный стадион в Ульяновске. А в 2014-м наша компания начала строительство такой же арены в Рязанской области.
— У вас есть тренер, планы подготовки?
— У меня много тренеров. Это все мои друзья, с которыми я сейчас занимаюсь. Они в прошлом высокоуровневые спортсмены. Всем в прошлом чуть-чуть не хватило для попадания в сборные СССР и России, были кандидатами. Они не взяли тех медалей, которые заслуживали, поэтому остался еще порох и до сих пор бегают. Например, Вадим Трефилов выигрывал у всех в Ульяновске, в том числе у Рустама Валиуллина (призер чемпионатов мира и Европы, выступал за Беларусь). В декабре прошлого года он решил пробежать на «Ижевской винтовке» с действующими спортсменами. Не помню точный результат, но из 100 участников он был в середине списка. Стартовал в спринте в 30 секундах от Игоря Малиновского (чемпион мира и Европы среди юниоров. — «Матч ТВ») и на первом круге его догнал. В 44 года, любитель! Подвела стрельба. Если бы еще стрелял как молодежь, то в топ-10 был бы. Поэтому у меня есть у кого поучиться, перенять опыт. Понятно, что планы составляются со скидкой на возраст. Не смогу выполнить те объемы, которые делают 20-летние. Стараюсь умно тренироваться, чтобы себя не перегружать.
— Получается строго следовать планам, учитывая вашу занятость?
— Нет, конечно. Получается процентов на 80. Самое сложное время — октябрь ноябрь и декабрь. В этот период очень много корпоративных мероприятий. Нахожусь на работе с 8 утра до 9 вечера. За эти три месяца сильно теряю в подготовке.
— Когда загруженность не такая, как в эти месяцы, сколько раз занимаетесь?
— В среднем 5 раз в неделю. Сейчас хороший период. Нахожусь в Рязани и стараюсь заниматься каждый день. На карантине выдержал два месяца ежедневных тренировок.
— Участие в соревнованиях удается совмещать с работой?
— У нас сезонный бизнес. Продажи в основном идут летом и осенью. Выходит, что в январе наступает период, когда интенсивность снижается и я могу участвовать в соревнованиях. Всем из нас приходится подстраиваться, почти все работают и выступают.
— Вас можно назвать самым богатым биатлонистом мира?
— Думаю, что могу поучаствовать в этом конкурсе. Но выиграю ли я? Не знаю. Такой задачи нет. Наверное, в топ-10 войду.
Сергей Колесников, Сергей Мишкин и Вадим Трефилов
— А на соревнованиях какие результаты?
— В прошлом году впервые выиграл в личной гонке на первенстве России. Лучший результат в Финляндии на чемпионатах мира — 4-е место в спринте. Немножко не хватило до медалей. На зимних всемирных играх мастеров оба раза побеждал в эстафетах. Понятно, что мои друзья немножко меня подтянули в этом виде программы. В спринте в Канаде занимал третье место. Пока результаты не весть какие, но что-то есть.
«ЗАЧЕМ МНЕ СТРОИТЬ СТАДИОН ДЛЯ КУБКА МИРА? ЧТОБЫ РАЗ В ПЯТЬ ЛЕТ ПРОВЕСТИ СОРЕВНОВАНИЯ И ПОТРАТИТЬ КУЧУ ДЕНЕГ?»
— В одном из интервью вы рассказывали, что на строительство стадионов ваша компания потратила по 50 миллионов рублей…
— На самом деле они стоили дороже. Стадион в Ульяновске стоил 60-80 миллионов по ценам 2010–2012 годов. На рязанскую арену к концу 2019-го потратили 150 миллионов. В этом году будем еще 15 вкладывать в увеличение инфраструктуры. То есть к концу года будет стоить 165 миллионов. Рязанский стадион постоянно достраивается. Поэтому к 2024-му стоимость будет 200 миллионов. Этот стадион больше и круче, чем в Ульяновске. Я надеюсь, что он станет одним из основных в Центральном федеральном округе, и мы скоро проведем здесь мужское первенство ЦФО. Может, когда-нибудь приглашу выступить в соревнованиях легенд биатлона — Фуркада, Бьорндалена. Стадион находится в живописном месте, хорошая инфраструктура, от Домодедово ехать 1,5 часа.
— Во сколько обходится содержание стадионов?
— Мы оба раза договаривались в самом начале, что построенный стадион будет передаваться муниципалитету. Стадион в Ульяновске принадлежит Ульяновскому государственному университету, в Рязани — Рязанской области. Мы — инвесторы. Вопросы с оплатой газа и электричества лежат на области. Насколько я знаю, бюджет содержания — 20-22 миллиона рублей в год. Плюс мы сейчас сделали платный вход — 100 рублей для людей старше 16 лет. Абонемент — 1000 рублей. Для детей и пенсионеров — бесплатно. С входных билетов собираем 3-4 миллиона. Надеюсь, что в этом году будет больше гостей, в том числе лыжников. Мы сейчас делаем 25-километровый круг. Станем устраивать лыжные марафоны, привлекать профессиональных лыжников. Может, за счет входных билетов будем собирать 8 миллионов рублей.
— Когда строили, изначально предполагали стадион для небольших соревнований или были мысли о проведении всероссийских соревнований или даже этапов Кубка мира?
— Не было. Я изучал вопрос. Посмотрел разные стадионы. Спрашивал, сколько стоит стадион на Камчатке, в Тюмени. Не знаю, насколько правильные ответы мне дали: на Камчатке — 1,5 миллиарда рублей, в Тюмени — 5 миллиардов. Таких денег и задачи не было. В Ульяновске и Рязани мы строили стадион для детей до 16 лет, чтобы у нас росло здоровое поколение, плюс для тех, кому за 30, и они хотят заниматься циклическими видами спорта — лыжами, биатлоном, велосипедом, лыжероллерами. Условно говоря, для нас самих.
Задачи выращивать профессиональных спортсменов никогда не ставил. Например, некоторые любят создавать сложные рельефы — километровый подъем с перепадом 30-35 метров. В нашем возрасте человек пять в него смогут закатиться, остальные помрут. У нас нет сложных трасс для подготовки топовых спортсменов. Думаю, они найдут, куда поехать. Стадионов много. Конкурировать здесь просто бессмысленно. Тем более стоимость в 10 раз больше. Была задача строить стадионы для региональных стартов, максимум для соревнований федерального округа. Выше мы уже не смотрим. Люди начинают со мной это обсуждать. Я отвечаю: «Ни в коем случае. Даже думать об этом не буду». Это другие деньги, другие требования. А главное — зачем? Чтобы раз в пять лет провести и потратить кучу денег? На эти деньги можно еще пять стадионов построить.
— Стадион в Ульяновске функционирует с 2013 года. При нем есть биатлонная школа. Какие-то заметные ростки уже есть?
— Юрий Шопин — наш воспитанник. Он выступал за сборную России, бегал на Кубке мира, выиграл чемпионат мира по летнему биатлону. Есть Ольга Дмитриева, которая была на третьей в спринте на летнем мире. Так что звездочки появляются.
«НА КАМЧАТКЕ УСТРОИЛ ЛОГИНОВУ И ГАРАНИЧЕВУ ХЕЛИ-СКИ. БЫЛО ВИДНО, ЧТО НА ГОРНЫХ ЛЫЖАХ ОБА МНОГО НЕ КАТАЛИСЬ»
— Когда и как началось ваше сотрудничество с Александром Логиновым?
— Я познакомился с его тренером — Александром Касперовичем, который мне рассказал о Саше Логинове. Тогда он или стучался в сборную России, или только пришел в команду. Не помню точно. Касперович сказал, что Логинов очень перспективный спортсмен. Мы заключили спонсорский контракт. Кажется, отношения сложились. Саша хорошо выступал, а затем случилась трагедия — его отлучили от спорта на два года. В это время мы продолжили наше сотрудничество, а Александр Владимирович (Касперович) сделал все возможное, чтобы Саша не завязал со спортом. Он вернулся, стал чемпионом мира. Этим все сказано.
— Почему вы продолжали с ним сотрудничать в период двухгодичной дисквалификации?
— Я поставлю это в большую заслугу Александру Владимировичу. Он умеет убеждать. Сказал, что Саше важна ваша помощь. Сам Логинов не очень любит обращаться за помощью и пытается справиться самостоятельно. Касперович — человек-коммуникатор. Он объяснил, что, если Саше сейчас не помогать, то ему будет сложно пережить эти два года. Этого было для меня достаточно. Мы продолжили работать. Если честно, то не знал, чем все это закончится. Логинов, конечно, был подающим надежды спортсменом, но еще не номером один в сборной. После возвращения он быстро стал лидером. В позапрошлом сезоне занял второе итоговое место, в прошлом выиграл чемпионат мира. Я ездил в Антерсельву за него болеть. Конечно, обидно, что ему сорвали масс-старт. Я был в тот день утром у него в номере. Было видно, что он просто никакой.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ
