Двукратный олимпийский чемпион, обладатель Кубка мира, чемпион мира, серебряный призер туринской Олимпиады в эстафете СЕРГЕЙ ЧЕПИКОВ сегодня сам позвонил в ИА «Спортком» из австрийского Хохфильцена, чтобы поздравить с Новым годом, а также поделиться своими планами и мыслями относительно недавней отчетно-выборной конференции Союза биатлонистов России (СБР).
— Почему вы находитесь в Хохфильцене, а не в Рамзау со всей командой?
— Вернувшись 19 декабря после предновогодних этапов Кубка мира в Россию и пробыв дома, в Екатеринбурге, всего четыре дня, я 23-го вновь отправился тренироваться в Австрию. Приехал в Рамзау, увидел, что там нет снега, сел в машину и в одиночку поехал обратно, в Хохфильцен, где прошли, как помните, два последних кубковых этапа. Нашел с горем пополам номер в одной из местных гостиниц, да и тот оказался тринадцатым. Зато со снегом проблем нет. Кубковая трасса осталась в довольно приличном состоянии, утром морозец, градусов эдак восемь, солнышко светит и птички поют. Основной упор делаю на интервальные тренировки и чувствую себя с каждым днем все лучше и лучше. В который уже раз прихожу к выводу, что именно в такие периоды живу, что называется, полной жизнью – наедине с книгами и природой. Декарт, когда ему был необходим период созерцания, чтобы никто не отвлекал, тоже уезжал туда, где не понимали его язык и где ему был непонятен язык окружающих. Одно жаль: Новый год придется встретить без семьи – жены и дочери.
— Извините, но вы-то уж как раз владеете иностранными языками…
— Владею, конечно, но здесь меня никто не напрягает, и моя персона никого не интересует. А в России мне тяжело. Люди злые…Сейчас могу уже сказать, что я перед выборами ощущал внутри. Жил, словно в темном лесу, интуитивно понимая, столько же наносного было накручено вокруг этой ситуации. Поэтому я выбрал единственно правильную, в чем убедился уже сейчас, тактику своего поведения. Самое для меня главное в этом вопросе было — никого не обидеть. Чтобы потом, когда улягутся все страсти, я бы мог спокойно, не потупив взора, смотреть в глаза всем окружающим меня людям и особенно избранному президенту. В данном случае Александру Ивановичу Тихонову. Чтобы, оскомины, что ли, не было на совести. А что касается пластырей…
— Да, ясно все с пластырями-то, как божий день. Не знаю, как вам, биатлонистам, а уж нам, людям, которые, как говорится, в теме не первый год, даже смешно в какой-то степени было наблюдать, как после с треском провалившейся попытки развалить Федерацию лыжных гонок России один наш, прости господи, коллега, с остервенением маньяка, в один прекрасный день возомнившего себя вершителем чужих судеб, принялся, как и следовало ожидать, разваливать биатлон. Прав, однако, Зигмунд Фрейд – все в этой жизни происходит по его знаменитой теории. Не добившись успеха ни в одном из своих жизненных начинаний – сначала спортсмена, затем тренера, научного деятеля и, наконец, журналиста – наш герой решил, что теперь он будет Станиславским…Однако все его режиссерские приемы – митинги, демонстрации, плакаты «Долой», открытые письма губернаторам всея Руси, взывания к так называемой общественности, адвокаты, суды, а главное, как всегда, манипуляции детьми, в данном случае биатлонистами, — истасканы и избиты, а потому оказались легко предсказуемы. Дежавю…Если этот жалкий и глубоко несчастный человек болен, то к его разуму и прочим общечеловеческим категориям, увы, взывать бесполезно. Полагаю, теперь этот правдоруб, который завидует абсолютно всем сколько-нибудь успешным людям, заряжен исключительно на разрушение и просто по внутреннему устройству не способен ни воспринять позитив, ни тем более создать его в своей собственной жизни, пойдет разваливать очередную федерацию, например, велосипедную…
— Мне кажется, в данном случае, как нельзя более уместно процитировать Шекспира: «Но нет, мою любовь не создал случай. Ей не сулит судьбы слепая власть быть жалкою рабой благополучий и жалкой жертвой возмущенья пасть». В любых ситуациях, по моему глубочайшему убеждению, необходимо сохранять порядочность отношений с людьми и ни в коем случае не осуждать кого бы то ни было. Ни за что. Я всегда придерживался и всегда буду придерживаться этого принципа. Осуждение, возмущение, открытые письма как форма протеста – это крайность. Для меня главное – моя нравственная позиция, а не финансы. Я не должен причинять кому бы то ни было ни боли, ни обиды, чтобы потом не прятать при встрече, повторяю, глаз. Материальное – зарплаты, премии и т.д, это вторично. Так вот, что касается пластырей, которыми я в отличие от своих коллег не воспользовался, то я рассудил так: что Виссманн сделал нам плохого? Ведь не он же нам денег не платит, а сначала с СБР недопонимание возникло, а потом адвокаты время тянули, чтобы договоры мы не смогли подписать. Мне многие денег не платят. Если я ношу гражданский костюм от какого-нибудь кутюрье, это же не значит, что он мне за это деньги должен платить, верно? Я прекрасно понимал, что договора с СБР у меня до выборов по определенным причинам не будет, поэтому справедливо решил абстрагироваться на время от этой темы, отпустить ее и сконцентрироваться исключительно на своей профессиональной деятельности. Я отдавал себя отчет в том, что у команды должен быть и будет хороший спонсор и руководство само заинтересовано, чтобы в конце концов СБР подписало со спортсменами договор и в сборной больше бы не было никакой самодеятельности.
Олег ШИРОКОВ, ИА «Спортком»
