При подъёме в гору лыжник тратит значительно больше энергии, чем при попытке оторваться на выкате с неё или на равнинной части. Об этом в интервью RT заявил Савелий Коростелёв. По его словам, нужно уметь экономить силы и включаться, когда другие уже «наелись», как это часто удаётся Йоханнесу Клэбо. Чемпион мира среди юниоров также объяснил, за счёт чего превосходил соотечественников в начале сезона, признался, что восхищается тем, как выстраивает гонки Александр Большунов, и предположил, почему взрослые спортсмены лучше чувствуют грань допустимого нарушения в контактных гонках.
— В начале сезона многие ребята ещё бегали под нагрузками. Не скажу, что мы прямо сильно их сбавляли перед теми стартами, но получилось так, что я оказался готов к соревнованиям лучше остальных. А вот к чемпионату России все подошли уже на максимуме. Можно сказать, что результаты в Тюмени более точно отражают мой настоящий уровень среди всей команды. А это топ-10 в каждой гонке, не считая скиатлона.
— Нет, конечно. Это уже потом, когда ближе к концу декабря я начал проигрывать и анализировал собственные выступления, сравнивая их с другими, становилось понятно, что ребята выходят из-под объёмов, начинают разгоняться, поэтому и становится тяжелее с ними конкурировать.
— Я старался не взлетать куда-то в космос. Понятно, что все мальчики хотят выиграть у Большунова, но чего-то сверхъестественного из этого не стоит делать. Потому что это всего лишь этап Кубка России. Выиграть у Александра на Олимпийских играх или на чемпионате мира — совсем другое дело. Или у Йоханнеса Клэбо выиграть на тех же стартах.
— Мне со взрослыми больше нравится бегать, на самом деле. В разы интереснее. Во-первых, конкуренция выше. Во-вторых, сама атмосфера круче. На юниорских соревнованиях нет такого ажиотажа, такого количества болельщиков, того же федерального телевидения. Возможно, кому-то морально сложнее из-за того, что увеличено внимание со стороны, но я как-то с этим справляюсь. Сильно помогает то, что я вообще отношусь к соревнованиям как к празднику. Мне нравится бегать, нравится жёсткая конкуренция. Я от этого получаю кайф.
— Так было в этом году в Сыктывкаре на этапе Кубка России. Я первый раз бежал скиатлон, очень хотел пробежать именно эту гонку, но оказался не готов.
— Я считаю себя универсалом, соответственно, что классика, что конёк должны у меня хорошо получаться. Но в скиатлоне, как выяснилось, мало быть универсалом. Особенно когда бежишь со взрослыми. Нужно, чтобы мышцы успевали перестраиваться с одной работы на другую. Это, скажем так, дело опыта, которого у меня не оказалось. На классике я перебрал: оказался не готов поддерживать скорость лидеров. Пришёл на переодевание почти вместе с ними, отстал всего секунд на 15—20. А вот на коньке встал — свело ноги. Доехал как-то первый круг и ушёл домой. Потом уже, когда смотрел гонку, понял, что принял правильное решение — сойти.
— У дедушки с бабушкой выстроена целая система. Бабушка берёт совсем маленьких детей, работает с ними какое-то время, потом наиболее способные переходят к дедушке на более серьёзную работу. При этом все тренировочные сборы они проводят совместно. Плюс, о котором говорила мама, заключался, скорее всего, в том, что дед никогда не форсировал нагрузки. Методично развивал как спринтерские, так и дистанционные качества, но так, чтобы не нарушить баланс.
— Именно. Резкость и такой спринтерский взрыв — это определённое свойство мышц. Для подготовки к более длинным дистанциям используются уже другие скоростные работы, более длинные. На таких работах мышцы начинают сжигаться. Соответственно, нужно искать баланс между тем и другим.
— Нет. В этом плане у меня никогда не было никаких проблем: и мой дед, и тренеры сборной друг другу доверяют, разговаривают. Не знаю ни одного случая, чтобы домашние как-то пытались вмешаться в мою подготовку.
— Нет, скорее на принципе доверия. Мы можем что угодно обсудить, я могу предложить какую-то работу и, если обосную её правильно, тренер, скорее всего, со мной согласится.
— Да, я весь сезон так или иначе следил за группами разных специалистов. Делал, скажем так, выбор.
— Общался с ребятами, смотрел на результаты. Методики у всех специалистов разные, но эта информация общедоступна. Видно, кто и как тренирует, на что в большей степени делается акцент.
— Не скажу. Хотя для себя уже всё решил.
— Вы почти правильно говорите, но давайте рассмотрим такую ситуацию: лучший спортсмен заболел и временно выступать не может. Кто будет оправдывать надежды тренера вместо этого человека?
— А как они будут оправдывать, если весь акцент был сделан только на одного из них? Нет, мне кажется, что никакой тренер не станет брать спортсмена в группу, если не верит в него и не готов в полной мере с ним работать.
— Мне нравится, как он строит гонки. Это настолько красиво, просто классно.
— Я стараюсь следить вообще за всеми гонками. Интересно же знать, что и как происходит по ходу сезона, кто в каком состоянии. Возьмём того же дебютанта Кубка мира Эдвина Ангера, который в этом сезоне только начал бегать по взрослым. Я очень удивлён, что он в свои 20 лет весь сезон показывает хороший, ровный результат. Каких-то просадок не припомню.
— У нас было одно соприкосновение, год назад в Норвегии, на юниорском чемпионате мира. На предыдущем аналогичном турнире я не очень иностранных ребят знал, победителей только. Сам тогда даже в десятку не заезжал. А вот по прошлому году уже следил, кто как бегает. Тот же Ангер в спринте был очень хорош, но на чемпионате не справился, даже упал, хотя вторым должен был заехать, насколько помню.
Сейчас он проделал такую мощную работу летом, что не выпадает из обоймы на Кубке мира. То есть он одновременно и открытие сезона, и главный неудачник — никак не может взять личную медаль, три или четыре раза приезжал к финишу четвёртым. Мой ровесник Нико Анттола, с которым мы бегали в Норвегии и которого я обыгрывал, сейчас в составе финской команды завоевал на чемпионате мира серебряную медаль.
— При стечении обстоятельств теоретически всё может произойти. В реальности это было бы возможно разве что в ситуации, как та, что случилась перед Пхёнчханом, когда всех наших лидеров просто не пустили на Игры. Пробиться в основную команду иным путём — вряд ли. У нас очень большая лавка запасных, скажем так. Очень тяжело заполучить железобетонное место. Его практически ни у кого нет.
— Лично я хочу быть универсалом.
— Ну смотрите: есть спринтер Федерико Пеллегрино и дистанционщик Ииво Нисканен. Они способны бороться за медали исключительно в своих дисциплинах — и в связи с этим фактически сразу лишают себя целого ряда гонок. Конечно, того же Пеллегрино поставят в эстафету, в командный спринт. Но участвовать в разделках, масс-стартах и марафонах он имеет мало шансов. Хотя должен сказать, что в этом году ему удаётся доказывать обратное.
У Нисканена всё наоборот. Он прекрасно может бежать дистанцию, но из самой зрелищной дисциплины — спринта — выпадает. Да и в масс-старте если будет приезжать на финиш в одни ноги с Пеллегрино, ему будет намного тяжелее соперничать. В общем, всё, о чём мы с вами уже говорили: одно мешает другому, и нужно искать баланс.
— Я молодой, ещё юниор. То есть даже не зашёл в молодёжный возраст. Поэтому все гонки подряд мне бежать не нужно. 50 км классикой я уже бегал со взрослыми, в прошлом году. В этом побегу 50 км коньком на юниорском чемпионате в Мончегорске, 14 апреля. Я хочу бежать вообще всё что можно. Но в предыдущем сезоне меня ограничивали, дали возможность выступить только в трёх гонках чемпионата России, и я, выбирая между скиатлоном и командным спринтом, выбрал командный спринт.
В этот раз таких ограничений не было, но я и сам понимал, что бегать все гонки подряд ещё не готов. Возможно, если бы я не побежал эстафету, побежал бы 50 км. Но вовремя вспомнил, что на эстафету можно собирать окружные команды. У нас это были два пермяка и два нижегородца.
— Трудность победы. Если ты заезжаешь на место, на которое рассчитывал, — это приносит большое удовлетворение.
— Я бы сказал, что 50 км и спринт — это эталонные дистанции. Первая — для дистанционщиков, вторая — для спринтеров. В нашем виде спорта существует неофициальный титул короля лыж, который присваивается за победы на «тридцатке» и «полтиннике», а мне кажется, было бы правильнее давать его за победы в спринте и марафоне. Только настоящий король лыж может успешно сочетать и то и другое.
— Ни в коем случае. Мне вообще классика нравится. Хотя физически конёк даётся проще. На самом деле я много раз пытался сам себе ответить, какой вид люблю больше. И не могу дать однозначного ответа, поскольку даже по ощущениям всё постоянно меняется. В один год результаты могут быть лучше в классике, в следующем — в коньке.
— Всё зависит от формы спортсмена. Когда человек стопроцентно готов к старту, он и в классике будет идти красиво, размашисто, словно не скользит, а парит в движении. А вот если ты не в форме, любой стиль будет тяжело смотреться.
— Мне с детства заложили в голову, что в подъём значимой разницы не сделать. Да, можно попробовать убежать. Но это потребует огромного количества сил. То есть для побега в подъём ты затратишь гораздо больше энергии, чем для побега на выходе с подъёма, выкате на спуск или равнине. А силы нужно уметь экономить. И, собственно, на этом совершенствовать свои результаты.
Вообще считаю, что сильной стороной лыжников должно быть умение работать на спусках. Тот же Клэбо работает со спусков просто шикарно. В скиатлоне на чемпионате мира Шюр Рёте убегал от Клэбо в подъёмную часть, а Йоханнес играючи съедал по 15—20 секунд со спуска, хотя обоим готовит лыжи одна сервис-бригада. Отыгрывать столько времени на спусках — это высокий класс.
— Значит, нужно учиться отдыхать в подъём. Я совершенно серьёзно говорю. Спуски, равнины — это те участки, где можно делать отрыв, причём экономя силы. И как раз-таки подъём позволяет отдыхать. Особенно крутые части, когда особо не включишь частоты, не поменяешь стиль. Там все идут по рубль двадцать, то есть одинаково.
— Ну, такой подъёмный вариант, когда все уже устали.
— У меня нет какой-то излишней агрессии, чтобы выдавливать определённые места в контактных гонках. То есть это вроде бы как минус для лыжника, но в моём случае со знаком плюса. Мы с Сашей Бакуровым на эту тему как-то разговаривали и пришли к тому, что юниорская неопытность не всегда позволяет понять, как вытеснять, как позиции правильно занимать, как контакт ловить. То есть это нужно именно уметь, а умения приходят с опытом. После Кубка России в Сыктывкаре, помню, поначалу вообще было ощущение, что эти взрослые, которые со всех сторон, просто запинывают детей.
— На самом деле не совсем. Просто взрослые ребята гораздо лучше чувствуют грань допустимого нарушения. И балансируют на этой грани куда успешнее, чем мы. Наверное, мы тоже способны достаточно жёстко вытеснить кого-то. Но, скорее всего, либо не дожмём где-то и потеряем позиции, либо где-то переберём и поймаем нарушение. Я в этой ситуации склоняюсь к тому, что лучше недобрать и потерять, чем передавить кого-то и подпасть под судейские санкции.
— Точно нет. На дистанции, считаю, все равны.
