Репортаж skisport.ru
История эта началась 20 лет назад, когда наш университетский лыжник Сергей Поляков заманил меня принять участие в 100-километровой туристической лыжной гонке «Сафроновская сотня». В той гонке я был вынужден сойти, и потом подробно описал все свои злоключения в репортаже «Подобно бабочкам порхая, мы шли с Тадеушем вдвоём, пока один не стал кулём» (журнал «Лыжный спорт» №31 за 2005 год). В 2004 году мы жили в основном бумагой (бумажным журналом «Лыжный спорт»), сайт skisport.ru был для нас, если можно так выразиться, «непрофильным активом», мы в то время статьи из журнала на сайт не выкладывали.
Предыстория
Тогда же, в 2005 году, мне позвонил Миша Афанасенков и попросил разрешения выложить эту статью из бумажного журнала на , и я с радостью согласился – пусть этот репортаж, раз уж у нас руки не доходят до выкладки его у себя, хотя бы на сайте группы будет опубликован. Так эта статья прожила своей жизнью 20 лет за пределами skisport.ru.
Пару месяцев назад Дмитрий Гришин создал у нас на сайте ветку , опубликовал карту пробега, дал ссылку на ту Мишину перепечатку, я кликнул мышью на ссылку и… Утонул в воспоминаниях. А потом вдруг осознал, что с момента написания этого репортажа прошло ровно 20 лет. В 2004 году мне было 42 года, сейчас – 62. Надо же когда-то попытаться повторить эту эпопею, правда? И когда, если не сейчас?
Я выкладываю эту свою статью спустя 20 лет теперь уже и и начинаю готовиться. На свою беду, за неделю до этой сотни я принял участие в марафоне и очень, очень сильно там «набрался». По логике вещей, после такого нужно отдыхать как минимум пару недель, но этих двух недель у меня нет, да и отступать (отменять свою заявку на гонку) мне не хочется.
Сборы
Моя главная цель – дойти, поскольку, если вдруг опять погонишься за кем-то типа Тадеуша, «наешься» и опять не сможешь финишировать, это будет уже вселенский какой-то позор. Я достаю свои старые алюминиевые палки, лежащие у меня ещё со времён
— эпического 110-километрового пробега, организованного в 2005 году Володей Беловым, — я точно знаю, что с углепластиковыми палками в такой пробег идти нельзя — в глубоком снегу углепластиковая палка сломается «на раз» и будешь потом выбираться из этих снегов до ближайшего автобуса или электрички несколько часов. Я достаю свой старенький рюкзак-кемелбек, лежащий у меня ещё со времён участия в 2014 года. Я твёрдо знаю, что мне нужно взять с собой на всякий случай хоть какую-то запасную одежду, питьё, простейшую аптечку, фонарь, потому что финиш с вероятностью в 99% будет уже в темноте. Кроме того, бежать нам предстоит при околонулевой температуре классикой, поэтому нужно взять с собой ещё и довольно приличный запас мазей. Кроме того, не уверенный в том, что мне хватит заряда моего аккумуляторного фонаря, я беру с собой про запас ещё один небольшой светодиодный фонарик на батарейках, а к нему ещё и запасной комплект самих батареек. Ещё – нож, спички, компас, рулон лейкопластыря, который может пригодиться как в медицинских целях, так и в качестве подручного ремонтного материала.
20 лет назад я очень долго держался за Тадеушем, поскольку ближайшие участники были далеко позади, и я боялся остаться на маршруте один, не зная дороги. За 20 лет всё сильно изменилось. Во-первых, в была опубликована отличная 6-страничная карта всего маршрута, и я себе её распечатал. А во-вторых, за 20 лет произошло такое сильное развитие смартфонов (20 лет назад мы имели дело только с кнопочными телефонами), что оказалось, что сейчас можно закачать себе в смартфон в электронном виде весь маршрут в самых разных программах, имея возможность приближать-удалять карту, позиционируя себя на маршруте с точностью до метра. Ну очень круто!
В итоге я скачиваю себе на смартфон программу Maps.Me, закачиваю туда как саму карту местности (на случай, если окажусь вне зоны действия сети), так и сам маршрут. Но всё-таки мне не по себе – а вдруг со смартфоном что-то случится? Разрядится? Глюкнет по какой-то причине? Слетит программа? Поэтому я страхуюсь и беру с собой ещё и второй смартфон, куда тоже закачаны и программа Maps.Me, и маршрут. Но этой перестраховки мне кажется мало, и я беру с собой ещё и зарядный блок на тот случай, если смартфоны разрядятся.
Итак, я готов к подвигу. Взвешиваю рюкзак и мне становится не по себе. Шесть кг. Многовато… Но ничего не вытащишь, всё нужно, и я выхожу на старт именно с этим весом. Потом Тадеуш скажет мне, что выходить на старт 100-километрового пробега с таким рюкзаком было верхом безрассудства.
Электричка
Ещё 20 лет назад Сергей Поляков научил меня, как нужно действовать поутру в день пробега, поэтому я нашёл старенькие кроссовки, которые не жаль будет оставить в электричке и доехал в них в метро вполне себе комфортно, не цокая скобками лыжных ботинок по перронам и переходам метрополитена.
На вокзале меня ожидает сюрприз: оказывается, за эти годы в пригородном сообщении всё очень сильно поменялось. Всё-таки я человек самолёта, автомобиля, метро и поезда дальнего следования, на электричках я, оказывается, вообще не езжу. Когда же я в последний раз ездил на электричке? Я силюсь вспомнить и понимаю, что в последний раз ездил на электричке, скорее всего, именно 20 лет назад на Сафроновскую сотню 2004 года. Тогда я купил билет просто в пригородной кассе, теперь же мне нужно купить билет в автомате. Расплатиться можно либо картой Тройка (удивляюсь этому), либо просто банковской картой. Я расплачиваюсь банковской картой и, как следствие, ловлю маленькое приключение в конце маршрута (но об этом позже).
В электричке, естественно, всё сплошь незнакомые люди, но постепенно я начинаю обнаруживать и знакомые лица. Меня регистрирует на пробег мой старинный знакомый Сергей Бекетов – это с ним мы путешествовали в карельских лесах на лыжах в рамках Карельской сотни и («Л.С.» №49 за 2011 год), спали вповалку в каких-то избах и приютах, ели после долгих лыжных переходов из одной кастрюли. Я страшно рад видеть Сергея, но тут!.. Я вижу Сашу Чуркина – колоритнейшего персонажа, сумевшего поразить меня 20 лет назад своими неординарными мыслями и высказываниями. Кому интересно, опять-таки пройдите по – там в конце репортажа интервью не только с Сашей, но и с победителем гонки Сергеем Поляковым, моим соперником Тадеушем, основателем группы Александром Ивановичем Сафроновым, Верой Гурьевой, Сергеем Гавриком… Саша Чуркин неделю назад прошёл сотню с группой Дмитриева и вот теперь, спустя неделю, вышел на старт Сафроновской сотни (и это в 75 лет!). Ну как так можно? С интервалом в неделю – две сотни? В 75 лет?!
…Неожиданно в вагоне появляется мой старый соперник Тадеуш – видимо, он подсел к нам в вагон на какой-то промежуточной станции. Конечно, мы с ним обнимаемся, мы не виделись 20 лет, и тут же делаем памятное фото на троих с Сашей Чуркиным. Всё те же, но 20 лет спустя 🙂
Заметив мои манипуляции с кроссовками, одна из участниц (по протоколу потом выяснил, что это была Лена Дубровкина) улыбается:
— Надо же, как вас Сергей Поляков научил. А мы вот всё как-то так, по старинке, приезжаем в лыжных ботинках.
Я оглядываюсь и замечаю, что в кроссовках, действительно, в эту электричку пришёл только я – все остальные участники пришли сюда прямо в лыжных ботинках. Вот ведь Поляков, оказывается, этим приёмом пользуется здесь только он один (ну и вот с его подачи теперь ещё и я). Но всё же нужно признать, что Поляков прав – прийти сюда в кроссовках (если есть такие, которые не жалко выбросить) и оставить их впоследствии в электричке всё-таки удобнее, чем в лыжных ботинках.
На каком-то этапе в вагон вошёл контролёр. Как назло, билет я найти не могу. Полагая, что если прошёл через турникет, то прошёл уже все контроли, я его куда-то сунул, не придавая его сохранности какого-то значения. Но контролёр на удивление спокоен:
— Вы как оплачивали билет?
— В автомате картой Сбербанка.
— А, ну хорошо. Просто не забудьте при выходе из вагона приложить карту к валидатору, чтобы закончить поездку.
И уходит по вагону дальше.
*
*
*
*
*
Берёзки — ГАБО
На платформе я встаю в небольшую очередь к валидатору. Как назло, валидатор ругается, не опознавая мою карту. Я перехожу к другому валидатору – та же самая история. Что за ерунда? А все участники уже ушли, я оказываюсь на этой платформе уже самым последним. В конце концов, плюнув на валидатор и необходимость закончить поездку, я устремляюсь вслед за всеми и встаю в лыжню уже самым последним.
Лыжня, точнее, натоптанная дорожка, идущая по посёлку, метров через двести выводит на край поля, и собственно сама Сафроновская сотня тут и начинается: накатанная мягковатая лыжня и… уже хорошо мне знакомые по 20-летней давности истории проваливающиеся куда-то в преисподнюю палки. Но психологически к этому я уже готов, бреду вместе со всеми, высоко задирая палки и втыкая их в снег широкими загребающими движениями сверху.
С мазью я промахиваюсь. Прогноз обещал плюсовую погоду, но в реальности сейчас на улице минус два, жёсткий фирн, а местами – лёд, поэтому ещё в вагоне электрички я намазался жидкой мазью. Но проблема заключается в том, что в натоптанной туристами лыжне нет ни фирна, ни льда, здесь всего лишь относительно свежий снег, который моя жидкая фиолетовая мазь начинает сразу же цеплять. Я предельно осторожен, изображаю максимально возможное двухопорное скольжение, но минут через двадцать после очередного «дёрга» всё-таки не удерживаюсь на ногах и ныряю рыбкой в снег, без труда пробивая головой и туловищем лыжню. Лыжи сзади перекрещиваются, больно пережав в ботинках пальцы, верхняя часть туловища вместе с руками оказывается в сугробе, и я понимаю, что надо как можно быстрее выбираться из западни. Пробиваю в снегу руками тоннель-проход от одной руки к другой, наощупь отстёгиваю темляк сначала на одной палке, потом на другой. Руки освобождены. Переваливаюсь на бок, дотягиваюсь до крепления сначала одной лыжи, потом другой. Фу-у-у, свободен, передавленные ноги отпускает (потом некоторые ногти у меня на ногах из-за этих упражнений почернеют и, видимо, к лету сойдут). Теперь из лежачего положения нужно перевести себя в стоячее. Далее обнаруживается, что я стою на уровне земли, а лыжня располагается выше, сантиметрах в тридцати-сорока выше. Нужно как-то умудриться задрать ногу и вщёлкнуть в крепление сначала одну ногу, потом другую.
Но всё позади, и я продолжаю движение. Правда, надёргавшись на этой мази километров десять и нырнув в снег ещё разок, я делаю шаг в сторону от лыжни, утаптываю себе лунку, снимаю рюкзак, достаю мази и закрываю жидкую мазь полутвёрдой Swix VR 55. Ну, как закрываю? Сначала нужно содрать лёд скребком, потом хорошенько разогреть мазь пробкой, избавив её от остатков льда, и только потом закрыть полутвёрдой. Получается, если честно, не очень — мазь где-то ложится крупными блямбами, а где-то проскакивает, не желая приклеиваться к лыже. Тем не менее, как-то всё же у меня получается перемазаться, и я двигаюсь дальше. Теперь лыжу дёргает поменьше, правда и держание ухудшается, особенно на тягунах и подъёмах, где идти нужно практически на одних ногах (толчки палками в таких местах удаётся лишь обозначать).
*
*
*
Габо — Некрасовский
В общем, к 24-му километру, когда мы вышли к экодуку (над ЦКАД в нескольких местах сооружены такие экодуки-переходы для животных), я уже очень прилично устал – всё-таки 25 км скачки по сугробам – это вам не то же самое, что проехать 25 км по резаной лыжне. И тут, о счастье, начинается резаная лыжня, подготовленная с вечера Сергеем Алтунджи и Машей Посёловой. По этой лыжне я как на крыльях долетаю до 30-го километра, а там – первый пункт питания, организованный СОК ГАБО. Здесь я встречаю хорошо мне знакомых Машу Посёлову и Гену Фищенко – лидера клуба ГАБО, каких-то других мне незнакомых, но очень милых людей. Мы фотографируемся с ними на память, снимаем видео, а тем временем я всё ем и ем вкуснейшую селёдку с чёрным хлебом.
От ГАБО всё тот же Сергей Алтунджи нарезал для нас лыжню аж до посёлка Некрасовский, а это уже 43-й километр нашего маршрута. От Некрасовского дальше уже – только туристический самотоп с проваливающимися палками. Мне важно продержаться до 60-го километра, второго пункта питания, поскольку 60 км психологически – очень важная отметка, здесь мы уже перевалим за половину, после этой отметки останется только 40 км.
Моим товарищем на этом участке пути становится Женя Селивёрстов – временами он от меня уезжает, потом останавливается что-нибудь сфотографировать, иногда — сориентироваться по карте или по телефону, и тогда я его догоняю. Благодаря Жене я беспроблемно проехал все развилки и нигде на этом участке не заблудился (Евгений, спасибо!). В районе населённого пункта с симпатичным названием Троице-Сельцо мы с Женей, уткнувшись в бесконечный какой-то подъём, взбирающийся вверх от реки Учи, решаем перемазаться – ползти вверх по склону на отдаче становится всё труднее и труднее. Сначала я пытаюсь сыграть только слоем, положив поверх 55-й ещё один слой той же мази, но очень быстро понимаю, что этого мало и перехожу на 60-ю.
*
*
*
*
*
Сломанная лыжа
Неожиданно навстречу нам с высокого крутого берега спускается парень. На ноге у него – сломанная под колодкой лыжа. И хотя лыжа сломана, её остатки, болтающиеся на пластике скользящей поверхности, всё ещё позволяют ему идти по лыжне более или менее не проваливаясь. Он двигается назад, в сторону Некрасовского, в сторону железной дороги, и идти ему туда ещё километра три. Ловлю себя на мысли о том, что хорошо, что мои лыжи целы. Очень не хотелось бы сейчас, пусть даже по такой уважительной причине, сойти с дистанции.
60-й км
На пункте питания 60 км неожиданно для себя снова встречаю своих старых знакомых: Диму Виленца и Галю Голубеву. С Димой в 2010 году (как и с Сергеем Бекетовым) мы участвовали в Карельской многодневке, которую тогда в Калевале проводил Миша Афанасенков. А Галя в 2004 году выводила нас с Леной к костру, когда я сошёл в той гонке, но всё-таки добрался потом с женой к финишу, чтобы посмотреть в глаза всем этим героям (без кавычек, в самом прямом смысле этого слова), взять у некоторых из них интервью. Было так приятно увидеть знакомые лица!
Надо сказать честно, что к 60-му километру я уже очень сильно устал, к этому времени на часах была половина четвёртого, светлого времени суток оставалось от силы часа три, а впереди было ещё 40 км. И вот следующий участок с 60-го по 80-й км (до следующего пункта питания) меня как раз окончательно и добил. Именно здесь от меня уехали и Женя Селивёрстов, и Саша Алферьев, и многие другие участники. Именно здесь я заблудился, попытавшись отклониться от маршрута, но окрик сзади «Эй, не туда!» одного из участников вернул меня на трассу. Понятно, что уйди я не туда, скорее всего рано или поздно я это обнаружил бы, достал телефон, сориентировался на местности и вернулся на маршрут. Но приятно, что этот парень (по-моему, это был Иван Сметкин) меня окрикнул и направил куда надо, сэкономив мне минут 10, а может быть, и все 20.
Я не буду описывать вам эти двадцать км с 60-го км по 80-й — они были для меня по-настоящему трудными. Лыжня была по-прежнему мягкая, палки по-прежнему проваливались вниз аж до середины стержня, усталость наваливалась всё более и более… Где-то на этом перегоне, надёргавшись на подъёмах на 60-й мази, я кладу слой 65-й. В подъёмы идти становится сразу легче, но скольжение при этом ухудшается. Но бог с ним, с этим скольжением, на скольжение я уже не обращаю абсолютно никакого внимания — тут бы просто теперь как-то добраться до финиша.
Я всё мечтал добраться до 80-го километра посветлу, но не получилось, примерно за полчаса до пункта питания пришлось остановиться и достать фонарь.
*
*
80-й км
…Как же устроены эти туристы! Представьте, на 80-м километре они не только разожгли костёр, приготовили нам еды и питья, но ещё и расцветили весь пункт питания разноцветными гирляндами (то есть притащили сюда аккумулятор?), поставили на подходе к пункту в снегу свечи – получилось очень живописно и празднично.
Здесь снова встречаю Машу Посёлову – она уже успела с кем-то из других поильцев перебраться с 30-го км на 80-й. Маша напоила меня жидкой манной кашей, налила с собой морса и пожелала удачи на оставшейся части пути.
Об оставшейся части пути я думаю, признаться, с тихим ужасом. К тому времени я стоял на лыжах уже одиннадцать часов, из которых часа полтора я передвигался по заботливо нарезанной Алтунджи-Посёловой лыжне, а остальные девять – утопая в снегах, выдёргивая палки из снежного плена, проваливаясь в мягкой лыжне, падая и вставая… Я уже абсолютно никакой, и как их преодолеть, эти оставшиеся 20 км?!
Но мне повезло, и повезло по-крупному. Оказалось, что последние 20 км пробега идут сначала по так называемой «снегоходке» (традиционному маршруту движения снегоходов), а потом – по знаменитой радонежской просеке – чрезвычайно популярному у туристов маршруту, где была довольно плотная колея и, о чудо – плотная опора под палками. Здесь меня обошли ещё трое участников, но это не имело для меня уже абсолютно никакого значения – через 12 часов и 55 минут после старта от платформы Берёзки я всё-таки добрался до финиша этого сумасшедшего предприятия.
К стыду своему, я был настолько убит этой сотней, что всё, что я сумел – это переодеться в сухое, заботливо привезённое к финишному костру моей женой и её подругой Светланой, и взять два коротеньких интервью у Тадеуша и Рината. Я очень хотел пообщаться на финише с 75-летним Сашей Чуркиным, но он в начале пути принял решение вернуться. Впрочем, это и немудрено: напомню, что за неделю до этого Саша уже принял участие в другой туристической сотке – группы Дмитриева.
*
*
*
*
*
Эквивалент
В итоге моё время в этом пробеге составило без малого 13 часов. Ещё никогда ни в одной гонке в своей жизни я не проводил столько времени на лыжах. Для сравнения: 90-километровую Васалоппет в 1996 году я преодолел за 6 часов 22 минуты, 110-километровый Хамар-Дабан в 2005 году я преодолел за 10 часов, 95-километровый Тролль-Марафон в Норвегии (тоже в 2005 году) – за 7,5 часов, Карельскую Сотню в 2010 году – за 7 часов 22 минуты. Полагаю, если бы я сегодня провёл 13 часов на резаной лыжне, я без труда проехал бы, наверное, все 130 км. Так что эту гонку я могу смело считать по факту самой протяжённой в моей жизни.
Медаль
Тадеуш в своём интервью (см. ниже) заметил, что он в этой гонке из числа финишировавших был самым возрастным участником. На следующий день, придя в себя и внимательно изучив финишный протокол, обнаруживаю, что я в этой категории, оказывается, на втором месте, так что, получается, с чистой совестью могу повесить себе на грудь серебряную медаль в этой номинации. И вот скажите мне после этого, что я не молодец? 🙂
Гладкие, насечки, камус, оптигрип, зеро?
Сразу несколько человек в эту очень сложную, околонулевую погоду с таким разным снегом на разных участках трассы выбрали безмазевой вариант лыж. Интервью с Тадеушем Щепанюком и Ринатом Акчуриным, выбравшими оптигрип и насечки соответственно, вы прочитаете в конце этого материала. К этим двоим могу прибавить Глеба Горевцова, с которым я довольно долго ехал вместе на первой половине дистанции и который ехал на лыжах с камусом. Так вот, с Глебом мы несколько раз менялись местами в процессе гонки: на откровенно мягких участках, тягунах и подъёмах Глеб неизбежно обходил меня и уходил вперёд. На равнине же у Глеба не было шансов, и мы с Женей Селивёрстовым его обгоняли.
Какой вариант предпочесть в такую погоду? Не возьмусь сказать. С одной стороны, на мази вам в такой ситуации точно придётся несколько раз перемазываться, терять время, ломать голову, тащить с собой эти мази. С другой стороны, и камус, и насечки, и оптигрип будут ехать медленнее, а это тоже некая головная боль, дискомфорт.
*
Жена
Выделяю Лену в отдельную главу, потому что с нею связано одно из важнейших для меня обстоятельств этого пробега. И в прошлый раз (20 лет назад) она привезла мне на костёр тёплую одежду и забрала домой, и в этот раз она сделала то же самое. Признаться, на финише меня колотило-крутило-колбасило так, что я очень долго не мог прийти в себя. И даже, наверное, не от холода, а от какого-то внутреннего и эмоционального, и мышечного потрясения, стресса, перенапряжения. Мне предлагали у костра что-то съесть, попить, но вот это состояние внутреннего комка, сгустка, спазма, расположившихся у меня где-то в области солнечного сплетения, не позволили мне сделать даже и глотка.
Я попросил Лену привезти на финиш бутылку 10-летнего армянского коньяка, предполагая, что мы там у костра дружно и торжественно её и оприходуем. Но куда там… Вот это ощущение внутреннего стресса и надлома гнало меня поскорее от костра к машине: сначала к тёплому автомобильному сиденью, а потом, дома — к ванной и постели. Не без удивления (а точнее – не без тихого ужаса) наблюдал я за Тадеушем, который постоял у костра в том, в чём он был на пробеге (в гоночном комбинезоне), потом достал из рюкзака болоньевый анорак и в таком виде отправился к железнодорожной платформе. Он шёл в этом анораке минут 15 или 20 до платформы, потом стоял на платформе ещё минут 15 или 20 и только потом попал в тёплую электричку. И если бы только он один! Ведь так поступили все участники пробега, на костре встречали в этот день только меня одного!
*
*
*
*
*
Напоследок
В последующие дни я часто думаю об этом пробеге, о людях, его организующих, о людях, принимающих в нём участие. Какие-то они, должен вам признаться, не такие, как я. Я, чего греха таить, люблю в лыжных гонках плотную опору под палками, люблю резаную лыжню, люблю скольжение на ноге, люблю, проведя двухчасовую тренировку, сразу же переодеться в сухое, сесть в машину и через полчаса-час оказаться дома. Этим же парням и девчонкам не нужны ратрак или снегоход, им не нужна машина, они покупают билет на электричку, выходят в лес и топчут лыжню себе сами по много часов подряд. Потом разводят в лесу костры, сушатся, греются, едят и пьют, ведут долгие-долгие разговоры и только поздним вечером, уже в абсолютной темноте, отправляются домой, шурша рыбьей чешуёй своих анораков и цокая скобками лыжных ботинок по платформам пригородных поездов и переходам московского метро. И не простужаются, не заболевают, не чувствуют никакого дискомфорта.
Простите мне, если я позволю себе небольшую метафору? Получается, если нам для выхода в открытое море нужен хороший стальной катер с мотором и канистрой бензина, то они выходят в море на лёгких, почти что картонных лодках и ставят парус в надежде поймать ветер. Если наша планида в море – шум мотора, запах бензина и скорость, то их удел – хлопающий над головою парус, живая волна, ясный звук, чистый ветер…
Сегодня я точно знаю, что это не мой формат, я не хотел бы сюда когда-нибудь вернуться. Вот это ощущение сгустка в области солнечного сплетения на финише, вот эта неспособность сделать даже глоток коньяка на финишном костре меня и напугали, и обескуражили, и отрезвили, и в каком-то смысле поставили на место. Но если бы я собрался в этот пробег ещё раз, кое-какие вещи я сделал бы иначе.
Работа над ошибками
я не стал бы надевать этот сверхудобный номер-майку, а нашёл бы какой-то номер-квадратик и приколол его на куртку булавками в таком месте, где он точно не мешал бы мне залезать в карманы куртки. Поверьте – два передних кармана куртки на маршруте – это вместилище многих важных вещей (например, телефона и карты) и доступ к ним всегда должен быть открыт и удобен.
я бы купил себе современные спортивные часы и закачал туда (а не в смартфон) маршрут пробега – таким навигатором пользоваться было бы намного удобнее.
если бы по каким-то причинам я не купил себе спортивные часы (предположим, мы с вами ограничены в бюджете), я бы обязательно либо купил, либо сделал перчатки с двумя прорезями на пальцах, чтобы со смартфоном можно было обращаться, не снимая перчаток (и, соответственно, темляков лыжных палок) – это сэкономило бы на маршруте кучу времени.
отличный, просто превосходный рюкзак-кемелбек, оставшийся у меня после старта в Биркебайнер Рённет, я бы всё-таки поменял на какую-то иную конструкцию, у которой самое необходимое располагалось бы в нагрудных карманах рюкзака, а не в задней его части. Например, моя огромная двухлитровая ёмкость, располагающаяся за спиной, здесь точно не нужна: слишком большая, слишком тяжёлая, слишком сложно на костре доставать из-за неё всё из рюкзака, откручивать горловину этой ёмкости, заливать туда питьё, снова закручивать горловину, убирать ёмкость в рюкзак, снова убирать в рюкзак все только что вытащенные вещи. Вместо этой огромной ёмкости нужен 300-граммовый термос, который будет располагаться у вас либо на одной из передних лямок рюкзака, либо в переднем подсумке. 300-граммового термоса вам будет вполне достаточно для одной промежуточной (между пунктами питания) подкормки.
я обязательно (нет, не так, а вот так – ОБЯЗАТЕЛЬНО!) сходил бы с ребятами хотя бы в один подготовительный поход километров на 50-60. Я, собственно, так и хотел сделать, но в один их выход случился мороз в минус 23 градуса, а другой их выход у меня наложился на «Галичское Заозерье».
если вас некому встретить у финишного костра, как мне кажется, лучше всё-таки не полениться и съездить туда заранее, зарыв в снег комплект сухой одежды и обуви. Просто степень стресса для вашего организма на финише будет такова, что этот мешок, выкопанный из-под снега, быть может, спасёт вам жизнь (ну ладно, насчёт жизни, конечно, преувеличиваю, но здоровье он спасёт вам точно).
я бы не стал брать запасной смартфон и уже тем более – запасной блок питания. Практика показывает, что обычного полностью заряженного смартфона, положенного в тёплый карман, вам хватит за глаза.
я бы не стал брать роскошный и мощный (но при этом довольно тяжёлый) фонарь с массивным оголовьем и массивным же аккумулятором – вполне достаточно будет лёгкого светодиодного фонарика на батарейках с оголовьем из простенькой широкой резинки. Понятно, что светит он не так сильно, как спортивный фонарь, но всё-таки его вам точно хватит для неторопливого передвижения по зимнему лесу, а весит он намного меньше.
несмотря на сдержанные улыбки встретивших меня в моих кроссовках туристов, я вам всё-таки рекомендую иметь старые кроссовки, которые будет не жалко оставить в электричке.
подумайте о каких-то бахилах. Понятно, что я шёл без бахил. Понятно, что при всех этих моих падениях-ныряниях в снегу снег этот в немалых количествах попадал мне в ботинки. Некоторой альтернативой бахилам может стать лямка, пришитая снизу к вашим штанам и заправленная под подошву ботинка. Смотрится такая лямка не так громоздко, как бахилы, а спасти от снега должна точно.
Заноза
Я вот перечислил эти десять пунктов и вдруг поймал себя на мысли: а ведь я шёл этот пробег сильно напряжённым. Я не мог себе позволить ни при каких обстоятельствах сойти, мне важно было исключить все случайности. Отсюда алюминиевые палки, распечатанная на шести страницах карта, два смартфона с запасным зарядным блоком, 2-литровая ёмкость для питья, приличный мешок еды, которую я тащил с собой, два фонаря с комплектом запасных батареек, аптечка, нож, компас, спички, лейкопластырь, кошелёк, немалое количество запасной одежды, которую я тащил все эти 100 км на себе (запасные перчатки, шапка, синтепоновая жилетка, ветровка, футболка)…
А теперь гештальт закрыт, я вытащил 20 лет саднившую занозу. И если вдруг я решусь выйти на старт этого пробега снова, мне уже никому не нужно будет ничего доказывать, и можно будет, исключив все ошибки в подготовке, выйти на старт с почти невесомым рюкзаком, лёгкой душою, спокойным сердцем. Потрендеть с Геной Фищенко, Машей Посёловой, Димой Виленцем и Галей Голубевой на кострах, поснимать, подобно Жене Селивёрстову, что-то на маршруте, остановиться и задохнуться от красоты и простора Пестовского водохранилища… А потом на финишном костре открутить головку бутылке 10-летнего коньяка и распить её со всеми желающими.
Никак не удаётся мне поставить точку в этой истории — жизнь опять за меня выводит в конце многоточие…
* * *
Тадеуш
— Шестьдесят восьмой.
— Ты знаешь, здоровье мне однозначно говорит, что надо бросать. А приходит зима, и как-то я не понимаю, как это можно… А что тогда делать в выходной? Летом я с детьми — у меня маленькие дети, 14 лет пацанам — я их развлекаю, но зимой сюда они не едут. В результате приезжаю сюда один по этим маршрутам походить. А что ещё зимой в выходные делать?
— В первый раз — в 1989-м, и потом каждый год. Но бывали пропуски: в прошлом году у меня командировка была, в 2009-м тоже из-за командировки пропустил. Ещё, помню, где-то в 90-х в поход ходил на Кавказ в это же время, то есть ещё один пропуск был. Раза три за эти годы, получается, не участвовал. А так — каждый год.
— Знаешь, каждый раз я говорю себе – вот в этом году я пробегу, и всё. А на следующий год снова еду. И не знаю, когда она у меня будет последняя.
— Понимаешь, мы так с приятелем Сашкой Алферьевым выиграли сегодня на этих Optigrip! Народ мучался, перемазывался, а у меня они держат! Ну, прокат похуже, конечно, но ведь нигде ни разу не перемазывался! Ты сколько раз перемазывался?
— Вот! А я на это вообще ничего не потратил – ни нервов, ни времени, ни усилий, и мази с сбой не тащил. Конечно, профессионалам такие лыжи, наверное, не интересны, но вот для какого-то любительства – в самый раз.
Но мы рисковали. Потому что там прогноз был — что может быть свежий снег. И если бы он действительно пошёл, то надо было бы дожидаться человека, за которым идти, чтобы лыжню перед тобой прикатывал. Потому что при свежем снеге на этих лыжах шаг в сторону — и ты прилип.
А я и тебя хочу поздравить! Ты ведь всё-таки сделал это! Хотя и понадобилось для этого двадцать лет, но сделал? (смеётся).
— Ну, поздравляю, поздравляю. А у меня сегодня тоже есть одно достижение – я самый старший финишировавший участник. Борода же сошёл.
— Ну да. И я оказался самым старшим.
— Наверное, так и не сумел намазаться. Хотя я ничего точно не знаю, это мои догадки. В общем, он развернулся и пошёл в Берёзки («Л.С.»: в начальную точку маршрута). Но ты представь себе – он ведь за неделю перед этим с группой Дмитриева прошёл свою сотню за 16 часов! Когда были совершенно жуткие какие-то погодные условия!
— Вообще, в голове не укладывается…
* * *
Ринат
— 20 лет назад точно нет. Я вообще вот этими трейлами и прочей партизанщиной заинтересовался буквально только пару лет назад. А до этого испытывал ко всему этому такую жуткую неприязнь, что даже… участвовать не мог (смеётся).
— Не знаю. Стал искать разнообразия.
— В целом понравилось. Понятно, что, запрыгнув сюда, по сути, с дивана, я совершил немало ошибок, но для первого раза они вполне простительны.
— Это лыжи Fischer Crown с насечками. В принципе, я ими доволен. Они, конечно, со спортивной точки зрения не катили от слова совсем, но зато хорошо держали. Наверное, надо было брать какие-то старенькие классические мази и нормально мазаться. Но там в Телеграм-канале гонки все страстей понагнали: околонулевая погода, подлип, сойдёшь, надо подмазываться-перемазываться…
— Я почему ещё решился на насечки? Я перед этим на радиалке пошёл на узеньких лыжах, и вроде бы даже клистер сверху закрыл твёрдой мазью, но всё равно попался, въехал в озеро. И после этого такой лёд образовался на лыжах – я его потом сдирал, наверное, километров 10. Я буквально «плакал» над этими лыжами, сопли аж на лыжи капали!
— Нет-нет, обязательно ещё раз приеду, и может быть не один раз. Другое дело, что, наверное, не каждый год это буду делать. Вообще, у меня в последнее время желание в разных местах участвовать. Но в те места, которые понравились, хочется возвращаться. Может быть, не на следующий год, а через сезон – почему бы и нет? В этом отношении, кстати, прорекламирую радиалки – у них есть такая изюминка – они используют разные полигоны и в разным местах проходят. Недавно была под Воскресенском, сейчас во Владимирской губернии в районе Петушков будет. Полигоны разные, места разные – есть из чего выбирать.
— Радиалка – это лыжное ориентирование в заданном направлении. Как правило, на большом полигоне, оптимальное расстояние по точкам – 30 км.
— Конечно, нет! Там лыжни хорошо, если есть процентов 10, от силы 15.
— Это, понимаешь, такое отличное времяпрепровождение надолго. Пришёл с утра – и на целый день! Ну что там лыжные гонки: приехал, за три часа пробежал свой полтинник, соплями умылся, посидел – всё закончилось. А тут… Часов на 12, не торопясь (смеётся).
— Организаторам большое спасибо!
— Ага, и пункты питания, и гирлянды, и фонари эти со свечою внутри – это очень всё вдохновляет, я в конце уже все глаза проглядел – ну, когда, когда? И вот они появились, и это такой праздник души был!
* * *
Ещё о российских лыжных марафонах от этого же автора:
— Сафроновская сотня, (Московская область, 2004 г.)
Зовёт Хамар-Дабан (Байкал, 2005 год)
Карельская многодневка (Карелия, 2010 год).
— Белокурихинский марафон — полный разрыв шаблона (Алтай, 2017 г.)
— PTZ-ski-marathoh — окно в СССР, пропуск в матрицу, билет туда, куда не возвращаются (Карелия, 2020 г.)
«Галичское Заозерье» (Костромская область, 2024 г.)
