Уже несколько дней стоит шум вокруг истории, рассказанной подмосковной биатлонисткой о том, как ее тренер Сергей Тутмин склонял подопечную к сексу. Девушке еще не исполнилось восемнадцати, а воспитатель на двадцать лет старше, женат и растит в браке детей. По этому поводу высказались почти все ответственные лица, но с нами связалась одна бывшая спортсменка, которая сочла, что главное в скандале осталось за кадром.
И что про это нужно говорить отдельно. Это главное — то, из-за чего история Анны вызвала такой резонанс, заключается в обыденности и распространенности подобных ситуаций практически во всех видах спорта: ведь мужчины тренеры и молодые спортсменки есть везде.
Нам очень хотелось, чтобы собеседница позволила раскрыть свою личность, но она, будучи детским тренером, боится потерять работу. Поэтому интервью дала только на условиях анонимности.
– Простите, но сколько вам лет?
– За тридцать уже.
– Карьеру закончили?
– Да, три года назад, МСМК получилось выполнить, а дальше начались трудности с нашим спортом, и я решила: пора что-то менять в жизни.
– Давайте вид спорта обозначим.
– Легкая атлетика.
– Вы сами на нас вышли из-за истории с Моисеевой. Почему?
– Потому что это все подается, как что-то невероятное, а я когда занималась, то наблюдала подобное постоянно, причем, скажем так, для тренеров это заканчивалось успешно и без проблем. Про это нужно говорить, а не только устраивать показательную порку кого-то одного.
– Речь о несовершеннолетних спортсменках?
– По-разному. В легкой атлетике 17 лет – это чаще всего еще зеленая сопля, поэтому у нас обычно начинается чуть позже, ближе к 19-ти. Но тут вопрос же в том, что, во-первых, разница в возрасте бывает огромной, а во-вторых, и это главное, речь идет не о любви, а о голом расчете. Секс в обмен на ништяки – как раз то, о чем говорит тренер на той записи, которую биатлонистка предоставила. Я как ее прослушала, вспомнила все разговоры с девчонками, когда еще сама выступала.
– У вас были такие предложения со стороны тренеров?
– С первым наставником мне повезло, он был реально старый и просто работал с нами, детьми. Затем я сменила регион, и там была какая-то странная ситуация, когда президент местной федерации начал подкатывать. Он лет на тридцать старше меня был. Но я в тот сезон сильно добавила и, так сказать, стала заметна. Старалась избегать встреч с ним. Скажем, у всех тренировка на стадионе, я знаю, что он там будет, звоню тренеру, говорю: что-то плохо себя чувствую, останусь в общаге. А сама иду бегать кросс или переменку, смотря что они там делают, на стадионе. И он, этот президент федерации, как-то отстал, видимо, решил – того, что я хорошо выступаю, достаточно. У меня вообще сложилось впечатление, что такие подкаты делаются в отношении слабых спортсменок, которые не уверены в том, что у них просто из-за результатов все будет хорошо. И девочкам намекают: мол, если хочешь упрочить свои позиции в команде, подстраховаться – есть вот такой вариант.
– А с тренером поговорить пробовали о поведении этого президента?
– Не тот человек он был. Специалист хороший, но размазня по характеру. Я решила, что сама буду разруливать ситуацию. Кстати, это еще одна особенность наших спортсменок – не говорить никому. Сейчас молодежь как-то проще к этому относится, а у нас и у тех, кто старше, было какое-то деревенское мышление: «Он скажет, что я сама к нему лезла. Ему поверят, мне нет. Что люди подумают, как глядеть будут. Лучше молчать».
– Больше не подкатывали?
– Нет, но я уже сознательно всегда держала жесткую дистанцию с тренерами, так как начала понимать, что вокруг происходит.
– А что происходит?
– Это многолетняя традиция. Расскажу историю. Однажды мы были на мероприятии, награждали спортсменов. Мы за столиком оказались с одной бывшей лыжницей, уровня сборной СССР конца восьмидесятых. А за другим столиком сидел тренер со своей воспитанницей, с которой они в тот момент были в отношениях. Ему лет 45, ей нет и двадцати. И когда ее наградили как лучшую молодую спортсменку, он ее так смачно поцеловал, когда она за столик вернулась. Ну, эта лыжница нас спрашивает: «Девчонки, это папа ее?» Мы: «Нет, тренер, и он женат». Она вздохнула и говорит: «Ничего себе до чего дошло, даже не прячутся». И рассказала, что в ее годы такое тоже было в сборной. То есть, например, у тренера была жена дома и еще одна «жена» среди спортсменок. Только так, по ее словам, можно было добиться хоть какой-то отдельной подготовки, особого отношения и не загнуться от невероятных объемов, которые давали всей команде, не учитывая особенностей. Тогда это был вопрос выживания в сборной.
– В конькобежном спорте в советское время дважды возникала ситуация, когда муж, будучи главным тренером сборной, тренировал в ней свою жену. У них были даже одни фамилии, все законно. Как думаете, это вызывало конфликт интересов?
– Однозначно. Подобное должно быть запрещено на законодательном уровне. Ради жен и любовниц укладывали целые команды, я и сама видела это, и старшие рассказывали. Кстати, возможно, эти старые советские примеры и положили начало подобным традициям в российском спорте. Девочки, глядя на особое отношение к женам, понимали: вот она, лазейка.
– Ну, а если люди любят друг друга?
– Пусть любят, только команду такого тренера надо набирать на добровольной основе, любая девочка должна иметь возможность уйти. А куда ты из сборной уйдешь? Это еще у нас в легкой атлетике можно как-то в последнее время, а раньше, насколько понимаю, из сборной можно было только на пенсию.
– Есть же примеры счастливых пар, когда наставник и воспитанница официально оформляли отношения, заводили детей, жили счастливо?
– Есть. Один эпизод на кучу других, когда тренер в лучшем случае менял воспитанниц одну за другой, последовательно, а в худшем – делал это одновременно с несколькими. Допустим, девушка бежит хорошо – он с ней спит, вкладывает деньги, готовит ее, все круто. Затем результаты падают, и все – она ему больше неинтересна, типа не оправдались инвестиции. Да и он ей – тоже: легла под старика, а результатов все равно нет. Пара расстается – и как тренер с ученицей, и как мужчина с женщиной.
–Но они же взрослые люди, мы говорим о совершеннолетних, которые сами могут решать. Или нет?
– Могут, только тренер чаще всего уже женат. Тут важно понимать мотивы. Это не чувства – расчет. И на это смотрят как раз несовершеннолетние дети в той же группе или в городе. Сегодня девочки в 15 лет все понимают и делают выводы. И вот появляются такие случаи, как у Моисеевой. Хотя называть педофилией лишь вариант, когда девушке нет 18, я бы не стала. По-моему, больше значима разница в возрасте. Когда тренеру 45, а спортсменке 19 – это тоже педофилия. Не по закону, но по духу.
– Бывало, что подкаты тренера жестко пресекались?
– Помню два случая. В одном морду тренеру бил отец спортсменки, в другом – брат. Но, опять же, после этого рабочих отношений уже невозможно представить, приходилось искать другого тренера. Однако если это уровень, близкий к сборной или сборная, то там, как на подводной лодке: никуда ты не денешься с нее, кроме как вниз по карьерной лестнице.
– Нормальные-то тренеры встречаются, а то вас послушать, вообще все извращенцы какие-то?
– Встречаются, конечно. И все знают, что они нормальные, в спорте же ничего не скроешь. Более того, некоторые из них женились на своих воспитанницах, но там вся история развивалась по человеческому сценарию и чаще всего – к концу карьеры девушек. Просто у спортсменок, особенно сильных, часто настолько тяжелый характер, что они личную жизнь долго не могут устроить. Ломают мужчин, даже того не замечая. А тренер, он ее знает хорошо и оказывается самым близким к ней человеком. Так и сходятся. Разница в том, что сходятся не по расчету, а по любви, которая уже взрослая, без розовых соплей.
– На Западе тоже скандалы один за другим. У американских гимнасток врача посадили пожизненно за растление малолетних. Выходит, проблема не в менталитете?
– Проблема в менталитете. Я читала про этого врача и насколько поняла, до секса, да еще и по согласию спортсменки, там не доходило. Он что-то трогал, кажется, и сейчас пострадавшие признаются в этом. Сомневаюсь, что была возможна ситуация, когда одна из гимнасток спала бы с врачом, все в сборной про это знали и молчали либо от страха, либо потому, что считали это нормальным. Может, я ошибаюсь, но в России все как-то обыденнее и оттого страшнее. Приезжаешь куда-нибудь на сбор, смотришь, как работает команда из другого региона, и по каким-то признакам понимаешь, что вот с той девочкой тренер спит. Подольше с ней общается, подробнее объясняет, смеется иначе, форма у нее получше, чем у остальных. А девочка не звезда, потому что звезд ты и так всех знаешь, даже восходящих. Подходишь к тем, кто в курсе, проверяешь свою догадку, и она подтверждается. А у них тридцать лет разницы! И как обычно – у него жена и дети дома. Но все делают вид, что ничего не происходит.
Открыта горячая линия о неправомерных действиях сотрудников спортивных учреждений Подмосковья
– Что делать со всем этим?
– Не знаю. Теперь и не в спорте сплошь и рядом подобное. Недавно по телевизору показывали передачу о союзах между людьми с большой разницей в возрасте, они там сидят все такие красивые, но в каждой такой паре кто-то у кого-то на содержании. То есть пары неравны, это не два самостоятельных человека – снова расчет. И опять же, дети это видят, впитывают. У них сдвигаются нормы морали.
– Вы тут много резких слов сказали, а сами-то как, нашли свою половинку?
– У меня характер тяжелый, поэтому долгое время я даже на первом свидании или просто при знакомстве понимала: нет, этот человек со мной не справится. Я всю жизнь старалась не тащить личную жизнь на работу. Но неспортсменам было сложно многое постичь из того, чем я жила, да и сейчас живу. В итоге пару лет назад встретила бывшего коллегу, тоже легкоатлета. Мы, когда выступали, общались мало, а тут постепенно сошлись. Пока вроде все нормально, желания его удавить не возникает. Живем, как две побитые спортом дворняги, есть к кому прижаться – и то счастье.
