Михаил Николаев давно живет в Финляндии. Работал в местном госпитале, сам катается на лыжах, знаком с известными биатлонными людьми.
Помогает организаторам этапа не только в медицинском плане — ранее был русскоязычным диктором во время биатлонных соревнований в Контиолахти.
В этом сезоне он только доктор: пустым трибунам диктор ни к чему.
— Должен сразу предупредить: если хотите спросить про карантин Бабикова и Гараничева, вряд ли имею право говорить об этом без согласования с руководством. Существует хартия, которой обязан придерживаться.
— Понимаю. И планирую спрашивать обо всем, о чем вам не запрещено говорить. Например, об объявленном в последний момент решении не пускать на биатлон болельщиков.
— В организации этапа участвует не финское государство, а местный спортивный клуб. Для него второй подряд запрет на зрителей стал ударом под дых. Очень тяжелая ситуация. Вкладывались деньги, привлекались спонсоры, был расчет на то, чтобы отбить затраты за счет посещаемости. Не вышло. Весной каким-то образом выкарабкались, получили поддержку от государства и муниципалитета, чем-то помог IBU. О заработках речи не шло, хорошо, если вышли в ноль. И вот сюжет повторился. Продавались билеты, все были уверены, что болельщиков пустят. Такие решения тут принимаются накануне календарного месяца, так что по ноябрьским гонкам вопросов точно не было, все было утверждено в октябре. На декабрьский этап прогнозы тоже были благоприятные. В итоге местные надзорные органы все переиграли.
— Ухудшилась ситуация в регионе?
— Йоэнсуу — город университетский, много молодежи, тусовок. (76 тысяч жителей. — Matchtv.ru). Последнюю вспышку связывают как раз с молодежной активностью — занятиями спортом, ночными клубами.
— Вспышка по финским меркам — сколько зараженных? Человек двадцать?
— С весны по конец сентября здесь было зарегистрировано около 60 инфицированных. Сейчас уже 300. За последнюю субботу — десять. Прибавка идет солидная, хотя по сравнению с другими странами в Финляндии относительно спокойно.
— 96 место в мире по числу зараженных — очень низкий показатель.
— До осени шли еще лучше. Волны вируса докатываются к нам позже, структуры по борьбе с инфекцией гибко реагируют на происходящее и пока обходятся без жестких запретов. Таких, как весной, когда был полностью закрыт целый район Хельсинки.
— Как вы стали врачом биатлонного этапа?
— Двадцать пять лет, вплоть до конца 2018 года, отработал в центральном госпитале Северной Карелии, он расположен в Йоэнсуу. Потом занялся частной практикой. Уже и не помню, когда начал волонтерить на этапе. Пожалуй, в начале 2000-х.
— Какой у вас статус на стадионе?
— Просто врач. На дежурство заступают два-три доктора, для спортсменов и остальных организованы отдельные секции. В командах свои врачи, так что биатлонисты обращаются редко, в основном волонтеры и болельщики. Кто-то поскользнулся, порезался, ударился, перенервничал. Иногда заходил ваш брат журналист.
— Платят что-то за эту работу?
— Волонтерство и есть волонтерство. В начале лета спортивный клуб организует праздник окончания сезона, выкатывает пиво, приглашает музыку, можно пострелять из винтовок. Другой компенсации нет, только моральная. Я, правда, ни разу не попадал на такие праздники. А минувшим летом ничего и не было — пандемия.
— То есть помогаете за «спасибо»?
— Конечно. Более того, мне даже скидку не дают на сезонный билет, позволяющий пользоваться лыжными трассами Контиолахти.
— Дорогое удовольствие?
— 230 евро. Трассы открываются в середине октября. Работают снеговые пушки, тратится электроэнергия, на полуторакилометровой петле проложены охлаждающие трубы, естественно, это стоит денег. К Рождеству, когда выпадает натуральный снег, начинают пускать бесплатно, поскольку и так везде белым-бело.
— Спортсмены, журналисты, персонал — на этапе все разделены на зоны, каждая следует своим путем, потоки не пересекаются. Участвовали в разработке модели?
— Этим занималась медико-социальная служба провинции Восточная Финляндия со столицей в Миккели. В начале 90-х, кстати, ездил в этот город смотреть на Карпина, Черчесова, Мостового, Черенкова. «Спартак» играл с местной командой в Кубке УЕФА. Победил 2:0.
— Кто сейчас принимает решение по инфицированным спортсменам в Йоэнсуу?
— Главный инфекционист региона Северная Карелия, женщина с немецкими корнями.
— Именно она не разрешает Бабикову побыстрее сдать повторный тест?
— Или служба, которая ей подчиняется.
— Это связано с дороговизной тестов или финским стремлением к порядку?
— Могу изложить личное мнение. Существует определенный протокол, которому надо следовать. Уже есть понимание, как протекает коронавирусная инфекция в плане этапов развития, антител и так далее. Преждевременный тест может оказаться недостоверным.
— Строгостей придумано много, но после сдачи теста, допустим, я все равно проник в лобби отеля, где живут все команды. Пусть и случайно. Насколько эффективны нынешние ограничения в Йоэнсуу и Контиолахти, на ваш взгляд?
— Финляндия — не полицейское государство, людей в форме на каждом углу, как в Москве, не расставишь. Даются рекомендации насчет входов, масок, антисептиков. Остальное — на сознательность. Вероятно, IBU хочет создать закрытое сообщество здоровых атлетов и тренеров, чтобы возить его с этапа на этап.
— Закрытое — да, но если в общем отеле кто-то заболел, вряд ли здоровое.
— Тема сложная, согласен. Централизовать или рассредотачивать команды — однозначного ответа нет. Шведские столы борьбе с вирусом точно не способствуют. Но если распустить сборные по разным гостиницам, IBU будет сложнее за ними следить. В любом случае, для финских властей биатлон сейчас дополнительная головная боль. И все же пошли навстречу, запретили болельщиков, но не этап.
— Давно живете в Финляндии?
— Еще со времен СССР, переехал в 1990-м из Питера. Летом собирал в Финляндии клубнику, сколотил стартовый капитал. Плюс советский МИД разрешил поменять на финские марки триста рублей, на двоих шестьсот, были тогда такие правила. Осенью перебрался насовсем, лет через семь получил финское гражданство. Поначалу было сложно, даже просил серый паспорт.
— Что это такое?
— Без гражданства. Союз развалился, на руках остался документ несуществующей страны. В консульстве просто ставили штамп и подшивали несколько страниц, вроде как получалось российское удостоверение личности. Но если лететь на какой-нибудь конгресс, возникали проблемы.
— Приняло вас здешнее медицинское сообщество?
— Грех жаловаться. Понадобились рекомендации, время, чтобы обзавестись репутацией. В Союзе ходил на курсы финского языка, на месте усвоил достаточно быстро. Да и финские корни у меня есть, хотя оформлялся в визовых органах двух стран по-разному.
— В смысле?
— Пришел в Йоэнсуу в госпиталь, попросил приглашение на работу. Дали. В финское консульство отправился с ним и всеми своими дипломами. А в ОВИРе сказал, что еду за рубеж погостить. Время смутное было, поступил так из осторожности.
— Кто вы по врачебной специализации?
— Офтальмолог, микрохирург.
— Из госпиталя ушли на пенсию?
— Нет, в Финляндии она тоже с 65 лет, а мне только 60 будет. Просто наелся немножко больницей, занимаюсь частной практикой, принимаю трижды в неделю, оперирую.
— Знакомы с биатлонной легендой здешних мест Кайсой Мякяряйнен?
— Шапочно, через Анатолия Хованцева. Вот его и Катю Юрлову с Настей Дуборезовой, которые здесь часто тренировались, знаю неплохо.
— В какой момент вы стали русским голосом финского этапа?
— Вербально всегда был оснащен неплохо, в классе назначали политинформатором, дикция не хромала. Школьный учитель сказал в 70-х: «Миша, не удивлюсь, если когда-нибудь услышу тебя в «Голосе Америки» или на «Радио Свобода»». Но дикторский хлеб тяжел, требуется постоянное внимание к текущим результатам, любым изменениям в гонке. Мне спокойнее просто врачом: смотришь биатлон в свое удовольствие.
— На этом этапе уже обращались к вам больные?
— В субботу кому-то оказывали помощь, но не ковид, а что-то несерьезное, вроде вывиха.
