Коньковому ходу в лыжных гонках не так много лет, как классическому, а название «коньковый» в русском языке он получил не просто так — слишком уж движения лыжника напоминают технику бега на коньках. Но если лыжники и биатлонисты озаботились созданием правильных подводящих и силовых упражнений только ближе к концу 1980-х, то конькобежцы, конечно, создавали специальные системы и тренажеры уже задолго до этого.
Именно поэтому сейчас у тренеров по биатлону, лыжным гонкам и конькобежному спорту гораздо больше общих тем, чем в условном 1972-м — их теперь объединяет не только циклическая аэробная нагрузка, но и биомеханика движений, во всяким случае частично.
Про Юрия Бородавко ходит много разных мнений. Некоторые — не самые лестные, дескать, Бородавко — это тренер, который работает по принципу «мясорубки», и вот такие, как Большунов, в ней на какое-то время задерживаются, а те, кто попроще, прокручиваются за один сезон и исчезают без следа. Мнениям этим просто так верить нельзя, потому что каждое из них может быть высказано человеком заинтересованным, обиженным, пострадавшим или просто завистливым. Это реалии нашего спорта, да и уж что греха таить — нашей жизни.
Так что пришлось сходить на тренировку группы Бородавко самому. Это была силовая. Ну, как силовая… у конькобежцев бывают силовые, когда ты после тренировки не можешь подняться по лестнице без помощи рук. Да и спуститься тоже без рук не можешь. Силовая в исполнении Бородавко оказалась намного мягче, никакого экстрима.
Начали с разминки, ничего особенного. Затем группа выполняла всякие-разное, например, запрыгивания на тумбу с одной ноги, как Алексей Червоткин на фото ниже.
Ну, и классика лыжегоночных силовых — отжимания на брусьях с отягощением. Кстати, попробуйте подсчитать, сколько килограммов у Червоткина висит на поясе.
Каждый спортсмен выполнил четыре серии, каждая серия состояла из двух типов подходов — на мощность и на быстроту. В первом случае прыжки выполнялись либо с гантелей в руках, либо с жилетом, снабженным свинцовыми утяжелителями, а во втором случае — с собственным весом.
Вот Наталья Непряева работает на мощность.
А вот Александр Терентьев, на которого Бородавко возлагает большие надежды применительно к спринту, — на быстроту.
Я, как конькобежец, конечно, с большим интересом смотрел на все это, потому что подобные прыжки с опоры под углом к горизонтали — стандартный метод прыжковой имитации в конькобежном спорте. Выполняются они с собственным весом и в жилетах или поясах со свинцовыми утяжелителями. Более того, в советские времена на базах, где постоянно тренировались летом конькобежцы, даже готовили специальные имитационные рвы — прокапывалась неглубокая V-образная траншея, чтобы отталкивание шло не с горизонтальной поверхности, а под углом. Это позволяло выполнять имитацию с продвижением вперед, с вымахом таза и бедра.
Были и другие решения, например имитационные доски со скользящей поверхностью, позволявшие отталкиваться и скользить. В советские времена для обеспечения скольжения использовались порошок графита и шерстяные носки, позже их заменили пластик и синтетические бахилы. Цель у всего этого была простая — обеспечить похожую на отталкивание в сторону биомеханику. Вот, например, фото из журнала «Конькобежный спорт» 1973 года, когда и в биатлоне, и в лыжах о коньковом ходе еще и слыхом не слыхивали.
Кстати, у Михаила Шашилова есть точно такие же платформы, как и у Бородавко, только железные, в уральском стиле, возить их на сборы — сложно и дорого. Но факт того, что оба тренера сборных подобный подход используют — показателен.
Мне сложно судить о технике выполнения — все-таки структура толчка и положения корпуса у конькобежцев и лыжников очень сильно различается. Но с точки зрения аккуратности и корректности исполнения в группе Бородавко лучше всего, на мой взгляд, это упражнение делают Денис Спицов и Александр Терентьев — их бы тренеры по конькам, наверное, даже похвалили. Кого поругали бы — пусть останется секретом.
Конечно, мы с Бородавко обсудили и различия в технике конькобежцев и лыжников, и то, что объединяет эти два вида, если говорить о коньковом ходе. Но главное тут в другом. На вопрос о том, как дозируется нагрузка, Бородавко сказал:
— Нет ни временного, ни количественного лимита, каждый спортсмен сам определяет, сколько он должен выполнить прыжков, ориентируется на свои собственные ощущения.
И вот это очень сильно разнится с мнением о том, что Бородавко «жесткий» тренер. Применительно к силовым — точно нет. Я видел и сам делал силовые, когда перед последней серией ты сидишь и смотришь «в точку», пытаясь найти силы на то, чтобы встать со скамейки. И тебе уже не до шуток, не до смеха и не до общения. В случае с группой Бородавко шутки не затихали до конца тренировки, все было достаточно мирно.
В тот же вечер мы сидели с Михаилом Шашиловым, и тот рассказал, что ему, молодому еще биатлонному тренеру, свой опыт передавали специалисты сборной СССР по конькобежному спорту Валерий Муратов и Борис Васильковский. Оба, кстати, легенды. И это тоже показательно — именно у Шашилова все еще жива в голове идея о том, что биатлонистки должны намного больше крутить вело (что подтверждается практиками Доротеи Вирер, кстати). Проблема пока только организационная.
Поиск чего-то нового, заимствования из смежных по биомеханике видов спорта — это то, что отличает тренеров, желающих двигаться дальше, от тех, кто просто отбывает номер. Понаблюдав вживую за подходами Бородавко и Шашилова, я точно могут сказать, что эти два совсем уже немолодых мужчины пока еще не увязли в плену своих стереотипов, а значит, они не угомонятся, пока не найдут подход. Главное в этой ситуации — им не мешать.
