Легендарный французский биатлонист Рафаэль Пуаре в Ле Гран Борнане находится в статусе почётного гостя. После окончания соревнований он ужинал в буфете для прессы в компании супруги, при этом из напитков отдавал предпочтение пиву перед вином. Для спецкора «Чемпионата» это стало большой неожиданностью, поэтому этот разговор мы начали со столь необычной темы, но затем переключились и на более острые. Великий чемпион был весьма откровенен и эмоционален, как истинный француз.
«Шабли — мой любимый сорт вина»
— Странно видеть француза, который пьёт пиво, когда есть выбор отличного французского вина. Почему у вас такой нетипичный вкус?
— Сегодня просто решил его попробовать. Обычно я пью вино и предпочитаю белое. Когда я был спортсменом, не пил вообще, а потом приучился к белому вину.
— Почему белое, а не красное?
— Мы пробовали разные вина. Но мне больше подходит именно сухое белое вино, как и моей жене. Наш любимый сорт — шабли.
— 20 лет назад, когда ваша карьера биатлониста только начиналась, можно было предположить, что вскоре Франция переживёт такой бум биатлона?
— Я мечтал об этом. Когда начиналась моя карьера, во Франции проходили Олимпийские игры в Альбервилле. Наша женская биатлонная сборная выиграла соревнования в эстафете. Тогда я понял, что биатлон может у нас стать гораздо более популярным видом спорта, но для этого нужна поддержка национального телевидения. Но затем год за годом ситуация улучшалась. Когда я закончил выступления, биатлон вышел на национальное телевидение, такое как L’Equipe TV, а потом у нас появился Мартен, и всё закрутилось.
— Изначально биатлон во Франции был армейским, а не профессиональным спортом?
— Вы правы. Я сам был служащим французской армии и получал зарплату не как спортсмен, а как военный.
— Какое у вас было звание?
— Старший сержант. Я знаю, что по российским меркам это никто, но для Франции это очень приличное звание.
«В моё время не было «Инстаграма» и я не мог раскрутиться как Фуркад»
— Вы завидуете Мартену Фуркаду?
— Нет. Он в самом деле лучше меня. Он стабильнее в лыжном ходе, у него более эффективная техника. В стрельбе мы примерно равны. Я, может, стрелял побыстрее, но он устойчивее в контактной борьбе.
— Как он добился такой бешеной популярности в стране?
— Это всё результат социальных медиа. В моё время не было «Фейсбука» и «Инстаграма», а Мартен очень много уделяет внимания социальным сетям.
— С кем из других звёзд французского спорта его можно сравнить по популярности?
— Например, с легендарным дзюдоистом Тедди Ринером. Он, так же как и Мартен, уже много лет лучший и выигрывает все соревнования. Мартен — профессионал во всём: в том, как подаёт себя в медиа, как относится к тренировкам, как общается с людьми.
— В одном из ваших давних интервью я читал, что средний полузащитник «Сент-Этьена» был популярнее во Франции, чем вы на пике славы. Это правда?
— Так и было. Единственное, что добавило мне популярности — это когда мы с бывшей женой выиграли почти все золотые медали на чемпионате мира-2004. Тогда меня наконец стали узнавать. Но для того чтобы быть известным, недостаточно просто побеждать в спорте. Тебе нужно самому создавать свою историю и свой образ.
— Какие у вас сейчас отношение с Лив-Грете? Как часто вы общаетесь со своими детьми?
— Я живу в 200 метрах от своей бывшей жены, поэтому с детьми 50 процентов времени провожу я, а 50 процентов — она. Поэтому мы с бывшей женой видимся постоянно и нормально общаемся.
— Вы можете сравнить атмосферу на биатлоне на культовых немецких этапах и здесь?
— Конечно, у нас с немцами разный менталитет. В Германии к тому же публика более интернациональна. Там гораздо больше норвежцев, россиян, а здесь 90 процентов зрителей — французы.
— Но русские тут тоже есть?
— Да, конечно, но раньше столько французов не было на биатлоне никогда. Это здорово.
«Спортсмен не мог идти против системы. И это грустно»
— Почему вы считаете, что Мартен Фуркад круче Бьорндалена в лучшие годы?
— Это разные спортсмены. Уле — норвежец, и он был рождён для того, чтобы бегать на лыжах, поэтому в лучшие годы он был лучше как лыжник, однако Мартен — настоящий универсальный солдат, который умеет отлично стрелять и бегать на лыжах. Он однозначно идеальный биатлонист и лучший биатлонист всех времён, потому что он умеет всё. Но я не думаю, что он будет бегать и в 43 года.
— У него скоро закончится мотивация?
— Мотивацию всегда можно найти, а вот как быть с семьёй? У него двое детей, у меня — трое, и я знаю, что это такое. А у Бьорндалена только недавно родился первый ребёнок. Когда есть семья, нельзя всё время жить биатлоном.
— Несколько лет вы работали тренером в Беларуси. У белорусов и русских общий менталитет. Каким вы его видите?
— У меня в Беларуси остался хороший друг, с которым мы поддерживаем хорошие отношения, но система там действительно другая, чем в Норвегии или во Франции. Для русских людей очень сложно что-то менять в жизни. Они этого просто не хотят. Они боятся менять систему тренировок, менять сознание. Для этого надо время, нужно, чтобы выросло новое поколение спортсменов, а они хотят, ничего не менять и при этом, чтобы сразу был результат. Так не бывает. Я пытался поменять что-то в Беларуси, но они не захотели ждать. Они хотели быть лучшими уже завтра.
— Какой вам видится нынешняя ситуация в российском спорте? Я имею в виду все эти допинговые скандалы и расследования.
— Я не знаю, сколько спортсменов действительно было вовлечено в допинговую систему. Но мне кажется, это было частью государственной политики. Не так просто для спортсмена было сделать выбор, идти против системы или ей подчиниться. Это очень грустно.
— В Россия принято считать, что это часть новой «холодной войны».
— Холодная война между Америкой и Россией действительно возвращается, но проблемы у России с допингом не имеют к ней отношения. Расследования Макларена это доказывают. Мы же говорим о спорте, а не о политике.
«Французы боятся Путина»
— На ваш взгляд, спортсмены могли не знать о системе, о которой вы говорите?
— Конечно. Поэтому я против того, чтобы исключать Россию из спорта, будь то биатлон или какой-то другой вид спорта. Нам нужна Россия. Кроме того, я понимаю, что это разные вещи, когда спортсменов заставляли принимать допинг и когда они делали это добровольно.
— Вы считаете, МОК принял справедливое решение?
— Конечно. Это было сложно сделать. И я понимаю, насколько вашим спортсменам будет сложно выступать без своего флага и гимна, но спортивные состязания не должны от этого страдать. Поэтому и руководство вашей страны правильно сделало, что дало возможность спортсменам выступить.
— Что обычные люди во Франции думают о Путине?
— Они его боятся. В мире есть несколько людей, таких как глава Северной Кореи, президенты Америки и России, которых люди боятся по всему миру. Кто знает, что могут сотворить эти опасные люди?
— Вы работали тренером, тележурналистом, рабочим на нефтяной станции. Чем планируете заниматься в будущем и какой опыт вам понравился больше всего?
— Мне всё нравилось, чем я занимался в жизни, но лучшие годы были, когда я был спортсменом. Но сейчас биатлон не так важен в моей жизни. Я стараюсь проводить время с женой, детьми и друзьями. Для меня важно быть рядом с близкими людьми, а биатлон не даёт такой возможности.
