Когда летом СБР принимал критерии отбора в олимпийскую команду, читатели неоднократно просили меня высказаться по этому поводу, однако выступать с неконструктивной критикой мне не хотелось. Какая разница, одного или двух спортсменов будут отбирать решением тренеров и как будет построена сама рейтинговая система отбора. Гораздо важнее не принятые критерии, а как они будут работать. Фраза «как тебя судить — по закону или по совести» показательна именно для России, так как в большинстве цивилизованных стран главенство закона сомнению не подлежит.
Поэтому в США в большинстве видов спорта с высокой конкуренцией правила отбора являются законом, нарушить который не может даже сам глава федерации. У нас многие годы считалось, что именно главный или старший тренер несёт всю ответственность за команду и за результат, а потому, принимая решения на свой страх и риск, затем будет нести за них ответ по полной программе.
Придуманная СБР система ни в теории, ни на практике не соответствует ни закону, ни совести. Принятые правила отбора возглавляемым Виктором Майгуровым штабом трактуются так, как этому самому штабу выгодно с лишь одной целью, не допустить проникновения в команду посторонних людей. В то же время конкретного ответственного за результат нет. Все же принимают решения коллегиально, а коллективная ответственность в России (как, впрочем, и везде) означает – никакая. Потому и сами критерии придумали исключительно для того, чтобы, прикрывшись ими, в нужный момент отцепить Ивана Черезова или кого-то ещё неугодного.
Несколько лет назад я задумывался, почему в других командах многим биатлонистам уже за 30 удаётся без проблем сохранять своё место в составе и владеть тренерским доверием, а в России со времён Сергея Чепикова не находилось ни одного долгожителя. В своё время Сергея Рожкова из-за конфликта с тогдашним президентом СБР Александром Тихоновым ставили в заведомо проигрышные условия и практически не давали шансов отобраться. Власть в СБР сменилась, а методы борьбы с неугодными остались прежними.
На фоне перспективного молодого поколения биатлонистов имеющие своё мнение ветераны стали в команде лишними. Сначала всеми силами плавили Дмитрия Ярошенко, ставя перед ним всё новые и новые отборочные барьеры, а когда он их преодолевал, давали шанс в таких условиях, когда воспользоваться им просто не было возможности. Например, предложили стартовать в Рупольдинге в индивидуальной гонке в последней стартовой группе по окончательно разбитой лыжне. Дмитрий половину дистанции за свой шанс цеплялся, а дальше силы надломились. Как он рассказывал впоследствии, с первого дня пребывания на сборе в команде чувствовал в отношении руководства, что его здесь не ждут.
С Иваном Черезовым опробовали схожую схему. Сначала дали выступить в Эстерсунде, где ни в одной из гонок он не был самым слабым звеном, но в Хохфильцене Ивана отрезали от команды. Затем после двухнедельного перерыва поставили на тяжелейший первый этап эстафеты, после которого он не смог выполнить формальные критерии отбора. Не смогли этого сделать и Евгений Гараничев с Алексеем Волковым, но их, вопреки всяким пунктам правил, укрыли от поездки в ижевские морозы широким тренерским крылом.
Затем был жестокий и безжалостный отбор на «винтовке», в результате которого сомнений не вызывала лишь кандидатура Тимофея Лапшина. На заключительную восьмую вакансию было бы логичным взять победителя спринта и обладателя хорошего хода Максима Максимова или Черезова, но в Германию отправится Андрей Маковеев, который в обеих гонках был ниже Ивана. Среди трёх тюменцев Андрей был выше по рейтингу, однако главной причиной тренерского выбора было всё же не это. Маковеев готовился у Николая Лопухова, а его соперники по отбору и товарищи по тюменской команде в альтернативной группе Черезов и Максимов — под патронатом Валерия Польховского. Свою ненужность понял и третий ветеран Максим Чудов, который просто решил уйти в сторону.
Для тех же, кто свято верит в справедливость критериев отбора, примером может стать выбор участниц женской команды, где тот же самый закон перевернули в другую сторону. Сразу три спортсменки — Ульяна Денисова, Галина Нечкасова и Ольга Подчуфарова — оказались в рейтинге выше Яны Романовой. Для того чтобы провести в состав непотопляемого ветерана сборной, тренерскому штабу пришлось разыграть двухходовую комбинацию: сначала сократить число зачётных гонок с шести до пяти, а затем добавить пункт об обязательном включении туда двух стартов на «Ижевской винтовке», которого раньше не было. Обоснование решения отменой одной гонки в Эстерсунде не выдерживает никакой критики. И в Кубке мира, и в Кубке IBU, и в Кубке России на первых трёх этапах было равное число гонок – по шесть. В итоге решение под заранее подготовленный ответ было найдено быстро.
В сложившейся ситуации мне жаль не только Черезова и других спортсменов, отцепленных от сборной в результате нечестной игры, но и Маковеева и Романову. Могу представить, сколько недобрых слов выливается сейчас в адрес ребят на безграничном интернет-пространстве. Винить их в случившемся нелепо, как и болеть против сборной России в Сочи – они лишь часть этой системы и хотят соревноваться на уровне сборной. Если мы в условиях относительно прозрачной системы отбора с чётко прописанными критериями видим подобные двойные стандарты, то чему удивляться при выборе олимпийской заявки и составов на каждую гонку.
Там любители фотографироваться на фоне российских призёров отсекут всех лишних людей, в том числе и внутри тренерского штаба, где уже имеются серьёзные разногласия. Один из ключевых тренеров, имеющих право голоса, в январе может отправиться на Кубок IBU, а другой специалист готов со дня на день взять самоотвод. Вам, дорогие болельщики, найдут правильные объяснения всему, пустят в глаза очередную порцию пыли, а в случае неудачи скажут, что в этот раз мы точно наладим все коммуникации.
Только вот кто после Сочи будет всё это слушать?
Александр Круглов,
«Чемпионат.com»
