Есть ситуации, способные в одночасье изменить жизнь спортсмена. Именно так несколько лет назад произошло с лыжником Петром Пащенко. Он совершенно случайно столкнулся на университетских соревнованиях со своим земляком Александром Бабчиным. А тот чуть ли не за руку привел его к своему тренеру – Ильгизу Самигуллину, набиравшего группу биатлонистов. В этом году 24-летний Пащенко впервые начал предсезонную подготовку в основе национальной сборной.
– Новичкам обычно задают один и тот же вопрос: «Как вы сюда попали»?
– Неожиданно. В прошлом сезоне я тренировался в резервной сборной с Владимиром Брагиным. Не сказать, что провел год плохо, но он получился неоднозначным. Мы планировали выступить в чемпионате Европы и там, как говорится, реализовать себя. Но на европейское первенство я не попал.
– Почему?
– Заболел как раз перед отборочными соревнованиями. Когда чемпионат Европы закончился, меня отправили на этапы Кубка IBU, и вот там уже все получилось достаточно неплохо. Появились определенные сдвиги и в стрельбе – видимо, наработалась достаточная база. Я ведь совсем недавно в биатлоне. До того как пришел в этот вид спорта из лыжных гонок, винтовку в руках и не держал ни разу. Хотя мечтал быть биатлонистом с детства.
– Долго же вы шли к исполнению своей мечты.
– Что поделаешь, так сложилось. Теоретически я мог перейти в биатлон раньше – меня сразу после окончания 11-го класса звал с собой в Новосибирск Валерий Иванов – личный тренер Ольги Вилухиной. Но я тогда отказался – очень хотел поступить в Уфе в военный университет.
– Для этого нужно было продолжать бегать на лыжах?
– Для этого вообще не нужно было продолжать бегать. Более того, я не исключал, что вообще закончу с профессиональным спортом, если успешно сдам экзамены. Хотя в лыжных гонках у меня на тот момент только-только начало все получаться.
Но в университет я не поступил – не прошел медкомиссию.
– То есть как – не прошли?
– Врачи, которые проводили обследование, видимо, впервые столкнулись с тем, что называется «спортивное сердце». Вот и поставили мне диагноз «брадикардия». Никакие мои объяснения не были приняты в расчет. Видимо, никто просто не захотел брать на себя ответственность. Хотя сейчас я, разумеется, ни о чем не жалею. Тем более что сразу отнес документы в другой университет и стал там учиться и довольно быстро понял, что прекрасно могу совмещать учебу и спорт.
На самом деле это было таким счастливым стечением обстоятельств. Потому что через некоторое время я поехал на университетские республиканские соревнования по лыжным гонкам и встретил там Сашу Бабчина, который учился на тот момент в Башкирии. Саша был с другом, который только-только закончил биатлонную карьеру и стал работать тренером в Новосибирске. Они, как выяснилось, искали ребят 1991 года рождения для новосибирской биатлонной школы. И я подходил под все требования. В общем, даже уговаривать меня не пришлось.
Вот так я попал к Ильгизу Самигуллину и поехал с ним на первый сбор – в Красноярск. Правда, быстро понял, что мой организм совершенно не готов работать так, как требуется. Проблемы были во всем: я не мог ни бежать быстро, ни быстро стрелять. В принципе, для первого года это было нормально, но на второй-то я должен был уже переходить в более старшую группу и начинать соревноваться с мужчинами.
Психологически это был довольно тяжелый для меня период. Я постоянно думал о том, что с такими результатами вряд ли останусь в биатлоне. Да и сам не считал, что будет правильно продолжать занимать чье-то место.
– А что вы хотели-то – после первого года?
– Тренеры мне примерно так и объяснили. А чуть позже мне предложили перейти в группу Брагина – он тогда работал в Ханты-Мансийске.
– Насколько гладко прошло для вас соприкосновение со взрослым биатлоном?
– Мне кажется, что для перехода на такой уровень спортсмен должен быть, прежде всего, готов психологически. В молодежной команде мне было даже сложнее. В этом году уже проще. К тому же тренерский коллектив, в котором я оказался, мне уже хорошо знаком. У нас тот же массажист, что был в прошлом году, доктор, научная бригада. Это на самом деле очень важно – попасть в привычную обстановку. Из ребят я не был знаком только с Дмитрием Малышко и Евгением Гараничевым. Со всеми остальными мы и работали вместе немало, и выступали в соревнованиях.
– С проявлениями дедовщины со стороны ветеранов сталкиваться не приходилось?
– Нет. Мне вообще в этом отношении всегда везло. Возможно, дело в том, что я начал серьезно тренироваться в 19 лет, а это уже много для спортсмена. Когда был поменьше и жил в Межгорье, с другими спортсменами вообще почти не пересекался, так что «строить» меня пытался только мой тренер. Он постоянно пытался объяснить мне, что нужно много работать летом для того, чтобы быстро бегать зимой, а какая работа, когда я все лето у бабушки или на рыбалке с папой?
– Вы вот сказали, что 19 лет – это уже много. Но к моменту Олимпийских игр в Пхенчхане вам будет 27.
– А я не скажу, что 27 лет – это много. Другой вопрос, что к этому возрасту хорошо бы иметь солидный опыт выступлений и хорошую технику. Все-таки приобретать какие-то технические навыки с возрастом становится сложнее. Для того чтобы переучиться, нужно не просто очень сильно самому этого захотеть, но нужен еще и очень большой объем специальной работы. А в спорте не так много специалистов, которые знают, что делать в такой ситуации.
– Почему вы так думаете?
– Потому что хороших специалистов знают все. Например, в группе, где тренируется Антон Шипулин, сейчас работает словацкий специалист Ярослав Гайдыш – так, по-моему, правильно произносится его фамилия. Я тоже работал с ним в прошлом году. Гайдыш приезжал на один из сборов с женской командой и не отказался показать нам некоторые свои методики, объяснил, зачем они нужны. Очень многие биатлонисты эти методики используют, причем не только в России. Сейчас вообще все стали обращать большое внимание на технику лыжного хода.
– Своей техникой вы довольны?
– Когда смотрю свой бег в динамике, то да. А вот в замедленной съемке становится заметно, что еще многое можно улучшить. Особенно если сравнивать с тем, как бегут мастера высочайшего класса.
– Что в вашем понимании идеальная техника бега?
– Это техника, которая дает максимально высокую скорость и требует при этом наименьших физических затрат.
– А что вы думаете о своей технике стрельбы?
– Тут непаханое поле работы. Но это как раз меня радует. Всегда же лучше, когда понимаешь, над чем нужно работать и есть тот, кто может этому научить. У нас в сборной прекрасный тренер по стрельбе – Сергей Викторович Богданов, сам он пришел в биатлон из «чистой» стрельбы, и вместе мы работаем уже целый год. Я узнал от него массу вещей, о которых раньше даже не догадывался. Мы постоянно что-то обсуждаем – от изготовления ложа до самой стрельбы. Это же не просто набор действий – встал, прицелился, нажал на курок. А целая философия. Не говоря уже о том, что стрельба требует от человека целого ряда психологических качеств.
– Вы заметили, что поначалу не отличались скорострельностью. А надо ли к ней стремиться любой ценой?
– Думаю, у каждого человека в этом отношении существует свой предел. Кто-то допустим способен стрелять два рубежа из сорока секунд.
– А вы?
– Я пробовал. Для меня это слишком быстро. То есть можно и закрыть мишени, если повезет, но в стабильном качестве такой стрельбы я не уверен. Идеальным для себя считаю временной лимит, при котором я способен довести эффективность своей стрельбы до ста процентов.
– И в какой отрезок вы на данный момент стремитесь уложиться?
– В 45 секунд.
– То, что старший тренер команды одновременно является вашим личным тренером, дает какое-то преимущество?
– Не думаю, что буду иметь какое-либо преимущество при комплектовании команды, если сам не смогу подтвердить это результатами. Здесь важно скорее то, что личный тренер – это всегда родной человек, который прекрасно тебя знает и всегда подскажет, какая работа наиболее правильна именно для тебя, на что стоит обратить особое внимание. К которому можно обратиться с любой проблемой. Такому человеку и веришь гораздо больше. Потому что уже добивался с ним результата.
– Какой результат в этом сезоне сделал бы вас счастливым?
– Не хочу озвучивать. На самом деле тренеры тоже задавали нам этот вопрос. Каждый спортсмен должен был написать, к чему он стремится.
– И что написали вы?
– Для меня было бы здорово не просто попасть на Кубок мира, но выйти на такой уровень, чтобы моя кандидатура рассматривалась на место в эстафетной четверке.
Елена Вайцеховская, «Спорт-Экспресс»
