Лина Холина, «Спорт-экспресс»
Как вчера сообщал «СЭ», в воскресенье в шведском Эстерсунде россиянка Ольга Зайцева выиграла гонку преследования на 10 км. После церемонии награждения ей позвонила корреспондент «СЭ».
— Награждение заняло всего минут 30, но все успели замерзнуть: на улице довольно холодно, а оделись мы легко, — начала свой рассказ Зайцева.
— Что вам вручили?
— Серебряную тарелку, вазу, цветы.
— Эти церемонии награждения — радость для спортсмена или нечто, с чем приходится мириться? Ведь после тяжелой гонки наверняка хочется отдохнуть, расслабиться.
— Для меня они если и обязанность, то приятная. Все неудобства — необходимость вечером куда-то ехать из гостиницы, стоять на улице, ждать начала церемонии — окупаются сторицей. Фактически церемония награждения подводит черту под гонкой, и все эти хлопоты вызывают исключительно положительные эмоции.
— Поделитесь какими-то подробностями стартов в Эстерсунде. Во время женского спринта там такой снег валил…
— Я на это совершенно не обращаю внимания. Какая погода есть, такая и есть, приходится приспосабливаться к работе именно в таких условиях. Да, снег мешал стрелять, да, лыжи чуть хуже скользили, но что толку убиваться из-за этого?
Что же касается спринта… Честно говоря, сейчас, поздним вечером в воскресенье, я уже плохо помню детали субботы… Самое главное, что эти гонки наконец-то состоялись. А то мы столько месяцев работали, работали и не знали, во что все выльется. Только настоящие боевые старты дают представление о твоей реальной готовности.
— На мой взгляд, оценить свою подготовку в биатлоне почти невозможно. Это не абсолютный вид, как, скажем, легкая атлетика, где ты или готов на рекорд, или нет. Здесь твое место в итоговом протоколе напрямую зависит от уровня остальных.
— В принципе согласна. Я просто сопоставляю показанный результат со своими физическими ощущениями, сравниваю свою финишную позицию с позициями других биатлонисток. Причем весь этот расклад верен лишь в данный конкретный момент, завтра многое может перемениться. Например, в субботу выиграла Дизль, в воскресенье — я, во вторник первой будет кто-то еще.
— Тем не менее есть люди, которые побеждают чаще остальных, и вы — из их числа. Кстати, после столь удачной для вас гонки преследования вы были расстроены своей стрельбой на третьем огневом рубеже. Что там случилось?
— Мы, биатлонисты, чувствуем, куда у нас пули летят. Это ощущение приходит с опытом. Поэтому свой промах на том рубеже я очень четко видела и даже знаю, в чем была ошибка.
— Какой профиль у трассы в Эстерсунде, насколько она тяжела?
— Ее значительно усложнили перед этим сезоном. Причем мужской круг оказался даже полегче женского, перепад высот там меньше, чем у нас.
— Что сейчас в Швеции со снегом?
— Не очень здорово. Этакий бутерброд: снизу лежит искусственный снег, а сверху — естественный, тот, что во время нашей спринтерской гонки нападал. Когда на трассе много людей, все это перемешивается, лыжня разбивается, ее поверхность превращается в настоящую кашу. Ноги почти по щиколотку в ней тонут.
— А как с ветром?
— Порывистый. То дует, то нет. Во время стрельбы постоянно надо быть начеку. Однако были такие, кто ни разу не промахнулся. Впрочем, тут еще кому как повезет: подует — не подует. Но на стрельбу не только ветер влияет. Факторов очень много: самочувствие, усталость от пройденной дистанции…
— Вы практически месяц были на сборе в финском Муонио. Как его провели?
— Работали. Когда прилетели, снега было немного, а потом дождь пошел и смыл его окончательно. Искусственный снег на трассе, правда, лежал, но от тепла и дождя он превратился в смесь грязи с опилками. Приходилось бороться с собой, заставлять себя тренироваться в этой жиже. Бр-р-р…
Снежные пушки там были, но при такой теплой погоде они, видимо, не могли работать. Только когда похолодало, нам «настреляли» новый снежок. В общем, трудно было. На подъемах, где все особенно активно отталкиваются лыжами, и на спусках, где все «плужат», раскатали трассу до льда — страшновато было проезжать такие места. Но все равно это лучше, чем сидеть без снега.
— Наверное, когда после таких погодных условий вы приехали в Эстерсунд, от радости в зобу дыханье сперло? Там вокруг такой беленький снежок.
— Вообще-то он здесь по цвету почти такой же, как в Муонио. Это только на экране телевизора кажется, что белый. В Финляндии погода даже больше напоминала зимнюю — вокруг трассы все было припорошено, а в Эстерсунде в первые дни склоны были почти голые. Только в пятницу — субботу несколько сантиметров снега выпало.
— В Муонио у вас был контрольный старт?
— Да, но из-за тяжелых условий тренеры разрешили не выкладываться на все сто процентов, велели поберечься самим и лыжи поберечь. Так что первой настоящей гонкой для нас стал кубковый спринт.
— Наверное, волновались, раз не было нормальных контрольных соревнований?
— Не больше обычного. Идет подготовка к Олимпийским играм, ставка — на них, а все остальное — лишь промежуточные старты. Но я все равно Кубок мира очень ждала, хотелось быстрее начать сезон, а то уже устала морально от тренировок. После спринта я была так счастлива, что наконец-то пробежала… Никогда прежде у меня такой радости от гонки не было.
— Вы говорите, что идет подготовка к Олимпийским играм. Значит, эти первые кубковые гонки — начало борьбы за…
— Да, за звание олимпийского чемпиона.
— Эта победа — уже пятая в вашей карьере на этапах Кубка мира. Вы их все до сих пор помните?
— Сейчас на ум приходит только первая. Может, потому, что я одержала ее здесь же, в Эстерсунде? Выходит, эта трасса для меня счастливая.
— Кто вас первым поздравил с золотом?
— Наш главный тренер Валерий Николаевич Польховский. Сказал: молодец!
— И все?
— На большее времени не нашлось. Надо было переодеваться, награждаться, проходить допинг-контроль, «заминаться» и так далее. Весь остаток дня продолжала бегать.
Лина Холина, «Спорт-экспресс»
