В пятницу на Васильевском спуске призеров Игр в Сочи (среди них девять биатлонистов) награждали «Мерседесами». Страстный любитель раллийных гонок Дмитрий Малышко тут же оседлал железного коня и ускакал на нем. А двкуратный серебряный призер Олимпийских Игр Ольга Вилухина приехала в редакцию «Советского спорта» на пассажирском сидении авто пресс-атташе Союза биатлонистов Марии Байдиной, чтобы вспомнить прошедшие соревнования и подвести промежуточный итог.
Тренер – прими машину!
— Неужели у вас водительского удостоверения нет?
— Как же? Есть! Практику вождения еще в одиннадцатом классе сдавала. Причем, на «Волге». С тех пор за рулем. Так что, прокатись вы со мной, не разочаровались бы.
— Так почему оставили подарок?
— Машину муж в Новосибирск погонит, а мне нужно переварить произошедшее в Сочи. Лишнее возбуждение за рулем ни к чему. Да и к новой машине отношение особо бережное. Я ведь о машине всегда мечтала. Так и ахнула на Васильевском: стоит ласточка, классная такая, аж светится вся. Лучше повременю, успокоюсь и буду водить, наслаждаться.
Автомобильная тема для Вилухиной особенная. В начале олимпийского сезона Ольга, мучимая проблемами со здоровьем, пообещала тренеру Владимиру Королькевичу: «Если выиграю медаль в Сочи — подарю любую машину. Выбирайте». Тогда Королькевич одобрительно кивнул, а вот после достижения цели ушел в тень: «Пусть Оля эти деньги в семью вложит».
— Ну зачем он так сказал?! — негодует Ольга. — Может, я Владимира Борисовича обидела?! Дело ведь вовсе не в машине. Королькевич вытянул меня, помог осуществить мечту. Теперь мое время делать добро. Как-то мы ехали с этапа Кубка мира в Анси, и он обмолвился, что мечтает о «Ягуаре». Я запомнила, а теперь, получается, мой подарок ему не нужен?! Буду с ним разговаривать: не знаю, кто кого убедит и добьет, но от своих слов не откажусь все равно.
Ела как воробышек
Олимпийский сезон Вилухина и Королькевич и впрямь вытягивали. Накануне старта сезона Ольга серьезно заболела. Нагрузки спровоцировали обострение проблем со щитовидкой.
— Королькевич признался: ему приходилось писать записки, чтобы вас отпускали на сборы.
— Знала лишь, что мне поставили условный допуск после медоблесдования. Получается, Королькевич брал на себя огромную ответственность, в том числе и за мое здоровье. Зла ли на него? Конечно, нет. Наоборот, я бы себе и ему не простила, если бы мы проявили мы слабость. Если бы не получилось, если бы сдалась, то не знаю, что с собой сделала. Съела бы себя изнутри точно. Так что низкий поклон Королькевичу.
— Лечили вас тоже не очень правильно. Побочным эффектом стал лишний вес.
— На старте сезона весы накручивали семьдесят килограммов. Лыжи были рассчитаны на пять меньше и просто вдавливались в снег. Нужно было срочно сбрасывать, что давалось очень тяжело. Я ведь люблю нормальную русскую еду, а тут приходилось как воробышку с блюдечка клевать: ни хлеба тебе, ни масла, только белок. Самое страшное, что без углеводов тренировки могли потерять смысл. Но мы справились, все хорошо закончилось.
— Проблемы позади?
— Да. Ошибок больше не будет. Плюс ко всему, теперь знаю, что у меня есть резервы для развития.
Профессионально с Пихлером не росла
К Олимпиаде в Сочи Вилухину готовили два тренера. Последний сезон — Королькевич, а до этого одиозный немец Вольфганг Пихлер.
— Немца приглашали как лучшего тренера мира. Вы сразу величие почувствовали?
— Бывает у спортсмена шестое чувство, мол, с этим прорвет, будет успех. В Вольфганге у меня уверенности не было. Да, в жизни мы много общались: он веселый, задорный человек, на позитиве всегда. Но как тренер — кремень.
— Дисциплину, наверное, держал крепко.
— Штрафовал за опоздания — есть у нас такая практика. В физическом плане его тренировки были сложными, но…
— Бессистемными?
— Любой, даже бессистемный план — уже план. Я считаю, всегда дело в спортсмене. Мне его принципы не подходили. Но я благодарна судьбе за работу с Вольфгангом, он мне многое дал в жизненном плане. Подчеркиваю, в жизненном.
— Вы как профессионал выросли за время работы с Пихлером?
— Не так как хотелось бы.
— Но ведь на пути к Олимпиаде вы, наверняка, взяли что-то и от него?
— Он очень профессионально подходит к своему делу. Этому стоит поучиться. Но профессионально я не росла с ним последний год. Прикинула все и поняла: раз нет диалога, раз не расту — лучше менять группу.
— Переход к Королькевичу тяжело дался?
— Я советовалась со многими людьми, взвешивала, ночами не спала. Сложнее всего было решиться в личном плане, бросить человека, с которым работаешь. Сейчас горжусь, что пересилила себя, поставила спорт и развитие выше страха огорчить человека. Теперь понимаю: жаль, что не довелось работать с Владимиром Борисовичем подольше.
— В чем разница между ним и Пихлером?
— В системности. Не буду вдаваться в подробности — на эту тему реферат можно написать и вряд ли обычный человек поймет тему. Скажу, что с Королькевичем была именно что полезная работа. Чувствую, что тренировки и восстановление дают результат. Я расту.
— В личном плане у вас тоже полное понимание? Слышал, на в Сочи Королькевич разрешал вам пропускать утренние кроссы.
— Перед спринтом, например, я чувствовала себя немного разбитой. И Владимир Борисович сказал: «Отоспись, потом пойдем в зал».
— Перед спринтом у Королькевича от напряжения тряслись руки.
— Было такое, вечером перед гонкой. Я его успокаивала. Сказала: «Все будет хорошо. Всё, зависящее от вас сделано. Теперь я отвечаю за результат. И все получилось.
Олимпиада-мечта
— Серебро в спринте стало откровением. Вас ведь даже на экране по стадиону не показывали.
— Не ругайте телевизионщиков. Я ведь после первого круга шла с отставанием, вот и не верили в меня. Вообще тема веры больная: когда пошли неудачи в ходе сезона, некоторые, как казалось, преданные болельщики отвернулись. Получилось, всем доказала, что могу. Если же брать конкретную гонку, то у нас с тренером была тактика: начинать аккуратно, а потом врабатываться.
— После финиша сразу поняли, что второе место ваше?
— Нет конечно. Стояла под табло и мучительно ждала, когда остальные проедут. По пальчику загибала. И, конечно, была счастлива серебру, поняла, что не зря старалась столько лет, что добилась чего-то действительно стоящего.
— В преследованием от вас ждали золота, но Королькевич сказал «простудилась»
— Уже в спринте бежала в таком предболезненном состоянии. А злую шутку сыграла со мной официальная церемония награждения. Я спустилась вниз, на равнину. Перепад высот, плюсовая температура, а я в теплой куртке, в шапке. И вот такие последствия были. Жара не было, только сильный отек носа и ломота. В конце концов пришлось антибиотикакми лечиться.
— Не было желания отказаться от пары стартов?
— Такой вопрос даже не рассматривался. Это же Олимпиада — все равно бы боролась.
— Квинтэссенция турнира — эстафета. Перед ней Екатерина Глазырина, которую в последний момент заменили на Екатерину Шумилову, сказала, что у вас «не команда, а…». Те слова вас как-то смотивировали?
— Я не думаю, что злость приводит к результату… Все девочки бежали эстафету на огромном желании и мотивации. Труды превратились в серебро. А Катю я не осуждаю — она просто не сдержалась. Сейчас она перенесла операцию — желаю ей скорейшего выздоровления, чтобы все пережила и тренировалась.
— После победной эстафеты в Рупольдинге вы признались, что в промежуток между первым и четвертым этапом спали. Что было на Олимпиаде?
— В Сочи жутко волновалась. Командная гонка — это старт с особыми эмоциями. Только вот переживания вновь удалось погасить — я задремала минут на пять, расслабилась.
— Были ли шанс догнать Пидгрушную на последнем этапе?
— Я немножко отсиделась за Турой Бергер на первом круге. На втором старалась максимально приблизиться к Лене Пидгрушной. Подустала, и на стойке мне пришлось использовать дополнительный патрон. Почему так сделала? Я рисковала и хотела немножко завести украинскую спортсменку и сделать очную ставку именно на рубеже. Но она точно отработала.
— Серебро в женской эстафетной гонке считается переломным для всей российской сборной на Олимпиаде.
— Это, конечно, слишком громко сказано. По мне — так победа ребят важнее. Шипулин, Волков, Малышко и Устюгов вывели Россию на первое место в общем медальном зачете. Кстати, мужскую эстафету мы хотели смотреть от трассы, но из-за цветочной церемонии пришлось спуститься на равнину. Там, в специальной комнатке, как раз и транслировали гонку. Когда Антон Шипулин обыгрывал Шемпа — кричали. После финиша — танцевали. Ну а вечером встретились с чемпионами в гостинице.
— Праздновали?
— Подписывали автограф-карточки. Сил на эмоции не осталось. Было приятное опустошение.
— В Сочи вы выиграли два серебра. Мечта сбылась?
— Вы знаете, с чего для меня начинался биатлон?! Родное Межгорье. Мне десять лет. Перед глазами местная газета, в ней программа передач. Читаю: ОИ-1998 в Нагано. Биатлон. Мужчины». Посмотрела и влюбилась. Тогда загадала, что обязательно выиграю золотую медаль в этом виде спорта. Сейчас отматываю время назад. Я думаю, вот поставила цель, а как добиваться? Ни биатлонного комплекса, ничего. С чего начинать? Да и как я смогу закрывать все эти черные чашечки, кто меня этому научит? Но мне очень сильно по жизни повезло, приехал мой личный тренер Валерий Иванов, все закрутилось. И сейчас понимаю, что мечта близка, но не реализована. Сама себе обещаю: выжму из себя все соки, чтобы в Пхенчханге выиграть олимпийское золото. Вот тогда мечта станет явью.
«Советский Спорт»
