Дорога к двум серебряным медалям зимних Олимпийских игр в Сочи оказалась непростой для российской биатлонистки Ольги Вилухиной. Неприятная болезнь на старте сезона помешала выступить на первом этапе Кубка мира, заставила изменить подготовку и побороться с набранным за время недомогания весом. В начале сезона биатлонистка перешла в группу подготовки Владимира Королькевича, и тандем тренера и спортсменки стал успешным. В первой олимпийской гонке — спринтерской — Вилухина выиграла серебро, но повторить успех на оставшихся дистанциях помешала простуда.
Однако Ольга справилась с ней и сумела восстановиться к эстафетной гонке, в которой она с Ольгой Зайцевой, Яной Романовой и Екатериной Шумиловой стала серебряным призером Игр. Об олимпийском послевкусии Вилухина рассказала в интервью корреспонденту ИТАР-ТАСС.
— В какой момент пришла эйфория от осознания того, что вы — двукратный серебряный призер Олимпиады, и когда схлынула?
— Эмоции нарастали как-то постепенно. Сначала первое серебро, потом — второе… Но самые приятные моменты, наверное, наступили тогда, когда мы спустились вниз, в олимпийский парк, увидели всю красоту. Конечно, когда Олимпиада закончилась, можно было выдохнуть. И тогда уже эмоции, конечно, переполняли.
— Вы еще говорили, что не самым правильным было решение спуститься вниз на награждение после первой гонки.
— Ну, это не мне решать. Как исполнитель обязана была спуститься на церемонию. Да, так вышло, заболела.
— А если бы можно было что-то поменять, изменили бы?
— Даже не знаю, как сказать. Надо было, чтобы мне медаль подняли в Красную поляну?
— От первой до последней олимпийской гонки был достаточно тяжелый период. Болезнь, неудачные старты… Что в этот момент помогало собираться и выходить на гонки?
— Я и не расслаблялась. Это ведь мои первые Игры, предел мечтаний! Заставляла себя в тот момент не разболеться. Эмоции и желания были выше всех болячек, поэтому, возможно, до конца и не давала себе разболеться. Да, пришлось прибегнуть к серьезному лечению, но мотивация, желание, эмоции были выше. Неудачные старты были неким толчком для того, чтобы выступать лучше и лучше. Знаю, что в масс-старте мы не оправдали желаний, болельщики переживали. Мне лично неловко, когда происходят такие неудачные гонки. Неловко — в том плане, что не оправдываешь ожиданий… Я ведь в каждой гонке изо всех сил стараюсь показывать результат. Когда все складывается, когда оправдываешь (ожидания) — вот это кайф. Прежде всего от того, что людей удалось порадовать.
— А после Олимпиады какие чувства остались?
— Есть полное удовлетворение от проделанной работы, от того, что мои 16 лет в биатлоне во что-то вылились. Вспоминаю их — вся жизнь, все детство перед глазами пролетели. Благодарна всевышнему за то, что имею сейчас. Но моя мечта еще не осуществилась. Хотела стать олимпийской чемпионкой, а на данный момент имею два «серебра».
— Что из этого для себя вынесла, что собираешься изменить?
— Точно знаю, что какого-то предела нет, надо развиваться, собирать себя по крупицам. Потому что к этому готова, хочу развиваться в этом плане. Владимир Борисович Королькевич говорил — если бы я эту работу начала делать за два года до Олимпийских игр, был бы совсем другой рост. Когда в ноябре были проблемы со здоровьем, делала эту работу через силу. Тренировки силовые тогда еще не получались — насколько к правильной работе приступила поздно! Сейчас с легкостью выполняю в тренажерном зале все те упражнения, которые мне помогают на трассе.
Но я ни о чем не жалею, даже о том, что Королькевич пришел только в прошлом году. Просто делаю выводы о своей работе. И, конечно же, знаю, какие люди меня приведут к результату, что приведет к успеху. Не хочу больше делать шагов назад, ошибок. Хочу развиваться, расти дальше. И призываю наше руководство к тому, чтобы они понимали, чтобы был диалог. Если будет диалог, взаимопонимание, то проблем никаких не будет.
— В какой-то момент диалога не было?
— Он был, просто… Перед началом олимпийского сезона нас разделили на группы — хотелось бы, чтобы была единая команда. Не исключаю, что какие-то тренировочные группы это хорошо. Но команда должна быть сплоченнее, отношения должны быть, дух командный. Ведь когда бежишь эстафету – совсем другие эмоции. Поэтому хотелось бы сохранить внутри такие дружеские отношения. Наверное, перед Олимпиадой чувствовалось напряжение – все-таки это были домашние Игры. И мы были друг от дружки… Каждый шел к своей цели, я бы так сказала.
— По отдельности?
— Тренировались-то вместе. Просто каждый выполнял свою задачу. Что, в конечном итоге, должно привести к успеху. Теперь нашла «свое» – только вперед, развиваться и еще раз развиваться.
— Хочется вернуться к Олимпиаде. Яна Романова рассказывала, как четверка готовились перед серебряной эстафетой. Говорит — увидели с Олей Вилухиной друг друга за обедом и разошлись по разным концам ресторана, сели молча, все в себе. Сказала, что чувствовался особый дух…
— А Яна продолжения не рассказала? Что мы сидели еще вечером в номере и общались все вчетвером?
— Рассказывала. И что разговор шел обо всем, кроме гонки.
— Да. Мы собирались в тот вечер. Это некий ритуал что ли… Когда с человеком находишься, все равно энергетикой обмениваешься. Эта сплоченность — мы ее почувствовали именно тогда вечером. А потом выдохнули и пошли спать — сидели у Яны и Оли, разошлись по комнатам.
— Еще Яна говорила, что не смотрела гонку после своего первого этапа. Вам — стартовать последней, расскажите об этих минутах.
— Первый этап смотрела рядом с комнатой для холостого тренажа, я там переодевалась. Все, кто работал в оружейной комнате, смотрели. Видела, как упала Мари-Лор Брюне. Второй этап я спала. Пошла спать, потому что было тяжело все это. Понимала, что если начну выплескивать эмоции, скакать в разминочном городке, то это плохо кончится, перегорю. Подремала минут десять, может быть…
— Неужели удалось заснуть?
— Да. Отключилась, проснулась, посмотрела как бежит Катя (Шумилова). Успокоилась, загордилась ей — пять из пяти мишеней закрыла, красотка! И все — помчала.
— Много говорили о том, что могли побороться и за золото.
— Вообще Олимпийские игры — удивительные соревнования, на которых все меняется в одночасье. Лидеры теряются, а те, кто был в тени, наоборот, появляются. Как-то так. Украинская команда была на тот момент сильнее — поздравляю их. А мы безумно счастливы из-за того, что имеем.
Ведь желание — у всех оно есть. У всех, кто участвует — каждый хочет стать олимпийским чемпионом. Все проводят серьезные тренировки, готовятся, жертвуют временем, собой, близкими. Просто кому-то везет больше — не знаю, с чем это связано. Думаю, что там, наверху, все решают.
— Что скажете по лыжам? Год назад на чемпионате мира у команды были большие проблемы с сервисом…
— На этой Олимпиаде лыжи работали просто безукоризненно. Все гонки, которые бежала, все было супер. Придраться было не к чему — наша сервис-бригада — большие умнички. Вообще все в команде у нас работают на результат. Все делалось для того, чтобы винтовки стреляли, лыжи ехали, чтобы мы не разболелись, быстро бегали. Все по крупицам собирались.
— После Олимпиады вам отдыхать долго не пришлось…
— У меня в приоритете были тренировки, сон, а потом уже все остальные мероприятия. Когда все спрашивают: «Каково оно? Ты же, Оля, на растерзании». Ребята, извините, но я хочу доказывать свое имя результатами, а не появлением в СМИ. После Игр, на январских этапах Кубка мира стояла задача входить в пятерку общего зачета. Это даст возможность выступать на декабрьских этапах в следующем сезоне без отбора. Это большой плюс.
— А каково осознавать, что занимаетесь самым популярным зимним видом спорта?
— Так вроде хоккей же?
— После Олимпиады, думаю, вряд ли…
— Как вы быстро переобуваетесь! (Смеется). На самом деле понятно, что такое не исключено — болельщики любят одних, а когда любимчик плохо выступает, от него отворачиваются. Наверное, это естественно. Приятно осознавать, что занимаюсь популярным видом спорта.
— Узнают на улицах?
— Ну, нет…
— Нет?
— Единственное, когда нам вручили автомобили, мы ехали по городу – все смотрят на номер, машут, говорят спасибо. Было классно.
— А читаете что-нибудь про биатлон?
— Нет, не слежу за тем, что пишут. Не интересно. Занимаюсь своей работой. А все, что пишут, просто отвлекает.
— Новый старший тренер пока не утвержден, но его уже выбрал тренерский совет. Вы бы хотели продолжить работу с Королькевичем?
— Конечно. Как будет — так будет, решать руководству. Знаю, какие люди меня приведут к результату, что нужно для этого. Буду делать все возможное, чтобы выступать еще лучше, качественнее, быть на хороших позициях. Наше дело выступать, тренироваться, а все что решается наверху — решается там.
— Что если ваше видение не будет совпадать с тем, что решат?
— Что буду делать? Буду разговаривать с личным тренером. Это человек, который меня вел 16 лет, который направляет меня на нужные дороги. Обязана ему многим. Буду счастлива, если мы будем идти дальше и расти.
Елена Соболь,
«ИТАР-ТАСС»
