Беседы с Медведцевой редко напоминают традиционные интервью со строгим чередованием вопросов и ответов. Кладешь перед собой блокнот, пытаешься выдержать структуру и темп, — но оказываешься втянут в спокойный и даже отчасти личный разговор. Неспешно дрейфуешь с темы на тему, позабыв о сценарии. Иногда отвечаешь сам, вместо того чтобы спрашивать. Такие разговоры часто случаются на кухнях — в хорошем понимании этого места и процесса. За жизнь.
МАМА
— В Сочи вы прилетели к самому экватору Олимпиады. Что хотите посетить?
— У меня все билеты на биатлон. И на лыжи вот сходила, на мужскую эстафету. Увидела первую медаль наших лыжников.
— Довольны серебром?
— Почему-то сложилось ощущение, что наши не угадали со смазкой. У классистов лыжи простреливали. На «пятерочку» хватало, а на последнем круге сильно проигрывали. И Вылегжанин шел тяжело. То ли скольжения не было, то ли самочувствия нужного. Жалко ребят: могли бороться за золото. Это ведь домашняя Олимпиада, столько времени было! Неужели нельзя было выкатать нужные лыжи с парафинами? Привезли в Сочи новейшие шлифт-машины — а у себя дома из-за смазки уступаем. Хотя за медаль команде спасибо — очень красивая гонка была. Этому серебру искренне рада.
— У вас нет ощущения, что в Сочи пока все, как в Ванкувере в первые дни? Что тяжко нашим даются гонки?
— Есть ощущение. Но при этом в биатлоне у нас здесь уже две медали. Ванкувер и сегодня непросто вспоминать. Сейчас, за давностью лет, наверное, можно рассказать. Когда «индивидуалку» там пробежали, были дико расстроенные. Пришли в гостевой дом, который СБР в горах снимал. По-моему, даже не переодевались. Разрешили нам бутылочку вина открыть. Сидим, обсуждаем. Поварам говорим: «Ребят, откройте еще одну». «Нельзя, — отвечают. — Сказали, больше вам не давать». А мы упросили все-таки. Сколько там бутылок, в ящике? Шесть? Мне кажется, мы их все уговорили тогда. И даже не захмелели с расстройства. Состояние было хорошее, а на трассе что-то не получалось. Оля Зайцева поплакала…
— Сложно представить ее плачущей. Я по крайней мере ни разу не видел.
— А меня видели?
— Да. В том же Ванкувере, в микст-зоне. Только полгода спустя узнал, что у вас во время Олимпиады умерла мама. До сих пор не пойму, как вы это в себе носили, соревновались, побеждали. Никому не сказав ни слова.
— Мне и сейчас нелегко говорить, — глаза у Ольги краснеют. — Мама сильно болела, так что это не было совсем неожиданным. Лежала в больнице, я звонила каждый день. Валера между Антерсельвой и Ванкувером съездил домой, привез от мамы письмо. Я прочитала и не подумала, что она со мной прощалась…
ЛЕГЕНДА
— Чего нашим в Сочи не хватает?
— Разве ответишь? У ребят по сезону вроде бы все неплохо шло. Гараничев медаль взял, хотя я в него не верила, к стыду. Думала, допустит оплошность в конце. А он выдержал, молодец. У девчат как-то странно все было с этими двумя группами. Хотя, с другой стороны, логично: каждый тренер шел к Играм своим путем, со своими спортсменками. Только ведь тренер тренером, а очень важно еще и то, с кем ему приходится работать. Не в обиду девчонкам, нет у нас сейчас своей Нойнер. Скардино нас уже обыгрывает, которую тоже не хочу обижать. С белорусками-то, кроме Домрачевой, мы всегда справлялись! Чешки поднялись, словенки тоже нас объезжают…
— Домрачева с ее неприличной скоростью вас не удивляет?
— А про Нойнер почему не вспоминаете? Или про Форсберг? В каждом поколении есть свои уникумы. И за Бьорндалена, выигравшего золото в 40 лет, дико рада. Так долго быть на плаву, пережить неудачный олимпийский цикл, снова подняться… Как он находит мотивацию, вообще не представляю. И постоянно в поиске. То трейлер купит, чтобы в нем жить, то трассы моделирует. Легенда! Искренне им восхищаюсь.
— Стоит ли искать в отрывах Домрачевой и долголетии Бьорндалена какой-то секрет?
— Смотря что вы имеете в виду.
— Я не про допинг. Но ведь должна быть у людей тайна, если они носятся как угорелые, с такой скоростью или в таком возрасте?
— Уверена, что дело в таланте и в труде. Отношение к работе совсем другое. В российском спорте сейчас поколение, которое хочет очень быстро получить материальный достаток. А как же поработать? Словенка Грегорин говорит: двадцать лет шла к своей олимпийской медали. А нынешние, мне кажется, очень быстро шурупят в направлении роста благосостояния. Я не про нашу сборную, из которой, если честно, и не знаю многих. Про тенденцию.
— Но ведь по большому счету все равно, к медали ты стремишься или к богатству. Одно автоматически означает второе.
— Важно, что на первом месте у тебя в голове. Есть спортсмены, которым достаточно попасть в сборную. Получают экипировку, зарплату, ездят на Кубки мира. И останавливаются в росте. Все, жизнь удалась. А ту же Зайцеву до сих интересуют только медали. Хотя она, как можно предположить, человек не бедный, заработала уже и на хлеб с маслом, и на икру. Зайцева из другого поколения. Из нашего. Когда про нее говорят: патриотка, я точно знаю, что это не фигня. А теперь подрастает другое поколение. Не только в спорте. У меня дочь лет с десяти начала спрашивать, в какой профессии больше платят. Институт выбрала все равно по желанию, а не по расчету. Но времена изменились.
СОСЕД
— Как ваше поколение повело бы себя в ситуации, в которой оказался Волков в «индивидуалке»? Дальний стартовый номер, начало гонки не задалось, высокий результат не светит. Бежать или добегать?
— Какая разница, какой у тебя номер? Дебютанта не имеют права поставить в сильную группу. И Диму Ярошенко ставили в четвертую после дисквалификации, и нас с Зайцевой после возвращения. В очки попадаешь — тогда можешь выбирать. А для этого надо бежать изо всех сил. Если молодежь считает иначе, это ее и характеризует соответственно. Только тренер имеет право менять тактику по ходу гонки. Иногда действительно советуют: не упирайся или даже сойди. Хотя на Олимпиаде трудно такое представить. Но если у тебя первые Игры, беги! Я бы бежала, даже если силы кончились.
— Все молодые такие?
— Чтобы знать, надо посмотреть в деле. А молодых за границу в этом сезоне почти не вывозили. Хотя в российских соревнованиях они вроде отбирались. Почему, не могу понять.
— Грегорин ждала медаль 20 лет. И один ваш земляк — лет десять.
— Саша Третьяков? Не земляк — сосед! В одном подъезде живем.
— Классный парень?
— Скромный. Валера очень его уважает. Когда встречаемся, поздравляем его всегда с победами. А он стесняется, очень благодарит. Понятно, что мы старше, но дело не только в этом. У Саши гонора нет абсолютно, — только здоровые амбиции. Поэтому, наверное, и дорос до олимпийского золота.
СВЕТКА
— В Турине команду тренировали Александр Селифонов и Валерий Польховский. Перед Сочи их снова вернули в сборную. Не признание ли это того, что за восемь лет мы не сдвинулись вперед ни на шаг?
— Знаю ровно столько, сколько написано в прессе. Как и все, слышала про курс на обновление. Видела, как вернули патриархов. Хотя молодых тренеров в России много. Тот же Александр Касперович в молодежке многих прилично натаскивает.
— Один из относительно молодых тренеров — ваш муж. Переживал после отставки?
— Извините, но я не стану ничего говорить на эту тему. Очень хотела, чтобы Валера работал в сборной. У него большой опыт спортсмена, который сам себя тренировал и знает, как тренировать других. Тогда, после Игр, наши притормозили. Сама была в такой ситуации: выиграла Олимпиаду, считала себя непобедимой. Норвежцы, напротив, понеслись непонятно с чего, отрывы были дикие… Конечно, мы обсуждали это в семье. Но выносить в прессу наши разговоры не буду.
— Вы действительно советовали Слепцовой в прошлом сезоне взять паузу в несколько месяцев, чтобы отдохнуть от биатлона?
— Советовала. Пешочком походить, в бассейне поплавать, пока самой на лыжи встать не захочется. Она перетренированная была, пауза в таких случаях только на руку. Но Светка поехала на Новый год в Обертиллиах. Восстанавливаться! В горы! Доказывать кому-то что-то. Ты, говорю, если прилично потом пробежишь, не думай, что у тебя все хорошо. У тебя все плохо! А единичный успех только собьет с толку: на три-четыре гонки подряд все равно не хватит. Светка себя не жалеет, очень амбициозная. Когда начинает кому-то проигрывать, грузится по полной, глаза на мокром месте. Кажется непробиваемой, а на самом деле очень ранимая. Ее обидеть легче легкого! Ни в интернете ей не надо ничего про себя читать, ни слушать от других. И вообще пореже на людях бывать.
«БЫЧЬЕ СЕРДЦЕ»
— Сами сейчас катаетесь?
— Нет, и не тянет.
— Чем занимаетесь?
— Все спрашивают, а мне уже стыдно на этот вопрос отвечать. Надеетесь услышать, что тренирую?
— Надеюсь услышать, чем занимаетесь.
— Детьми. Домом нашим деревенским. Огородом. У меня вот такие помидоры вызревают! — показывает руками шар размером со средний арбуз. — Валера вскопает, с сыном картошку посадит, грядки сделает, — выращиваем. По первости все подряд сажали. Потом поняли — не едоки. Огурцы, морковка, помидоры, это да. Не солим — свежее едим. Покупаю несколько сортов мясистых. «Бычье сердце», «Шапка Мономаха»… Соседка у меня огородница, посоветует — я беру. Или залезет в мои заросли: «Опять не прополола!» Исправляюсь. Не представляю, как это, — картошку покупать. Знаю, что моя самая чистая, никакой химии. Свекла, лук — обязательно. Клубники у Валеры целая плантация. А у меня, между прочим, отпуск по уходу за ребенком. В мае закончится, — пойду работать. Скорее всего, в нашу красноярскую академию биатлона.
— На телевидение больше не звали?
— Да мне и не до того.
— А во власть сходить?
— Куда? Как бы вам сказать покорректнее… Понимаю, что меня любят в родном городе. И простые люди придут ко мне за помощью. А я им реально помочь вряд ли смогу: не у всех, кто во власти, есть такая возможность. Будут меня отфутболивать по разным вопросам, и все. Зачем людей обманывать? Да и не понимаю я ничего в политике.
— Многим это не мешает.
— А мне будет мешать. Не могу сидеть, именем работать, не мое это. Спорт — другое дело, мне знакомое.
— Факел несли?
— Зажигала главный городской вместе с губернатором. Получился настоящий праздник, очень позитивный, безалкогольный. Даже лучше, чем день города. Хоть что-то олимпийское люди увидели: страна-то большая, до Сочи не все могут добраться. Да и цены что на проезд с жильем, что на соревнования, дикие. При том, что построено все красиво, конечно. Я с 14 лет в Адлер на сборы ездила, есть с чем сравнить. Мне тут всегда больше всяких Турций с Египтами нравилось. Но теперь, чтобы в Адлере с детьми отдохнуть, денежку копить надо. На одну дорогу из Красноярска столько уйдет! А показать такое хотелось бы. Старшей поступать в этом году, когда еще выберется?
— Кем хочет стать?
— Идет на архитектурный. ЕГЭ — ужас какой-то. Показала мне билеты — ответить можно только методом тыка.
— Напоследок — самый мрачный вопрос. Когда после истории с карфедоном вы уехали из Турина, это получило громкую огласку. Журналисты звонили вашему врачу, на свет была извлечена инструкция по применению препарата. Сейчас официальной информации о допинге еще нет, но лучшую российскую гонщицу перед домашней Олимпиадой мы уже потеряли. Стоит ли расследовать этот случай максимально открыто? Или снова все спустить на тормозах?
— Не знаю, нужно ли посвящать в подробности прессу, но внутреннее тщательное расследование, думаю, следует провести обязательно. Чтобы не было новых скандалов.
Евгений Дзичковский,
«Спорт-Экспресс»
Ещё одно интервью Ольги:
Ольга Медведцева: «Своей Нойнер или Домрачевой у нас сегодня нет»
