Олег Перевозчиков: «У нас что ни гонка, то бой за право стартовать дальше»

— Вы обрисовали общую картину. А персонально по каждому рассказать готовы?

— Я специально сказал в общем, потому что ситуация общая для всех. Восьмые и ниже места не устраивают ни спортсменов, ни меня, ни руководство сборной и федерации. Готовились и настраивались биться за медали чемпионата мира. Возьмём Ивана Якимушкина, который подошёл к Оберстдорфу вторым в общем зачёте Кубка мира. Была какая-то самоуверенность как с его, так и с моей стороны. Раз идём так высоко, то шансы побороться за медали на главном старте очень высоки. Но одно дело бегать без норвежцев, а другое – с ними. Без них ты регулярно в топ-3 или близко к этому, а с ними – восьмой. Отсутствие основных соперников на этапах Кубка мира свой отпечаток оставило – мы слишком поверили в собственные силы. Думали, что раз постоянно вторые-третьи места после Большунова, то и норвежцы не страшны. Ну будут бороться у них два-три человека. А они прекрасно подготовились к чемпионату мира. Плотно всей командой расположились сразу за Сашей. Так что если ты в России второй после Большунова, то на мире – шестой-седьмой.

— Это про Якимушкина. А что с остальными?

— Илье Семикову просто не хватило стартов. Он очень мало бежал по ходу сезона перед чемпионатом мира. Перед Оберстдорфом нужно было выкраивать время и где-то стартовать, но тогда бы нарушалась система подготовки, а именно пребывания в условиях среднегорья. Нужно было выкраивать время, чтобы простартоваться уже после спуска вниз. Пусть это и была бы единственная контрольная тренировка, но в жёстком режиме. Этого не хватило Илье. У Андрея Мельниченко давняя проблема со спиной, и она рано или поздно должна была дать знать о себе. Летом мы жёсткую силовую работу не выполняли, боялись, что Андрей надорвёт спину. Его на половину зимы хватило, а затем мышечный тонус постепенно угас. Примерно одинаково мы все готовились, вот и выступили так же.

— Мельниченко говорил, что его проблема со спиной может быть решена только с помощью оперативного вмешательства. Но после этого можно уже не выйти на высокий уровень. Дилемма?

— Дилемма. Мы общались со многими специалистами, и у каждого на сей счёт своё мнение. Одни утверждают, что единственный путь – операция, другие говорят, что можно её избежать, если регулярно делать специальные физические упражнения под наблюдением физиотерапевта. Это поможет оставить состояние спортсмена на прежнем уровне. Вариантов было много. Мы приняли решение пойти более простым путём, чтобы исключить влияние на саму подготовку и не ограничивать физическую нагрузку. Но для этого рядом с Андреем должен постоянно присутствовать физиотерапевт. Нужен постоянный контроль за выполнением упражнений – самостоятельно сделать это крайне сложно, тем более, перечень этих упражнений разный. Сейчас Мельниченко проходит длительное лечение в специализированном санатории, чтобы снять напряжение на спину, а потом уже приступить к выполнению необходимых упражнений.

— В начале разговора вы сказали, что и с себя вины не снимаете, раз с подводкой промахнулись. В чём именно это выражалось?

— Ошибки у тренеров бывают чисто методические. Что-то не учёл. Даже когда видел, что напряжение у спортсменов уже велико. Нужно было дать парням возможность развеяться, побыть дома. Даже на заключительном этапе подготовки нужно было тщательнее планировать сочетание нагрузки и хорошего восстановления. Но, признаюсь, сложно это было контролировать. У нас в группе и врача в этом сезоне не было. Посреди лета наш врач, который много лет с нами отработал, ушёл. Некоторое время мы вообще были без доктора, но затем за нами закрепили другого. Но этот врач заболел коронавирусом, а когда приезжал на пару сборов, испытывал проблемы со здоровьем. Так что в этом отношении нас «колбасило» весь подготовительный период. То же самое происходило и с массажистом. Он тоже перенёс коронавирус, затем уехал ухаживать за подхватившей заразу мамой, которая в итоге скончалась. Разве я могу удерживать в команде специалиста в такой ситуации? Вот эти жизненные моменты на нас очень сильно сказались.

— Методика подготовки как-то отличалась от той, что была перед прошлым сезоном?

— Нет, практически не отличалась. Некоторые коррективы внесли именно по персоналиям, но с ног на голову ничего не переворачивали, поскольку это неоправданный риск. Есть наработки, которые давали результат в предыдущие годы, но в этом сезоне с учётом всех наложившихся факторов мы не смогли их полностью воплотить в жизнь.

— Невозможность по ходу межсезонья выехать в Европу сильно сказалась?

— Как я уже сказал, мы не смогли реализовать все наработки, куда входят и места сборов, и количество дней на сборе. На каждый сбор ведь ставится определённая задача. Мы не смогли начать со снежной подготовки, не смогли провести полноценный сбор в условиях среднегорья, в июне и июле далеко не все базы в России готовы были нас принять из-за пандемии. Хотел бы выразить огромную благодарность комплексу имени Галины Алексеевны Кулаковой в Ижевске, который несмотря на жесточайшие требования от Роспотребнадзора принял нас даже в ущерб себе. Мы провели там два сбора подряд – комплекс в это время не принимал никого, кроме нашей группы и сборной Удмуртии. Каждый спортсмен жил в номере один, и при этом свободных номеров оставалось ещё много. Но руководство комплекса приняло решение никого не пускать на это время. Среднегорный сбор вместо Болгарии провели в Терсколе – были наслышаны, что там можно тренироваться, но когда приехали, воочию столкнулись с массой проблем. Сбор проводить можно, но решать поставленные задачи – практически нереально. Вот так всё понемножку накапливалось и вылилось в итоговый результат в Оберстдорфе.

— Вас удивило выступление Йоханнеса Клэбо в дистанционных гонках в прошедшем сезоне?

— Нисколько. Петтер Нортуг тоже прекрасно бегал и спринты, и марафоны. Другое дело, как подводился Клэбо к дистанционным гонкам и как их бежал. Где-то он их пропускал, где-то по ходу гонки блефовал и отдыхал. На чемпионате мира у него уже не было возможности для такого блефа. Он в идеальном состоянии подошёл к чемпионату мира, как и его партнёры, за исключением Шюра Рёте. За две недели до приезда в Оберстдорф он просто выносил всех на внутренних стартах. Видимо, пик формы прошёл.

— Если взять норвежцев и наших парней в идеальной форме, их результаты будут сопоставимы?

— Сложно сказать. Разные школы, разный подход общественности и руководства страны к лыжным гонкам. У них это вид спорта номер один, и само государство не может подходить к лыжным гонкам иначе. Все тренерско-преподавательские кадры, педагогические ресурсы с юношеского возраста включены в общий механизм, чего не скажешь о нас. У нас юношеский спорт живёт на силе характера и фанатизме тренеров. Инвентаря нет, экипировки нет. Хорошо ещё, сейчас общественность стала поворачиваться лицом к проблемам лыжного спорта. И отдельная благодарность родителям, которые хотят, чтобы их дети добивались успехов и покупают им лыжи, палки, ботинки, экипировку. Не будь этого – я даже не знаю, как бы мы выходили из ситуации. Скажу на примере своей школы в Шаркане. Ты можешь купить на свои деньги сколько угодно лыж, а компенсируют тебе не более 10-15 тысяч рублей. Плюс на проведение всех соревнований в сезоне дадут ещё 80 тысяч. И всё. Живи, как хочешь. Хорошо, если находятся меценаты, которые либо инвентарём помогут, либо деньгами на призы. А государство где? После Олимпиады в Сочи все громко кричали: всё лучшее – детям. У нас что, много спортивных школ после этого открылось? Я не заметил. Мало того, что новые школы не открылись, но и старые не преобразились. А то, что сделано, было заложено ещё до Олимпиады.

— Согласны с мнением Андрея Ларькова о том, что сборная России проигрывает норвежцам не в подготовке лыж, а в самих лыжах?

— Конкретно про норвежцев говорить не буду, но отвечу в общих чертах. Любой производитель спортивного инвентаря лучшую продукцию отдаёт лидеру. Неважно, за какую страну он бегает. Так происходит и с Большуновым, и с Клэбо, у которых контракты с разными фирмами. Это лица фирмы, которым принадлежит право первого выбора. А далее по иерархии распределяется всё остальное. Понятно, если мы находимся в иерархии на пятых-восьмых местах, то и получаем инвентарь по остаточному принципу – после лучших. Сейчас многие спортсмены сталкиваются с этой проблемой. Особенно те, кто занимает десятые места или ниже. Они чувствуют, что могут побороться и за более высокие позиции, но инвентарь не позволяет. И начинают искать контакты с другими фирмами. На первом этапе будет кот в мешке, но тут многое от производителей зависит. При это нельзя сделать больше лыж – самых качественных после тестирования останется столько же, сколько и сейчас.

— Вы сказали о том, что норвежцы пропускали этапы Кубка мира, но на чемпионат мира приехали отлично готовыми. Возможно ли сборной России сделать так же при подготовке к Олимпиаде?

— У меня есть некоторые мысли на этот счёт, которые я изложил Елене Валерьевне Вяльбе. Это касается системы и принципов отбора в национальную команду с последующим участием спортсменов конкретно в своих гонках. У нас очень много стартов, и каждая гонка, как последняя. Возможно, к чемпионату мира спортсмены оставили уже очень много сил. Это одна из версий, почему мы были выхолощены к главному старту сезона.

— Лыжники вашей группы придерживаются той же точки зрения?

— Я отчасти их мысли и высказал сейчас. Оптимальное состояние у нас прошло на «Тур де Ски» и на этапах в Лахти и Фалуне. К чемпионату мира наступило эмоциональное истощение, прежде всего. Физическое состояние тоже оставляло желать лучшего.

— Спортсмены вашей группы что-то говорят на тему терапевтических исключений у лыжников сборной Норвегии, о чём не раз высказывались Елена Вяльбе и Юрий Бородавко?

— Не знаю, как в других группах, но у нас нет разговоров на эту тему. Никто из ребят её не поднимал. Не знаю, кто и что использует в других сборных, но у наших спортсменов нет ни рекомендаций от врачей, ни разрешений на использование каких-то препаратов.

— Вам всё равно, против кого бежать, главное самим быть хорошо готовыми?

— Конечно. Именно это и есть решающий фактор, с которым нужно выходить на старт, а не с пшикалками.

— Если будете достоверно знать, что другие выходят на старт «накачанными», неужели не будет обидно, что это неравноценный размен?

— Пусть у них и будут эти чувства. Мы выходим чистыми и боремся в том состоянии, что дано природой, а также наработано спортсменом и тренером. Если человек больной, то пусть и соревнуются с такими же, а не со здоровыми. Понятно, что это нечестно. Но в голову тем, кто это использует, я залезть не могу, испытать за них их чувства тоже. И утверждать однозначно, что вот те и те используют, а те и те – чистые, я тоже не могу. Если раньше Мартин Сундбю демонстративно перед стартом пшикал себе препараты в рот, то сейчас ничего подобного я не вижу. Может быть, просто потому, что я как правило нахожусь где-то на трассе, а не в зоне старта и финиша.

— Об олимпийских трассах какое-то представление имеете?

— Только самое поверхностное. Наш знакомый норвежец, который работает с командой Китая, обещал прислать подробные характеристики, но так этого и не сделал. Может, специально, а может, просто забыл. Конечно, хотелось бы знать детали. Когда едешь на машине, тоже выбираешь маршрут, который известен. Потому что в противном случае ты поедешь медленнее, а хочется быстро. С Оберстдорфом всё было иначе, ведь там в прошлом сезоне был проведён этап Кубка мира, чтобы познакомиться с трассой. А предолимпийская неделя в Пекине отменилась. Возможно, некоторые команды уже имеют полное представление и о рельефе, и о перепадах, и о температурных особенностях, и о снеге. У нас таких данных нет.

— Вы сказали, что уже продумали план подготовки к олимпийскому сезону. Но не сказали про состав группы. Он изменится?

— Не вижу смысла вносить изменения, несмотря на то, что сезон у всех получился разным. Нужно сосредоточиться на качественной работе с учётом всех индивидуальных особенностей спортсменов. Базовая работа будет одна для всех, а затем сосредоточимся на индивидуальной работе. Но ведь жизнь этой Олимпиадой не заканчивается, нужно работать с резервом. Мы живём не сегодняшним днём, а подготовка смены сегодняшним лидерам – планомерная работа не на один год. Молодым важно адаптироваться и к нагрузкам, и к обстановке, которая будет на этапах Кубка мира. У нас два спортсмена в группе даже не знают, что это такое, но на внутренних стартах показывают себя очень достойно. Мы не можем их просто взять и списать – нужно проверить ребят на более высоком уровне, а из-за огромной конкуренции в сборной сделать это невозможно.

— Андрей Ларьков и Александр Бессмертных, которые выпали из команды из-за болезней, останутся в вашей группе?

— Я бы хотел, чтобы они остались. Очень надеюсь, что Саша за время отдыха приведёт своё здоровье в порядок и к первому сбору подойдёт в боевом состоянии. Андрей добавлял от старта к старту, когда вновь приступил к тренировкам.

— Вы следили за тем, как готовились спортсмены других групп российской команды и других сборных?

— Про другие сборные ничего сказать не могу, а вот что касается спортсменов других групп, мы так или иначе пересекаемся и видим, кто и какую работу проводит. Общаемся и с тренерами. Закрытых дверей у нас нет – приходи, смотри и спрашивай. Кардинальные отличия могут быть, если используются абсолютно разные места для тренировочных сборов, совсем другие методики и другие специалисты. У нас же в целом всё схоже, но разница в ключевых тренировках, которые отличаются по срокам, нагрузке, интенсивности. И при этом, даже с учётом схожести подготовки, есть Саша Большунов, а есть все остальные. Потому что нет больше ни одного спортсмена, кто по своим физическим возможностям был хотя бы близко к нему. Он выступает в своей лиге, а остальные в целом на одном уровне. Сегодня выстрелит один из этой восьмёрки, а завтра совсем другой. В 15-20 секундах всегда тусуются восемь человек! А готовимся в разных группах.

— Уникальность Большунова только в здоровье?

— Этот вопрос лучше задавать Юрию Викторовичу. Но в спортсмене должно сочетаться всё – и природное здоровье, и физические данные, и психологическая устойчивость, и подход тренера, генная инженерия – в общем, то, что папа с мамой заложили. Но здоровье прежде всего. Если оно есть, можно идти хоть куда. И работа тренера – важнейшая. Юрий Викторович нашёл ключик к этому замку, который сумел не просто его открыть, но и раскрыть.