Итоги Олимпиады в материалах российских СМИ: интервью участников мужской эстафеты и старшего тренера женской сборной России Александра Селифонова, а также двукратной олимпийской чемпионки Магдалены Нойнер из Германии и обзор зарубежной прессы.
Максим Чудов: «Спасибо за доверие!»
Евгений Дзичковский, «Спорт-Экспресс»
Обладателя первой своей олимпийской награды — бронзы в эстафете — Максима Чудова я отловил прямо в разгар финального веселья в штабе российской биатлонной сборной. Несмотря на праздничное настроение, Чудов моментально согласился поговорить, снял карнавальную маску с пластмассовым носом и ответил на все вопросы предельно серьезно и ответственно.
— Вы похудели в последнее время или мне кажется?
— За Олимпиаду действительно скинул килограмма два с половиной — три.
— Вроде повара у вас были первоклассные.
— Кормили-то здорово. Похудел от переживаний, от нервов.
— Что происходило с вами в этом непростом олимпийском сезоне?
— Не только в этом — в предыдущем тоже. Приходилось бегать на зубах. Не получалось где-то, не везло. Как в ванкуверском спринте. Тяжело было эмоционально и психологически.
— Та эстафета в декабрьском Остерсунде, в которой вы на последнем этапе забежали на штрафной круг и оставили команду без подиума, сильно вас подкосила?
— Даже не помню, как стрелял там из положения стоя. Не отдавал себе отчета, как пришел на рубеж, как ушел… Физическое состояние было ужасным. Морально это меня не убило, потому что понимал, в чем причина — в функциональной неготовности.
— Что вы ответите тем, кто считает ваше 63-е место в олимпийском спринте следствием нежелания бороться?
— Назову их недалекими людьми. Мне обидно такое слышать. Пусть представят, что они на Олимпийских играх и что им доверено бежать гонку. Как можно не бороться до самых последних метров? Это просто смешно и глупо!
— После пресловутого 63-го места не ощущали давления, негатива в свой адрес из России?
— Открыл интернет после той гонки. В первую очередь почитал, что сказали наши тренеры. И это меня немного шокировало. Почувствовал — опустили ниже плинтуса. Стало обидно на самом деле. Им я этого не говорил, но в памяти такие вещи откладываются. У меня тогда и так было непростое состояние, а после прочитанного вряд ли оно стало лучше. Нельзя так, мне кажется.
— У вас была уверенность после того спринта, что все равно попадете в эстафету?
— На самом деле шансы были очень маленькими. Тренеры дали понять: я плохо пробежал спринт и поэтому не буду выступать в следующих дисциплинах. А это означало, что у других шансы проявить себя перед эстафетой будут, у меня — нет. Ни за что не стал бы кого-то отодвигать, что-то требовать. Просто надеялся, ждал, готовился… О том, что бегу, узнал за два дня до старта.
— В этом сезоне вы предпочитали не общаться с прессой. Почему?
— Сложилось такое впечатление, что журналистам я нужен только, когда у меня все в порядке. Был на пьедестале — пользовался спросом, а потом перестал. Самооценка у меня довольно высока, такой уж я человек. Поэтому от интервью стал отказываться. Никакого обета не давал, просто не хотел общаться, вот и все.
— После Олимпийской бронзы смягчите позицию?
— Я пошел на контакт с прессой еще в Антерсельве, на последнем предолимпийском этапе Кубка мира. Решил, что болельщики вправе услышать или прочитать слова человека, которого они поддерживают. Да и к журналистам у меня нет претензий. Кроме тех, от которых исходит негатив.
— Правда, что вам приглянулся какой-то дом в Канаде и вы захотели построить себе такой же в Башкирии?
— Это дом, в котором мы с вами беседуем, — штаб биатлонной сборной России. Очень понравился коттедж.
— Проект не пытались найти?
— Спросил. Сказали все возможно — и проект найти, и построить. Будем надеяться, получится.
— Вы — хоккейный болельщик. Игру с канадцами смотрели?
— Да, был на матче. Очень обидно, что так получилось. Столкнули лбом двух фаворитов турнира уже в четвертьфинале. Кому-то нужно было вылететь — что поделаешь.
— Вы взяли с собой в Ванкувер башкирский мед?
— Обязательно — он всегда со мной. Привез полтора литра.
— Сколько в день нужно принимать?
— Как захочется, это не догма.
— Чем башкирский мед отличается от любого другого?
— Мед — вообще полезная вещь. А башкирский при этом еще и гарантированно чистый, вкусный, сбалансированный.
— Это бронза в вашей карьере особенная?
— Да. Первая олимпийская! В Турине очень переживал, когда не попал в эстафетную четверку. И здесь могло повториться то же самое. Спасибо огромное за доверие, мне дали возможность пробежать третий этап, и я сделал на трассе все что мог.
— В звании вас не повысили пока?
— Ничего не знаю об этом — сижу здесь без связи. Так что был и остаюсь на сегодняшний день младшим лейтенантом ФСБ.
Антон Шипулин: «Партнеры ответили: «Ты в своем уме?!»
Сергей Бутов, «Спорт-Экспресс»
МОЛОТКОМ ПО ГОЛОВЕ — ЭТО ТАКОЙ ОБРАЗ
— На финише вы сказали, что после второй стрельбы вас словно молотком по голове ударили. Откуда вам известно, как бьют молотком по голове?
— Ну это образ такой. Можно еще было сказать, что выключатель в голове повернуло. Но мне кажется, что фраза про молоток была наиболее подходящей. Я вам честно скажу: в какой-то момент испугался, что просто не доеду до финиша. Потеряю сознание. Никогда таких ощущений не испытывал. Ближе к финишу начал терять зрение. Еле-еле видел, кому там надо передавать эстафету.
— Сейчас зрение вернулось?
— Да, минут через двадцать после финиша постепенно начал приходить в себя.
— Что сказали врачи?
— Они пока анализируют ситуацию. Высказали некоторые версии, но я о них пока не буду говорить.
— Ну намекните хотя бы.
— Да там много факторов. Может, и уровень гемоглобина в крови оказался в тот момент очень высоким. Наверняка волнение сказалось. Усталость накатила. В общем, все в комплексе. Стоит ли мне лечь на обследование? Нет, надо просто отдохнуть недельку-полторы. И с новыми силами ехать на этапы Кубка мира. Во всяком случае, я надеюсь, что поеду на Кубки мира. Желание-то есть, да и уверенность в том, что можно будет побороться за высокие места, тоже присутствует.
— Сильно сожалеете, что все так получилось и эстафету Чудову вы передали с полуминутным отставанием от лидеров?
— Очень обидно. Потрясение прямо. Неудобно и перед командой, и перед болельщиками. Но с подобным сталкивались многие спортсмены, особенно в моем возрасте. Я это списываю на нервы и неопытность. На таких соревнованиях, как Олимпиада, такое особенно часто проявляется.
— Партнеры по эстафете как отреагировали?
— Я пытался извиняться перед ними, но они постучали пальцами мне по голове. Мол, ты в своем уме? Радуйся, что у нас есть медаль на Олимпийских играх, и не переживай.
СЕСТРА ТЕПЕРЬ ГЕРОЙ СЛОВАКИИ
— Сестра Анастасия вас уже поздравила?
— Пока ее не видел.
— Знаете, что у нее возникли проблемы со здоровьем?
— Конечно. Еще в масс-старте ей было плохо — побаливало горло. Я с ней разговаривал перед эстафетой, которую она решила бежать даже с температурой. Зачем? Если бы она не вышла на старт, эстафетная команда Словакии могла бы просто не выступить.
— Такое ощущение, что семья Шипулиных — самая титулованная семья на этих Олимпийских играх. У Анастасии — золото и серебро, у вас — бронза. Когда полная коллекция олимпийских медалей соберется под одной крышей?
— Надеюсь, в конце сезона соберется. Посидим вместе с родителями и близкими в Тюмени. Отпразднуем.
— На этой Олимпиаде медали уже выигрывали брат и сестра — лыжники Николай Морилов и Наталья Коростелева. А в биатлоне знаете подобные примеры?
— Не знаю. Кажется, брат и сестра Бергеры выступили неплохо. Ах, Бергер в лыжах медаль завоевал? Ну вот видите. Не слежу я за такой статистикой, если честно.
— Как вы вообще относитесь к тому, что сестра выступает за Словакию?
— Прежде всего я рад, что она так достойно показала себя на Олимпиаде. Выступай она за Россию, уверен, что ей не нашлось бы места в составе олимпийской сборной. Травма руки, которую она получила за полтора месяца до Игр, не позволила бы ей пробиться в команду. У нас ведь как раз в это время проходил отбор на Олимпиаду. Так что все, что ни делается, к лучшему.
— Когда родная сестра уезжает выступать за другую страну…
— Главное, чтобы она была счастлива. И чтобы ее все устраивало. И сейчас она счастлива.
— О чем говорили с ней, когда она стала олимпийской чемпионкой?
— Прежде всего поздравил. Жутко был рад за нее. Видел, как она светится от счастья. А общались на обычные темы — как гонка, то да се. Помню, Настя мне какие-то советы давала.
— Как встретили в Словакии ее золотую медаль?
— Президент страны лично приехал в Ванкувер, много общался с ней. Конечно, для страны это огромное событие — первая золотая олимпийская медаль! Уверен, что в Словакии она станет героем.
— Вас случайно вместе с сестрой выступать за Словакию не звали?
— Нет.
СУММУ ПРЕМИАЛЬНЫХ ОСТАВЛЮ В СЕКРЕТЕ
— С Николаем Кругловым уже общались? Это ведь всегда очень тонкий момент, когда один попадает в эстафету, а другой нет…
— (После паузы.) Может, мы не будем эту тему вообще обсуждать? Пусть это останется внутри команды.
— Все плохо или, наоборот, все хорошо?
— Все хорошо.
— Как вам вообще атмосфера олимпийской эстафеты? Колени тряслись?
— Эстафета сама по себе штука специфическая. Работаешь не для себя, а для команды. Очень переживал перед стартом, чего уж там. Но рад, что хотя бы справился со стрельбой.
— Команда перед стартом больше всего волновалась за Чудова или за вас как за самого молодого?
— Не знаю. Думаю, что за меня. У меня нет никаких фактов и доказательств этому, просто мне кажется, что именно за меня. Хотя это никак не выражалось.
— Это хорошо или плохо? Было бы хуже, если бы ребята подходили, хлопали по плечу и говорили: «Ты уж не подведи!»?
— Конечно. Никто мне в душу не лез перед гонкой. Тренеры говорили: «Работай так, как умеешь».
— Президент Союза биатлонистов России Михаил Прохоров команду после финиша поздравил?
— Мы после гонки заехали домой на двадцать минут — переодеться, и оттуда рванули в «Русский дом» (Шипулин, очевидно, имеет в виду штаб биатлонной сборной России в Уистлере. — Прим. С.Б.). Там были Прохоров, Мутко, Кущенко. Вот там нас все и поздравили. Лично мне сказали, чтобы я не переживал. Что у меня все еще впереди. Это было очень приятно. Со мной Прохоров отдельную беседу не проводил. Понять можно — времени у него не так много. Вот он нас поздравил, и через полчаса улетел в Москву по делам.
— Кажется, шла речь о каких-то повышенных премиальных, которые полагаются призерам этих Игр. Суммы вам уже объявили?
— Объявили. Но пусть это будет нашим секретом.
Евгений Устюгов: «Я на трассе вообще как неваляшка»
Специальный корреспондент «Ъ» Андрей Колесников выяснил, что биатлонист Евгений Устюгов, выиграв золото на Олимпиаде в Ванкувере, думает больше о том, почему он проиграл серебро.
— Хотели в эстафете не бронзы ведь, и не серебра даже, а золота, наверное? — спросил я.
Мы разговаривали в Доме биатлониста в Вистлере. Федерация сняла им шале на все игры, чтобы они могли хоть где-то придти в себя после финиша. Вот он сейчас и приходил в себя. В Ванкувер, где ему хотели устроить большую пресс-конференцию, не поехал. Выглядел измученным.
— Да, — признался он. — Были такие мысли, когда стартанул. Но когда стрелял, испугался.
— Испугались? — я не понял.
— Соперник стреляет и попадает все выстрелы… Не знаю… мало опыта, наверное… — пожал он плечами.
— Последний этап должен бежать человек, который уже не раз проходил такую ситуацию и знает, что делать, — продолжил Устюгов.
— Вы в самом деле думали, что реально догнать норвежца?
— Вообще-то да, — пожал он плечами. — Я же понимал, что раз он идет вместе в австрийцем, значит, они друг друга пасут. Плюс в том, что один из них точно дрогнет. И не бывает ничего невозможного в спорте. Здесь многое происходит. Когда он идет один и своим темпом, он стреляет хорошо. Когда он идет с кем-то, он может допустить ошибку. Они ведь в результате оба дрогнули…
— Правда, выиграли золото и серебро…
— Это да, — вздохнул Евгений Устюгов. — Все насчет четвертого этапа может понять только человек, который его когда-нибудь бежал…
— Тогда у меня нет шансов хоть что-нибудь понять. Хотя мне кажется, что главная проблема четвертого этапа одна: после него ничего уже нельзя изменить.
— Да, его должен бежать человек со стальными нервами, — сказал Устюгов. — Провереннный человек…
— То есть все-таки вы…
— Да если даже и я, — засмеялся он, — то надо бегать его хотя бы чаще. Пройти через штрафной круг, как Максим Чудов в Остерсунде… Это плюс ему, а не минус — то, что он через это прошел… Не знаю…
— То есть вы до конца уверенным себя не чувствовали.
— Да. Да. Серьезно, — кивнул он. — Какой-то страх был… Какое-то переживание. Пока идет эстафета, очень тяжело ждать своей очереди…
Он был, безусловно, недоволен своей бронзой. Дело было, мне кажется, не в том, что он не умеет бежать четвертый этап. Он бегал его много, в том числе и на чемпионате мира. Но просто он очень хотел золота. И винил в том, получилась только бронза, одного себя — хотя мы же видели, что на втором этапе, когда оставалось бежать полтора километра, вдруг остановился Антон Шипулин, который был первым. Потом Шипулин признавался, что просто не мог сделать ни шагу, что его как будто дубиной по голове ударили. Он все-таки дошел, пятым, отстал от первого места уже больше чем на полминуты, но дошел все-таки, хотя врач команды признавался потом, что в таком состоянии людям вообще нельзя двигаться, потому что можно уже никогда потом не встать.
— Вы же на последнем отрезке чуть не оторвались от австрийца, но едва не упали, и он в вас вцепился…
— Да я плохой финишер… — вздохнул Устюгов.
Читать полностью
Магдалена Нойнер: «Я уже заказала высокий забор»
Андрей Аносов, «Чемпионат.ру»
Магдалена Нойнер на Олимпиаде в Ванкувере выиграла три медали: серебро и два золота. В интервью немецким СМИ биатлонистка рассказала о прошедших Играх, а также поделилась планами на будущее.
— Лена, президент мюнхенской «Баварии» Ули Хёнесс с радостью хотел бы видеть вас в маркетинговом отделе своего футбольного клуба после того, как вы завершите спортивную карьеру.
— Он сказал это всерьёз?
— Хёнесс известен всем как серьёзный человек.
— Я не знаю, что буду делать через 10 лет, но этот вариант выглядит очень интересным.
— Пожалуй, это предложение о трудоустройстве лишний раз говорит о том, как вас любят в Германии…
— Честно говоря, в Ванкувере я не думала об этом вообще. К счастью, я не из тех, кто читает всю информацию в СМИ о себе. Предпочитаю устраниться от суматохи вокруг своего имени. Поэтому мне и удаётся показывать отличный результат.
— Множество людей устраивали паломничество к вашему дому, когда вы ещё не были олимпийской чемпионкой. Теперь вам придётся ещё сложнее?
— Я многому научилась за прошедшие три года. После чемпионата мира 2007 года, когда стала трёхкратной чемпионкой мира, я была наивной и думала, что шумиха вокруг меня скоро закончится. Но этого не произошло. После двух лет взлётов и падений я научилась говорить «нет» или прогонять фанатов. К тому же я заказала высокий забор, но он будет готов только весной.
— Высокий забор вокруг дома — это не слишком большая плата за славу?
— Нет. У каждой медали есть оборотная сторона, и я с этим согласна. Моё отношение к интересу общественности изменилось. Сейчас для меня биатлон — это профессия, а раньше я воспринимала его только как спорт. Стараюсь относиться к своему делу максимально профессионально, это касается и организации рабочего времени.
— На этих Играх вам было сложнее справиться с самой собой или с давлением со стороны общественности?
— Конечно, с внешним давлением было сложнее, правда, нужно сказать, что я его не слишком ощущала. Я знала, что от меня ждут многого, но эти ожидания меня не обременяли. Думаю, что это был мой бонус и почва для успехов.
— А сами на себя вы не давили?
— Нет, я поставила перед собой высокие цели. Я сказала себе, что хочу стать олимпийской чемпионкой, но была только рада этому. Я долго работала над этим, в том числе и ментально. Мне были известны мои способности. Перед стартом напряжение отсутствовало, а на стрельбище я была сконцентрирована. Всё сложилось удачно.
— Вы производите впечатление абсолютно расслабленного человека, похожи на 17-летнюю…
— То же самое было несколько назад, когда я была ещё юниоркой. Или до чемпионата мира 2007 года, когда я несла немецкий флаг и была этим довольна. 2008 год складывался не так легко, потому что мне нужно было доказывать, что я не случайно стала трёхкратной чемпионкой мира. Мне пришлось очень непросто, я преодолевала дистанцию как зомби.
— В Эстерсунде вы снова стали чемпионкой мира.
— Да, но после гонки думалось: «Ух, к счастью, сегодня всё сложилось хорошо, и я с медалью». Я не чувствовала себя лучшим образом.
— В этом году вы работали с психологом. Сложно пойти на такой шаг в 20 с небольшим?
— Несложно, когда знаешь, что и психически здоровый человек может обратиться за помощью. Я понимала, что у меня большой психологический потенциал. Мне было это понятно после сложного 2009 года, тогда я часто болела. Здорово, что один раз в неделю у меня были ментальные занятия. Они помогли мне не только как спортсменке, но и как личности. Теперь я более сбалансированный человек.
— Вы разговаривали с психологом, когда принимали решение об отказе от участия в эстафете на Олимпиаде в Ванкувере.
— Нет, в последний раз я общалась с ним перед Играми. Это было только моё решение, оно оказалось лучшим для всех. Сейчас у каждой моей партнёрши по команде есть олимпийская награда на шее. Я не старалась получить приз за фэйр-плей. Ещё одна медаль для меня ничего бы не изменила, а вот Мартина Бек явно была бы расстроена…
— Вы чувствуете себя непобедимой?
— Знаю, что конкуренция всё так же высока. Но моя форма столь хороша, что я могу продолжать успешные выступления Ванкувера. Я опережаю Хелену Йонссон в общем зачёте Кубка мира и хочу безоговорочно выиграть титул.
— У вас будут силы для выступления на Олимпиаде 2014 года в Сочи?
— Пока ещё не знаю. До этого ведь ещё далеко, а я довольно молода. Посмотрим, я принимаю решения год за годом. Может быть, буду в спорте до 2018 или 2020 года, а могу завершить карьеру и раньше. Я останусь в биатлоне, пока это будет доставлять мне удовольствие.
— Незадолго до Олимпиады в Ванкувере вам исполнилось 23 года. Не приходила ли вам мысль: «Чёрт побери, я жертвую лучшими годами жизни ради спорта».
— Нет, никогда. Я начала заниматься биатлоном в девять лет, можно сказать, всю свою жизнь провела в спорте. Все затраты оправданы. Естественно, часто получается, что я не могу встретиться с друзьями из-за тренировок. Но тренировочные занятия доставляют мне удовольствие, например летним днём. Я думаю, что здорово прокатиться на лыжах или пробежать по лесу, а не сидеть в офисе. Мой отец работает в банке, и мне известны преимущества моей профессии. Даже когда приходится помучиться.
По материалам немецких СМИ (spiegel.de и dpa)
Александр Селифонов: «Даже психолог не помог Бьорндалену справиться с волнением»
Екатерина Новикова, Союз биатлонистов России
– Подводя итоги Олимпиады, признайтесь честно – довольны или все же расстроены результатом?
– В целом доволен. Золото и серебро – это хороший результат, хотя мы планировали завоевать на одну медаль больше. Могли, наверное, и лучше выступить. Но нам немного не везло на первых стартах. Подробный анализ будем делать по окончанию сезона – впереди еще три этапа Кубка мира, чемпионат мира в смешанной эстафете, чемпионат России и соревнования на Камчатке.
– Каковы первые версии – где недоработали?
– Некоторые выводы мы уже сделали, но озвучивать их пока не хотелось бы. Возможно, в первых гонках Олимпиады сказалось использование селитры при подготовке трассы. Мы этого никак не ожидали. Может, из-за этого девушки не смогли хорошо отработать последний круг.
Физическое состояние спортсменок было хорошее, что подтверждала биохимия. А потом начался психологический пресс. Каждый спортсмен умом понимает, что ему желают только удачи, что его поддерживают, но внутри напряжен, ведь все ждут результата – это не дает расслабиться. Особенно это сказалось на стрельбе на первом огневом рубеже в индивидуальной гонке, когда все спортсменки промахнулись.
Потом уже девушки перегорели, смогли перестроить себя. И мы тоже старались помочь им раскрепоститься. После индивидуальной гонки руководство СБР организовало хорошую встречу, на которой вся сборная могла пообщаться в дружеской обстановке. Думаю, это надо было сделать по приезду сюда – все-таки эта встреча многое изменила, разрядила обстановку. Понятно, что ответственность высокая и желание завоевать медаль огромное. Но иногда надо уметь переключаться.
После победы Жени Устюгова у девчонок был эмоциональный подъем, и серебряная медаль Ольги Зайцевой – большое достижение. На эстафету девушки вышли спокойные, уверенные в своих силах. Света Слепцова отлично выглядела на первом этапе, чисто отстреляла, и все остальные были хорошо настроены, сработали на результат. Долгожданная победа была достигнута, и настроение стало совсем другим!
– После таких рассказов кажется очевидным, что команде нужен психолог.
– Может, нужен человек, который помог бы снять напряжение. Но пока мы с таким не сталкивались. Вот у Бьорндалена есть психолог, но он ведь тоже не смог справиться с волнением. И если приглашать психологов, то лишь тех, кто знает спорт изнутри. Но я думаю, что атмосферу должен создать коллектив, который окружает спортсменов.
– Как выбирали состав на эстафетную гонку?
– Решали тренерским коллективом, смотрели на состояние спортсменок на данный момент. Конечно, у нас были вопросы по Ане Булыгиной, но после неудачной гонки в масс-старте у нее получился срыв. Хотя Аня в начале соревнований была очень близка к завоеванию медалей: четвертое место в спринте, хорошая гонка преследования.
– Трудно далось решение?
– Нелегко. Исходя из накопленного годами опыта и учитывая сложившиеся обстоятельства, мы выбрали именно эту четверку – для кого-то, возможно, неожиданную, но в итоге наше решение оказалось верным.
– Почему, на ваш взгляд, так хорошо выступили на Олимпиаде наши бывшие соотечественницы – Анастасия Кузьмина и Елена Хрусталева, которые не показывали серьезных результатов по ходу сезона?
– В биатлоне нет явного лидера. Такой уж это вид спорта. Есть группа – 10-15 спортсменок, и каждая из них может выиграть. Да, Магдалена Нойнер, когда она в своей лучшей форме, выделяется, но она очень нестабильна. На эстафету тренеры просто побоялись ее ставить – вспомните, как она завалила ее в Рупольдинге. Кроме того, в биатлоне очень многое зависит от стрельбы. А ее качество нельзя заранее гарантировать – на точность могут повлиять ветер, снег, дождь, туман и прочие погодные неприятности. Честь и хвала девушкам, что они справились со стрельбой и смогли так достойно выступить. Настя в день спринта была в хорошем состоянии: имела промах, но пробежала очень мощно и поэтому победила. Ну и потом они более раскрепощены, от них ничего не ждут. Когда спортсмена все время спрашивают, выиграет ли он завтра, он очень сильно напрягается. Еще одна причина удачного выступления Кузьминой и Хрусталевой в том, что у них в сборных нет такой конкуренции, как у нас. Они знают, что они первые номера в своих командах: им не нужно отбираться и выжимать из себя максимум на этапах Кубка мира.
– Что вас удивило на Олимпиаде в спортивном плане? Успехи французской команды? Неудачи немецкой сборной?
– Не скажу, что немки слабо готовы. Нойнер выступила прекрасно. Хаусвальд тоже завоевала личную медаль. В эстафете они не провалились, а бежали, боролись и заняли третье место. Француженки – да, в хорошей форме. А вот шведки не показали результата. Это, конечно, было прогнозируемо, когда они начали на первых этапах Кубка мира все подряд выигрывать. Но то, что они выступят так слабо – это большая неожиданность.
