— Сегодня очень сложный день, — на бегу объяснил тренер немногим собравшимся на стадионе журналистам, объясняя свой отказ от общения, но в последний момент все же остановился, согласившись ответить на вопросы РИА Новости.
— Почему день сложный, Николай Степанович? Он какой-то особенный?
— Поскольку так вышло, что мы с Рикко Гроссом отвечаем в Пхенчхане и за мужскую, и за женскую команду, приходится проводить на стадионе гораздо больше времени, чем обычно. Уже начались официальные тренировки, а это значит, что спортсменам нужно прийти в том виде, который соответствует всем установленным параметрам. Это касается маек с номерами, комбинезонов, нашитой на них рекламы, оружия, чехлов, боксов — словом, всего-всего-всего. Поэтому мы, тренеры, приходим заранее, чтобы успеть все проверить и перепроверить. Уже провели две очень хорошие, так называемые развивающие тренировки. В оставшиеся дни продолжится работа с ветром, с откаткой лыж. Словом, работа ведется жестко и плотно.
— Означает ли начало официальных тренировок, что спортсмены даже не могут как следует утеплиться при местных морозах?
— Дело в том, что спортсмен должен приходить на огневой рубеж в номере. Это – главное требование. Хоть в шубе выходи, но номер сверху должен быть! Конечно, сейчас здесь, мягко говоря, прохладненько, все страны укутывают своих спортсменов, как могут. Мы тоже не исключение.
— Для вас стало неожиданностью, что реально ощущаемая температура в Пхенчхане значительно ниже, чем та, что показывает термометр?
— Для тех, кто жил на Дальнем Востоке, это нормальное явление. А я там жил. Знаю, что такое зима в Хабаровске, на Сахалине. Вроде бы между этими населенными пунктами не слишком большая разница, но ощущения принципиально разнятся. Для тех, кто приехал в Пхенчхан из Москвы или из Европы, где люди за всю зиму порой ни разу не надевают шапки, местная погода, конечно же, неожиданна и удивительна. Они натягивают на себя все, что только можно — свитера, шапки, варежки, капюшоны… И все равно мерзнут. Для спортсменов проблема заключается в том, что им нужно выступать в тонких перчатках – тех, в которых они привыкли стрелять на тренировках. Если перчатка хоть чуточку толще, человек перестает чувствовать спусковой крючок, возникают сложности с перезарядкой оружия. Не буду раскрывать все секреты, но кое-какие способы бороться с холодом у нас имеются.
— А как бороться с тем, чтобы у спортсмена не остывали мышцы и, соответственно, не менялись двигательные ощущения?
— Первое, что мы строжайше всем ребятам запретили — подходить на улице к прессе. Все общение — только в помещении, если для этого есть возможность. Вы ведь любите выдергивать спортсменов, чтобы они что-то прокомментировали? Сейчас это создает слишком большой риск переохладиться и заболеть, а мы не имеем права рисковать никем из спортсменов – они у нас и так наперечет. Все очень четко проинструктированы, как проводить разминку, тренировку. Все расписано по минутам. Точно так же, как детально проведен инструктаж в отношении каждой из гонок.
— Можно ли сказать, что какая-то конкретная дистанция в такую погоду наиболее сложна?
— Все дистанции сложны по своему в любую погоду, да и спортсмены все разные. Помню, например, как на соревнования в Ханты-Мансийск приезжал Свен Фишер и ходил, вообще не надевая перчаток. А ханты-мансийский житель Виктор Майгуров, который родился в Североуральске, признавался, что от холодной погоды его трясет. Некоторые наши спортсмены, знаю, любили бегать «Ижевскую винтовку» при хорошем минусе.
— В Пхенчхане у нашей команды всего два тренера. Как планируете выстраивать работу в процессе соревнований?
— Тоже уже все обговорили на этот счет. Сразу после пристрелки Рикко Гросс будет оставаться на рубеже, а я уходить на трассу. Туда же мы, скорее всего, будем отправлять кого-то из сервисеров, так что проблем быть не должно.
— Вы уже свыклись со статусом OAR?
— Все спортсмены в этом отношении держат удар и нормально настроены на то, чтобы выступать. Лично меня гораздо больше волнует, как спортсмены реагируют на ветер, как они стреляют. Мы постоянно уточняем поправки, которые нужно делать при стрельбе в зависимости от силы и направления ветра. Хотя при таком ветре как здесь иногда поправку сделать невозможно в принципе – все происходит очень быстро. Начинаешь стрелять при одном ветре, и в процессе стрельбы он меняется достаточно сильно.
— Соответственно о политической составляющей этих Игр вы предпочитаете не думать?
— У нас есть стадион, есть не самая простая лыжная трасса. Есть здоровье спортсменов и их психологическое состояние. Так что думать я предпочитаю именно об этом.
