Среди участников Кубка России по биатлону в Ижевске был Николай Панкратов, в индивидуальной гонке с семью промахами он занял 15 место, отстав от победителя Дмитрия Ярошенко (3 промаха) на четыре с половиной минуты. Это было 8 сентября — как раз в этот день завершилась двухлетняя дисквалификация Николая в лыжных гонках.
«Лыжный спорт» связался с Николаем, чтобы пожелать ему удачи и узнать подробности:
— Николай, сразу главный вопрос: почему биатлон?
— Если честно, мне всегда нравился этот вид спорта, даже когда еще был чистым лыжником. Интересно было даже наблюдать за процессом гонок. И как только появилась возможность попробовать, я с радостью ей воспользовался.
— А как эта возможность появилась?
— Однажды, уже во время своей дисквалификации, пришел на биатлонные соревнования – просто как зритель. Пообщался с Николаем Петровичем Лопуховым, с другими тренерами. Возникла идея попробовать. Связался с Владимиром Владимировичем Брагиным, который работает с группой биатлонистов из ХМАО. Со многими из его ребят я был знаком: с тем же Димой Ярошенко или Артемом Гусевым. А с Алексеем Трусовым вообще тренировался в одной команде – когда мы были лыжниками-юниорами. И я рад, что нам удалось найти общий язык.
— Каким образом проходили тренировки?
— Прошлый год я просто поддерживал форму с группой Владимира Брагина. После того, как начался зимний сезон, работал с командой в качестве сервисмена. Делал всю работу на общих основаниях: тестировал лыжи, колдовал со смазкой. Очень полезный опыт, скажу вам. Я много лет бегал в сборной России и толком не представлял, как готовились лыжи. Думаю, теперь, когда появилось понимание отдельных нюансов, мне будет гораздо легче решать вопросы с подготовкой собственных пар.
— Наиболее сложным в новом виде стала, разумеется, стрельба?
— Конечно. Учитывая, что держать в руках винтовку до этого не приходилось. И первые месяцы было чрезвычайно тяжело. Сейчас-то уже полегче – все-таки с начальных тренировок прошло больше года. Винтовка перестала восприниматься как что-то чужеродное, работа на стрельбище стала органичной частью. Да, проблемы остаются, и первые гонки их прекрасно проявили. Для начала не хватает стабильности. Например, в прошлом сезоне на тренировках у меня лучше получалась стойка, сейчас – лежка.
— Разочароваться не успели?
— Ну, было наивно думать, что я сразу начну стрелять на ноль. Идет нормальный тренировочный процесс, который может принести плоды. Если говорить о функциональной форме, то два года, конечно, не прошли бесследно. Хочется верить, что с каждым новым стартом организм будет «вспоминать», что такое терпеть на пределе возможностей.
— Многим казалось, что самым логичным было бы вернуться в лыжные гонки, где вы считались одним из лидеров сборной России.
— Мне сложно ответить на это замечание. Говорить о российских лыжах мне просто не хочется. У меня осталась там лишь пара друзей и все. Скажу только, что благодарен тем людям, кто поддержал меня в столь непростой момент. Их было не много, но они были. Спасибо им всем огромное. Как сказал один известный спортсмен: «Когда поднимаешься наверх, друзья узнают, кто ты. Когда опускаешься вниз, ты узнаешь, кто твои друзья».
— Возможно, столь же неудобный вопрос, если позволите. Почему раньше вы бегали за Свердловскую область, а с переходом в биатлон стали представлять ХМАО?
— Потому что контактов со Свердловской областью у меня нет около двух лет – с тех пор, как стало известно о моих проблемах. Стало быстро понятно, что этому региону я больше не нужен. И когда руку помощи протянул Ханты-Мансийск, я с благодарностью откликнулся. Постараюсь сделать так, чтобы наше сотрудничество было взаимовыгодным.
— В группе Брагина, кроме вас, тренируется и другой бывший лыжник, пусть и не столь известный – Михаил Белов, победитель этапов Кубка России.
— Я могу только сказать, что нам в этом смысле очень повезло. Понятно, что при переходе из одного вида спорта в другой универсальных рецептов не существует. Идет постоянный диалог с Владимиром Владимировичем Брагиным, обсуждение тех или иных шагов. Что-то мы предлагаем из чистых лыж, что-то подсматриваем из специфики биатлона. Советуемся с Юрием Викторовичем Бородавко, с которым около 10 лет работал в сборной России по лыжным гонкам, с некоторыми иностранными специалистами. Идет беспрерывный поиск.
— Корректно будет обсудить ваши планы?
— Я понимаю, что времени на адаптацию нет, результат надо показывать здесь и сейчас. Я и так много пропустил. Хочешь – не хочешь, все равно задумываешься об Олимпиаде в Сочи. Как, впрочем, и любой наш биатлонист. Естественно, никакого карт-бланша у меня нет. Начинаю с летних соревнований, потом будут этапы Кубка России. Все зависит от того результата, который удастся показать. Утешает то, что в современном биатлоне множество спортсменов за 30, которые продолжают оставаться на самом верху.
— Сейчас, наверное, уже можно спросить: что было самым сложным за эти два года дисквалификации?
— Я даже могу назвать точные цифры. Самый тяжелый период продолжался с 8 сентября 2010 года, когда началась вся эта история, по конец января 2011 года, когда истек срок подачи апелляции на решение о дисквалификации. Сначала я хотел бороться, хотел доказывать абсурдность обвинений. А потом понял, что в одиночку против такой махины, как FIS, ничего не сделаю. И успокоился. И так-то на все эти разбирательства ушло слишком много денег и нервов. После этого оставшаяся часть срока пролетела очень быстро. Я и не заметил, как пришла пора снова выходить на старт.
Евгений Слюсаренко, «МН»
специально для skisport.ru
