Николай Якушов был единственным юниором, кто в январе на чемпионате мира в Нове Место к серебряной эстафетной медали добавил личную награду. В феврале он уже бежал в составе серебряной эстафетной четверки на чемпионате Европы в Риднау. Хотя еще несколько лет назад он заканчивал со спортом и таскал кирпичи на стройке, а первый снег увидел в возрасте шести лет.
— Николай, ты с раннего детства занимался лыжными гонками?
— В том-то и дело, что нет. Родился я в украинском городе Николаев и жил там до десяти лет. С пяти лет начал заниматься футболом. Во многом этому способствовал отец, который привил любовь к этой игре. До ночи ждал игры Лиги чемпионов с участием «Спартака». В первом классе был набор в футбольную секцию. Ездить было далеко, но мне один раз дорогу показали, а дальше я уже добирался самостоятельно. Обычный день у меня был таким: из школы пришел, портфель кинул и помчался на тренировку. А в футбол я и вовсе с детского сада играл. У нас во дворе коробка была, где мы все свое время с мячом проводили.
— Как же ты на лыжи тогда встал?
— Когда мне было шесть лет, мы поехали к бабушке в деревню. Деревня та находилась в Чувашии. Вот тогда я впервые в жизни увидел снег. Все началось с первого похода в соседнюю деревню, до которой было пять километров, — там жила бабушкина родная сестра. Дядя дал мне лыжи, валенки на завязках и я пошел. После того путешествия в соседнюю деревню я всем сказал, что лыжи больше никогда в руки не возьму. Но не тут-то было. Уже на следующий день я катался по улицам деревни. Как-то постепенно это увлечение меня затянуло.
— Сколько тебе было лет, когда у тебя появились первые лыжи?
— Мне было одиннадцать лет. К тому моменту мы уже переехали в Чебоксары. До сих пор горжусь тем поступком родителей, когда они во благо нашего общего развития решились на переезд в другую страну. Отец и так для меня всегда являлся примером во всем, но мне даже сейчас трудно представить, как можно решиться на такой шаг, когда меняется весь твой жизненный уклад. После переезда в Чебоксары первый год на новом месте я еще занимался футболом. Тут уровень команды был уже гораздо серьезней. Но в диспансере во время одного из осмотров у меня выявили проблемы с сердцем. Из нападения, где я начинал играть, меня перевели в полузащиту, потом в защиту, а в конце я и вовсе встал в ворота. Я просил тренера дать мне продолжить тренироваться, но меня заставили завязать. Говорили, что я могу стать инвалидом.
— Сильно расстроился тогда?
— Конечно, для меня такое развитие событий стало шоком, и целый год я ничем не занимался. Работал летом с отцом на стройке, ведь жили мы тогда не очень богато.
— Чем же ты в том возрасте мог строителям помочь?
— Таскал кирпичи и раствор. За одно и подкачался.
— И все же когда ты впервые осознанно встал на лыжи?
— Той же зимой начал кататься в местном лесу и меня заметил один из тренеров. Это был Александр Николаевич Егоров, который в итоге стал моим первым тренером. Пришел я, таким образом, в секцию, где мне выдали древние лыжи и крепления, которые еще нужно было собрать. Друг мой уже в тот момент отказался от идеи заниматься лыжами, а мне стал интересен сам процесс и я собрал-таки крепление.
— К лыжным нагрузкам после футбола, наверное, сложно было привыкнуть?
— Первое время было, конечно, сложновато. Но затем потихоньку притерся и тренировки уже стали проходить в радость. На первых соревнованиях через 20 метров после старта у меня из крепления вылетел ботинок и лыжа укатилась в овраг. Ничего — побежал, достал и финишировал пятым. В той гонке, если не ошибаюсь, выиграл Славик Акимов, который сейчас тренируется с национальной командой «Б». Со Славиком с того времени мы постоянно соперничали — выигрывали друг у друга по очереди. Можно сказать, что на этом соперничестве мы и росли. В один из дней я пришел к отцу и попросил купить мне хорошие лыжи. Вот тогда мы и достали последние деньги, заработанные мной на той самой стройке.
— Когда ты начал тренироваться осознанно?
— Когда поступил в училище олимпийского резерва после восьмого класса. Зимой темнеет рано и с последних двух уроков я регулярно уходил на тренировки. В итоге доигрался до того, что меня отчислили из училища. Зиму ту я добегал, вроде даже неплохо выступал, но с началом весны расслабился и начал пропускать тренировки. Были мысли бросить лыжные гонки. Была еще ситуация в училище, когда тренер меня прилюдно не поддержал. Тогда я, можно сказать, на всех обиделся и решил зажить своей жизнью. Опять на лето вернулся к отцу на стройку, забросил спорт. Были даже мысли поступить в авиационный университет, хотел стать летчиком.
— Как же ты вернулся в спорт?
— За это надо сказать большое спасибо моему тренеру Евгении Михайловой. Как-то по осени сидел с друзьями на улице и в этот момент мне позвонила Евгения Юрьевна. На вопрос «не хочешь ли ты попробовать себя в биатлоне?» сразу ответил утвердительно. На следующий день уже был на тренировке, хотя до этого винтовку в руках даже не держал.
— Трудно возвращаться в тренировочный ритм даже после небольшого перерыва?
— Безумно тяжело. Уже на первом сборе почувствовал все сложности ситуации, но отступить уже не мог. Зато хорошо помню первую комплексную тренировку. Обычно на первых занятиях на стрельбище спортсмены стреляют с упора, а я сразу лег на коврик и отстрелял без промахов. В тот момент я загорелся биатлоном — появились страсть и желание стрелять еще и еще. Вот тогда и началась моя осознанная карьера. Пахал я за троих. Результат, конечно, сразу не пришел — ничем особенным на соревнованиях я не отличался. Зато команда у нас была сильная — Женя Петров, Слава Акимов и я. Выиграли мы тем составом серебро в Ижевске — радости было до предела.
— Когда ты уже задумался о попадании в сборную?
— Уже будучи в лыжных гонках, постоянно думал о конечной цели. Я не могу тренироваться бездумно, мне всегда нужен ориентир. Таким ориентиром для меня была сборная.
— Когда у тебя появилась своя личная винтовка?
— В 2007 году.
— По телевизору биатлон смотришь?
— Когда надоедает, могу и не смотреть. А так, конечно, стараюсь иной раз оценить со стороны мастерство опытных спортсменов. Когда я начинал смотреть, весь биатлонный мир ровнялся на Сергея Чепикова, Павла Ростовцева, Свена Фишера, Рафаэля Пуарэ.
— Кумиры у тебя были?
— Как такового кумира не было. Старался брать от каждого по чуть-чуть.
— Как ты впервые попал в юниорскую сборную?
— Это было в 2009 году, тогда это была еще юношеская команда. Я уже выступал за Башкирию, куда перешел в 2007 году, и тренировался в Уфе. Мой тренер Евгения Михайлова тогда еще сама бегала за Башкирию и параллельно тренировала нас, юных спортсменов. Жили мы в Уфе во время сборов, но иногда и домой ездил в Чебоксары, до которых было 700 километров. И в 2009 году я отобрался на юниорский чемпионат мира, который проходил в предолимпийском Ванкувере. Выступал я тогда еще по юношам. В индивидуальной гонке я был четвертым. Почувствовал, что могу. На эйфории в спринте не справился со стрельбой, да и гонку преследования завалил. К счастью, на эстафету меня поставили и мы выиграли бронзу. Радовались, как дети.
— Следующий мир у тебя уже был юниорский?
— Да, в этом году выступал в Нове Место. В прошлом году в Торсби я отобраться не смог.
— Сильно расстроился?
— Ну точно не убивался. Понимал, что это только начало пути и впереди еще будет много возможностей попасть в команду. Ребята, кстати, в Торсби выступили здорово. А ведь я с ними со всеми на равных выступал на внутрироссийских соревнованиях.
— Когда попал в сборную, многое изменилось?
— Да, достаточно изменений произошло. Начнем с того, что тренируясь в регионе, я готовился практически в женской команде. А тут вокруг парни, единая сплоченная команда, которая перед собой видит четкую цель и делает все для ее достижения. До этого же все внимание было уделено мне, а здесь я стал одним из многих.
— Когда ты понял, что биатлон — это твоя профессия?
— Наверное, летом прошлого года. Когда началась серьезная работа в сборной команде. Когда начал серьезнее относиться к мелочам, тогда и почувствовал, что выхожу на другой уровень. Да и две медали, завоеванные на юниорском чемпионате мира, сыграли свою роль. За день до первых стартов в Нове Место начало приходить осознание того факта, что мы на чемпионате мира. У нас была большая проблема — нехватка международного опыта. Возможно, потому первые гонки в Чехии нам и не удались. Если говорить честно, то мы просто перегорели, излишне накрутив себя еще перед стартом.
— Ты счастлив был итогом чемпионата мира — все же две медали взял?
— Скажу так: многое у нас не получилось. Я даже бронзе после индивидуальной гонки не успел порадоваться, так как нужно было уже к эстафете готовиться. Зато хорошо помню, как накануне старта тренер сборной Александр Владимирович Касперович сказал нам, что индивидуальная гонка — это гонка мужиков и здесь все ваши мужские качества проявляются. Оба своих промаха я допустил на втором рубеже, но после этого понял, что не отдам. До этого на «Ижевской винтовке» я отстрелял четыре ноля и постарался запомнить то чувство. Это был эффект прецедента. А дальше уже была эстафета…
— Смотри, во всех командах, куда ты попадал, всегда тебе находилось место в эстафетной четверке. Ты себя чувствуешь эстафетным бойцом?
— Не знаю, но эстафета — это что-то особенное. Во всех командах я бежал на первом этапе, так повелось с самого начала. И мне нравится особенность первого этапа, когда на стрельбище приходят всем скопом и с оппонентом можно поиграться в контактной борьбе.
— В прошлом году у тебя были две похожие эстафеты — на юниорском мире в Чехии и на чемпионате Европы, где вы со Славой Акимовым бежали уже по мужикам. В обеих эстафетах наша команда имела подавляющее преимущество, но к финишу первыми приходили немцы. С немцами теперь особые счеты?
— Так бы я не говорил. Можно сказать, что оба раза им повезло — мы сами отдавали золото. Но, с другой стороны, ведь мы знаем, что везет сильнейшим.
— От какой эстафеты получил больше эмоций — от чешской или итальянской?
— Сейчас даже и не определю. Помню, что в Италии до конца не знали, что побежим мужскую эстафету. Накануне на собрании тренеры нам только намекнули. А до этого я вообще там гулял по лесу с открытым ртом, ощущал себя туристом. По своему возрасту гонку я выиграл, а потом попал в эстафетную четверку. Психологически был уверен в себе.
— И все же это разный уровень — бежать по юниорам или по мужикам?
— Если судить по прошедшему чемпионату Европы, то огромной пропасти в уровне готовности я не заметил.
— Сейчас ты уже понимаешь, что в Италии вам с Акимовым выпал счастливый билет, когда вы попали в эстафетную четверку?
— Нет, я так не считаю. Это же спорт. Тот же Евгений Гараничев бегал себе и бегал на этапах Кубка IBU, а потом раз — и он уже в составе националки.
— Пример Гараничева, кстати, заставил задуматься?
— Так Гараничев же не первым эту дорожку проторил. До него был тот же Алексей Волков, который после успешно проведенного чемпионата Европы попал в главную команду. Был пример и Антона Шипулина, который впервые проявил себя на юниорском чемпионате мира.
— И все же то серебро чемпионата Европы — звездный час?
— Могу сказать, что та медаль, действительно, выделяется на общем фоне. В тот день все сошлось: и погода, и с лыжами угадали. Помню, тренеры просили спокойно пройти первый круг. Я так и сделал, а перед стрельбищем дернул соперников, пришел к установке первым и многие удивились. Уходил на трассу уже первым, а эстафету передал вторым. Лишними мыслями я себе голову перед той эстафетой не забивал. Все как обычно: выходишь на старт, отдаешь всего себя на трассе, по ходу гонки снег у тебя перед глазами сначала становится желтым, потом черным, а затем ты финишируешь, лежишь и радуешься, что все закончилось.
— Разочарование сильное было от упущенного в Риднау золота?
— Да не было никакого разочарования. Это же медаль! Медаль взрослого чемпионата Европы, норматив мастера спорта международного класса.
— С этого сезона ты тренируешься уже в молодежной командой, следующий этап — национальная. Ты уже морально готов к соперничеству с ребятами из национальной сборной?
— Думаю, что готов. Вот и Слава Акимов, как лучший юниор, уже попал в команду «Б». Примеров, когда люди попадают в национальную команду после юниорской, все больше и больше. Тем более, что Валерий Николаевич Польховский нам постоянно напоминает, что у каждого есть шанс. Осталось только этим шансом воспользоваться.
Александр Иванов,
Пресс-служба СБР
