Год назад трехкратный чемпион мира среди юниоров Никита Поршнев числился в резервной команде, не попадая даже на этапы Кубка IBU. 22-летний биатлонист сумел «зацепиться» лишь за последний из этапов Кубка в Ханты-Мансийске, где финишировал седьмым в спринте и шестым в гонке преследования. А завершил он сезон трехкратным чемпионом России.
На октябрьском сборе биатлонистов в Рамзау Поршнев рассказал специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской о том, почему никогда не хотел бы оказаться на первом этапе эстафеты, и объяснил, почему не расстроится, если вдруг придется начать соревновательный сезон в резервной команде.
— Что принесло вам больше удовлетворения в минувшем сезоне – дебют на взрослой международной арене или звание чемпиона страны?
— Чемпионат России был для меня гораздо более важным стартом, нежели Кубок IBU, поскольку от результатов именно этих соревнований зависело, попаду я в сборную на следующий сезон или нет. Начало прошлого сезона у меня получилось смазанным из-за проблем со здоровьем – мне даже с первого раза не дали допуск врачи, которым не понравились какие-то мои анализы. Вот и вышло, что команда была сформирована без меня. Даже на «Ижевскую винтовку» в декабре ехал, не слишком рассчитывая на высокий результат. Естественно, ставил перед собой задачу отобраться в резервную сборную, но не получилось – в очередной раз подвело здоровье. Очень надеюсь, что все проблемы со здоровьем остались в прошлом.
— Была возможность подлечиться?
— Летом мне вырезали гланды, так что сейчас все нормально.
— Страшноватая операция.
— Скорее, просто случилась не вовремя. Врачи сказали, что теперь должно пройти минимум полгода, прежде чем мой организм адаптируется – поймет, как ему без гланд жить. Но главное, что я стал действительно меньше болеть.
— Вы были довольно успешны, выступая в юниорах. С какими мыслями пришли во взрослую сборную?
— Шапкозакидательского настроения не было: я слишком много раз видел, как очень талантливые юниоры попадают во взрослую команду и никогда больше ничем себя не проявляют. Не так просто попасть на одну лыжню с 30-летними мужиками и не затеряться на их фоне.
— У соперников же на спине не написано, сколько им лет? В чем разница?
— В опыте. В умении подготовить себя к старту, выстроить тактику, стратегию. В других тренировочных объемах, наконец. Бывают, конечно, исключения – в тех же лыжных гонках на Олимпиаде прекрасно выступили Александр Большунов, Денис Спицов. Такие примеры сильно вдохновляют, но они, скорее, исключение из правил.
— Но вы же не будете спорить, что каждый юниор в глубине души надеется на то, что будет более успешен, чем его предшественники?
— Конечно, надеется. И я надеюсь. Никто не выходит на старт с мыслью о том, чтобы занять тринадцатое или двадцатое место, все выходят побеждать. Но первый год во взрослом биатлоне всем дается очень тяжело.
— То есть в этом сезоне вам должно стать уже легче?
— Очень на это рассчитываю, если честно. Сейчас у нас немного изменилась методика тренировок, но не могу сказать, что ощущаю дискомфорт или жесткую конкуренцию. Первые контрольные старты у нас начнутся только на следующем сборе в Контиолахти, поэтому сейчас пока нет никакого давления.
— Минувшим летом вы стали чемпионом мира по летнему биатлону. Любите гоняться на лыжероллерах?
— Не то чтобы люблю, просто не раз слышал, что есть биатлонисты, которые вообще не могут быстро бегать на лыжероллерах. Мои же личные наблюдения, скорее, говорят о том, что, если спортсмен бегает на лыжероллерах хорошо, он и на снегу не затеряется. Нет такого, что на асфальте ты первый, а на лыжи встал – и в тридцатку не попадаешь. В конце концов, роллеры в свое время придумали как раз для того, чтобы заменить лыжи, хотя техника бега там немножко другая, и на снегу каждый сезон приходится заново вкатываться, чтобы восстановить какие-то навыки.
— Тренировочная нагрузка сейчас возросла по сравнению с прошлым годом?
— Не сказал бы. Резервную команду, когда я в нее попал, тренировали Владимир Брагин и мой личный тренер Сергей Белозеров, и они очень внимательно следили за тем, чтобы нас не загнать – постоянно корректировали рабочие планы. Примерно то же самое происходит и сейчас.
— Вы пытаетесь анализировать, что и зачем делаете в тренировке, или предпочитаете досконально выполнять указания тренеров, не слишком углубляясь в детали работы?
— Если мне скажут пойти и прыгнуть с крыши, я, разумеется, не пойду. Но и чрезмерным самокопанием не занимаюсь, тем более что рядом почти всегда есть личный тренер.
— Он разве не остался в резервной команде?
— Деления на основную и резервную команду у нас сейчас нет, поэтому все спортсмены и все тренеры постоянно находятся в одном котле.
— Насколько принципиален для вас вопрос, попадете вы в декабре на Кубок IBU или все-таки сумеете пробиться в основу и поехать на этапы Кубка мира?
— Мне важнее другое: насколько хорошо я буду готов к стартам. Что толку радоваться участию в Кубке мира, если не можешь показать там достойный результат? Считаю, что двигаться вперед нужно поэтапно. Так что совершенно не расстроюсь, если придется начать сезон на Кубке IBU.
— Понимаю, что ваша биатлонная карьера пока еще не слишком продолжительна, но можете вспомнить самое обидное и нелепое поражение?
— Вряд ли. Дело в том, что в любой ситуации, в любой гонке я всегда стараюсь находить для себя возможность чего-то добиться, даже если бегу двадцатым. Либо нахожу возможность обогнать того, кто бежит рядом, либо, если вдруг на первых трех рубежах не заладилась стрельба, ставлю перед собой задачу чисто пройти заключительную стойку, либо стараюсь максимально быстро пройти последний круг, отработать финиш. То есть каждый раз ставлю перед собой какую-то цель, и, если эту цель достигаю, уже как-то не получается считать гонку полностью неудавшейся. Сходить с дистанции мне не доводилось ни разу в жизни. Ну а кроме того, я всегда понимаю, с чем связана та или иная неудача — мы привыкли очень тщательно разбирать каждую гонку с тренером.
— В каком возрасте, на ваш взгляд, в биатлоне заканчивается понятие «молодой спортсмен»?
— Наверное, с выходом из юниоров. Себя во всяком случае я уже молодым спортсменом не считаю. Тем более что в команде я даже не самый младший.
— То есть вышли из того возраста, когда приходится страдать от дедовщины?
— У нас в команде ее и не было никогда – все ребята дружные. Скорее, есть большое уважение к тем, кто уже давно в сборной и уже чего-то добился. Если я вижу, например, что кто-то из старших тащит тяжелые сумки, при том, что сам я иду налегке, естественно, не откажусь помочь. Более того, сам проявлю инициативу в этом отношении.
— Какие-то особенные места на вашей личной биатлонной карте уже намечены?
— Мне очень нравится выступать в Обертиллиахе – там я очень хорошо себя чувствовал, когда бегал контрольные старты. Из тех мест, где проводятся взрослые соревнования, почти нигде не бывал, поэтому не с чем сравнивать. Только в Поклюке был и в Хохфильцене. Мне везде нравится, даже когда соревнования проходят в России. Люблю, когда вокруг много болельщиков.
— Любимая гонка у вас есть?
— Всегда нравился спринт. Это самая динамичная гонка, да и самая важная, наверное. От спринта в биатлоне очень многое зависит.
— Я обратила внимание, что все три раза, что вы стартовали на юниорских первенствах в составе эстафет, ни разу не бегали первый или последний этапы. Почему? Не предлагали тренеры?
— Тренеры ведь всегда смотрят, кто из спортсменов в какой форме, соответственно и принимают решения. Первый этап я никогда не хотел бы бегать сам, хотя в масс-старте, где по ощущениям все происходит очень похожим образом, мне соревноваться нравится. Наверное, все дело в том, что в эстафете намного выше ответственность. А вот попробовать себя на заключительном этапе мне бы хотелось. Мне он кажется самым интересным.
— К тому же там у спортсмена всегда есть перспектива финишировать с флагом в руках.
— И это тоже.
