В 2019 году гренландская биатлонистка Укалек Астри Слеттемарк выдала сенсацию, взяв золото юниорского чемпионата мира среди девушек.
В декабре 2020-го она дебютировала на Кубке мира и с тех пор успела выступить на взрослом ЧМ и даже Олимпийских играх. Лучший для себя результат – скромное 53 место в индивидуальной гонке – Слеттемарк показала как раз в Пекине-2022.
Но времени для прогресса у 21-летней биатлонистки немало, а опасность потеряться из-за конкуренции в сборной вообще не грозит. В женском биатлоне страну представляет только она; в мужском – ее младший брат, уже выступавший на ЧМ по юношам.
В это межсезонье Укалек заглянула в подкаст The Biathlon Penalty Loop, где рассказала, каково представлять одну из самых маленьких и экзотических команд в мировом биатлоне. Мы перевели самое интересно
***
Я начала заниматься биатлоном, потому что мои родители Уилок и Устейн были биатлонистами. Они путешествовали со мной в первые 4 года моей жизни, я ездила с ними на Кубок мира и Кубок IBU.
Когда я стала старше, то попробовала заниматься биатлоном в местном клубе, а потом на несколько лет прекратила. Затем в Нууке, где я живу в Гренландии, прошли соревнования под названием Арктические зимние игры. Мне разрешили участвовать там, потому что прежде я уже пробовала себя в биатлоне.
Я подумала, что это лучшая вещь на свете, поэтому захотела заниматься им на постоянной основе. Чтобы стать биатлонисткой, я переехала в Норвегию.
На Кубке мира она бегает за Гренландию, а на Олимпиаде – за Данию! Как так?
Мой папа – норвежец. Половина моей семьи живет в Норвегии. Мы переехали в Гейло – это лыжный городок. Когда я поступила в спортивную гимназию, мы перебрались всей семьей, так как подумали, что Норвегия слишком далеко от Гренландии, и я не могу переехать туда одна.
Мои родители были лыжниками. Потом мама начала заниматься биатлоном, а папа остался в лыжных гонках. После того, как родилась я, они поняли, что будет лучше, если он тоже начнет заниматься биатлоном – в таком случае они смогут путешествовать вместе с ребенком. Они бегали на Кубке мира и Кубке IBU, когда я была маленькой. Мы немного поездили из Гренландии в Норвегию и обратно.
Переехав в Норвегию, я снова стала заниматься биатлоном – мне было 15. Мой младший брат Сондре сейчас в третьем классе в той же гимназии, куда ходила я. Самый младший – Инук – тоже пойдет туда, так что вся наша семья – биатлонисты. По сути, единственные в Гренландии. Мы пытаемся привлечь юных спортсменов: сейчас есть группа детей, которые готовы поучаствовать в сборах и соревнованиях, но в основном все сводится к моей семье.
У меня нет двойного гражданства – только датское. Но я думаю, что подам на двойное гражданство.
МОК, в отличие от IBU, не признает Гренландию отдельной страной. На Кубке мира и Кубке IBU я бегаю за Гренландию, а на Олимпийских играх – за Данию.
О Гренландии всего парой штрихов: смешная история с названием, в стране нет деревьев, местные мечтают отделиться от Дании
Был такой викинг – Эрик Рыжий, который родился в Норвегии, но переехал в Исландию. Кажется, он совершил преступление – вроде бы убил кого-то, поэтому его выслали из города. Затем он приплыл в Гренландию. Из-за того, что он хотел привлечь туда больше переселенцев из Исландии, он назвал остров «Зеленой землей» – чтобы звучало привлекательнее. Самая ранняя версия кликбейта.
Биатлонного стрельбища в Гренландии нет – тренировать стрельбу негде. Насколько я помню, стрелять можно на расстоянии более 500 метров от жилищ. У меня есть одна металлическая поднимающаяся мишень, а также бумажные мишени. Но это не приоритет, когда я нахожусь в Гренландии – тренировка все равно не получится такой уж качественной, так что это просто чтобы совсем не забыть, как стрелять.
В Гренландии нет деревьев. Если вы посмотрите на карту – это в основном лед. Люди живут на побережье, включая столицу – Нуук, где я выросла. Там нет вечной зимы, иногда бывает тепло, но не слишком. Думаю, в самом теплом месяце – около 10 градусов. Гренландия не очень зеленая. Для меня Гренландия красивая, но она не зеленая.
Официальные языки – гренландский и датский, они имеют равный статус. Большинство людей говорят на гренландском, а в Нууке где-то 50 на 50 датского и гренландского. Я владею датским, норвежским, английским, немецким и немного гренландским.
Я не очень хорошо говорю на гренландском, потому что мама меня не учила. Я разговаривала на датском. Но я виню не маму, а датское правительство, ха-ха.
В Гренландии существует желание отделиться. Это долгий процесс, но люди этого хотят.
Охотничьи навыки влияют на качество стрельбы в биатлоне?
Мы часто охотимся. Многие спрашивают, как это помогает в стрельбе. Я думаю, что это разные вещи, опять же, разный калибр…
Похоже тем, что у тебя много адреналина. И ты в целом имеешь опыт обращения с оружием – увлечение стрельбой идет оттуда. Но это совершенно разные вещи. На охоте ты ходишь несколько часов, делаешь один выстрел, и на этом все. В биатлоне совсем по-другому.
«Мама для меня – все, кроме вакс-грузовика. Она тренер, повар и все остальное»
Я тренируюсь в составе частной команды Team Maxim, мы базируемся в Лиллехаммере. Также в предыдущие два года я входила в юниорскую сборную Норвегии и тренировалась с ними. На Кубке мира меня сопровождает мама, а с тренером я буду общаться по телефону.
Мама для меня – все, кроме вакс-грузовика, ха-ха. Она тренер по стрельбе, повар и все остальное. Но помощь со смазкой мы получаем от других команд. Нужно 10 сервисменов, чтобы подготовить хорошую пару лыж, а мы не можем себе такое позволить. Нам помогает либо Норвегия, либо Германия.
Поскольку мы маленькая федерация, я вовлечена в принятие всех решений: где мы будем жить, какие гонки я побегу. Других таких спортсменов нет. Всем остальным говорят: ты отобрался сюда, ты побежишь здесь. Но из-за того, что мы такая маленькая команда, я могу решать, что лучше для меня – и это круто.
Правда, иногда я не знаю, что лучше для меня, и выбор становится просто невыносимым. Нужно искать баланс. Но я бы не хотела, чтобы было по-другому: здорово иметь члена семьи рядом, когда у тебя столько гонок.
«На Олимпиаде странно и круто встречать в столовой звезд, которыми восхищаешься»
Это сумасшествие. Мне приходилось иногда щипать себя: то, что я там находилась, уже безумие. Было круто.
Опыт гонок на Олимпиаде очень отличается от всего, что было у меня прежде. В первую очередь, мы были полностью закрыты от всего, и это было очень необычно. К этому привыкаешь, но все равно странно.
С другой стороны, здорово переживать все вместе с другими атлетами внутри деревни, так что было не так плохо. Одновременно странно и круто встречать представителей других видов спорта: ты ешь в столовой и видишь звезд, которыми восхищаешься. В столовой ты постоянно видишь людей: у одних скоро гонка, другие вернулись с гонки, у третьих – выходной. У всех совершенно разное психическое состояние. Это отличается от Кубка мира.
Что было бы, если бы не биатлон?
Думаю, если бы я не была спортсменкой, я бы занималась искусством. Я очень хотела быть художницей до того, как начала заниматься биатлоном. Я до сих пор много рисую, особенно если заболела или мне надо заняться чем-то кроме тренировок. Я хотела пойти в художественную школу, но это не так просто совмещать с биатлоном.
«Исходя из того, что я слышала о лыжниках, у нас в биатлоне более близкие отношения»
Я люблю биатлонную семью и считаю, что IBU делает отличную работу. Они работают над тем, чтобы маленькие страны выживали. IBU стремится к тому, чтобы у нас были те же возможности, что и у больших команд. А у нас с ними складываются хорошие отношения, потому что мы останавливаемся в одних и тех же местах, находимся в одних и тех же ситуациях. До ковида мы вместе ели, играли, бегали на лыжах между гонками.
Кроме того IBU организовывает тренировочные сборы для маленьких команд. Я была на некоторых из них, это очень здорово. Для многих спортсменов это единственный шанс побывать на сборе, а для кого-то вообще единственная возможность потренировать стрельбу. На таких сборах интересно знакомиться с людьми. Здорово, что их организуют.
Я действительно чувствую, что мы большая семья. Исходя из того, что я слышала о лыжниках, у нас более близкие отношения, чем у них.
Укалек частично оплачивает подготовку, живет только на деньги от спонсоров – ищет их сама
Призовые деньги идут федерации, но я получаю от нее некоторые бонусы. Часть расходов на переезды и размещение лежит на мне. Живу я на деньги от спонсоров. Также я получаю стипендию «Олимпийская солидарность» от МОК и немного от Спортивной конфедерации Гренландии.
Мои спонсоры – в основном гренландские и датские компании. Я много куда обращаюсь, и обычно мне отвечают «нет», ха-ха. Но иногда все же говорят «да». Большая часть спонсоров, которые есть у меня сейчас – это те, кто сами связались со мной. Их появилось много после моего первого выступления на Кубке мира, а затем на чемпионате мира и Олимпиаде.
Если я обращаюсь к компаниям, то обычно выбираю те, которые присутствуют в Гренландии и Дании, либо Гренландии, Дании и Норвегии. Я описываю свои результаты, цели и причины, почему мы хорошо сочетаемся. Обычно мне отказывают, но я предпринимаю много попыток, и, если повезет, получаю «да».
