Сборная России блестяще завершила мировое первенство в Корее: в последний уик-энд Ольга Зайцева стала двукратной чемпионкой, выиграв масс-старт и эстафету вместе со Светланой Слепцовой, Анной Булыгиной и Ольгой Медведцевой. А Иван Черезов завоевал бронзу в масс-старте. После окончания чемпионата телефонное интервью корреспонденту «СЭ» дал президент Союза биатлонистов России.
— Знаю, вы намеревались прилететь в Пьонгчанг. Не жалеете сейчас, что не получилось? Или, напротив, испытываете облегчение от того, что не пришлось оказаться одним из действующих лиц этого достаточно тяжелого для всех чемпионата?
— Вопрос не в том, что я не захотел приехать. А в том, что я был вынужден отменить поездку. Пришлось остаться в Москве и заниматься организационной работой в связи с необходимостью в сжатые сроки сформировать антидопинговую комиссию. Тем не менее почти все гонки удалось посмотреть по телевизору от начала и до конца. Хотелось бы прежде всего поздравить команду с успешным выступлением. Поблагодарить всех за ту выдержку и профессионализм, которые позволили не только добиться хорошего результата, но и вести себя с большим достоинством. Особенно на фоне отдельных коллег из других стран. Честно говоря, не припомню никакого другого чемпионата, в котором на одну конкретную сборную пришлось бы такое давление. Радует, что наши спортсмены не только его выдержали, но и доказали и себе, и всем вокруг, что способны побеждать даже в таких условиях.
— Согласитесь, что если бы не медали Ольги Зайцевой, итог чемпионата мира мог получиться для России гораздо более грустным.
— Не считаю, что спорт можно оценивать в сослагательном наклонении. Если не считать медалей Оле Эйнара Бьорндалена, итог выступлений норвежской сборной тоже не выглядит впечатляющим.
— Тем не менее, результат нашей мужской команды трудно признать успешным. В таких случаях принято задумываться о переменах в тренерском штабе. Или считаете, что это — та самая ошибка, право на которую должен иметь каждый человек?
— Я ведь оцениваю результат не как болельщик, с внешней стороны, а как бы изнутри. Было время в достаточной степени войти в курс дела, разобраться с тем, что происходит в команде. Главная проблема заключается в том, что скамейка запасных у России в данный момент не длинная, скажем так. Выбыл Дмитрий Ярошенко, заболел Николай Круглов и выяснилось, что замены им по большому счету нет. Создать надежный резерв — задача непростая и не быстрая. В Пьонгчанге мы все увидели, что отставание молодых от лидеров слишком заметно.
Можно сказать и о том, что наши спортивные возможности, к сожалению, довольно слабо поддерживаются на организационном уровне. Несмотря на то, что российские спортсмены по-прежнему входят в число лидеров мирового биатлона, у нас отсутствует, скажу пока дипломатично, эффективное представительство в профильных международных организациях. В сегодняшнем спорте ты не просто должен быть сильнейшим, но и иметь серьезную поддержку от спортивных функционеров, специалистов в области спортивной медицины, спортивных юристов и так далее. Как показали события последнего времени, ничего этого у нас почти нет. Как нет и системы текущего медицинского мониторинга ключевых спортсменов. Причем в моем понимании это не 10-20 человек, а четыре-пять сотен биатлонистов всех возрастов, информацией о состоянии и прогрессе которых мы обязаны располагать. Только так сможем выстроить нормальную работу на будущее. Чтобы не приходилось каждый раз удивляться форме того или иного спортсмена на тех или иных соревнованиях и, соответственно, так сильно зависеть от этого.
— Означает ли сказанное, что вы намерены создать собственные медицинскую и юридическую службы в рамках СБР?
— С удовольствием сделал бы это, но такая задача нереальна. Те же медицинские службы должны иметь соответственные лицензии. Другое дело, что я готов предложить Министерству спорта и Олимпийскому комитету модель того, как эти службы могут быть организованы. У меня есть клиника в Израиле, которая работает уже 10 лет и где собраны выдающиеся специалисты своего дела. Медицинская система неплохо мне известна. Я понимаю, как она должна быть организована и, думаю, совместными усилиями мы сумеем решить и эту проблему.
Что касается тренерского штаба, то я сторонник известного принципа: «Семь раз отмерь, один отрежь». Если кто-то считает, что хорошие специалисты в очереди стоят, чтобы получить работу, то он ошибается. Специалистов крайне мало. И относиться к ним следует бережно.
— Чемпионат мира начался с неприятного допингового скандала. Что вы думаете по этому поводу?
— Думаю, что прежде всего нужно во всем досконально разобраться. Не так, как это обычно бывает, когда на спортсменов спешат повесить всю вину, а всерьез. Наказать проще всего. И безопаснее. Мое мнение такое: допинг — это зло и бороться с ним необходимо. Только делать это надо системно, иначе толку от борьбы не будет никакого. Поэтому мы и решили самостоятельно разобраться в этой истории. Попросили Международный союз биатлонистов дать нам время, прежде чем решать судьбу спортсменов. В итоге сумели получить 30 дней против обычных семи, прописанных в регламенте. Более того, именно такой срок IBU внес в регламент в отношении подобных случаев. Это позволяет проводить спокойное и профессиональное расследование. Как я уже говорил, создана комиссия, куда мы пригласили в том числе нескольких специалистов, напрямую не связанных с миром спорта. Мне представляется, что такая комиссия сможет дойти в этом расследовании до конца.
— Уверены, что люди, далекие от спорта, сумеют профессионально разобраться в проблеме?
— Должно, как мне кажется, быть разумное сочетание профессионалов и тех, кому доверяет общественное мнение. Мы планируем привлечь к расследованию максимальное количество профессиональных экспертов, и, соответственно, именно они будут выносить окончательное решение, а на саму комиссию выпадает роль своеобразного суда присяжных. Для меня важно, чтобы было как можно больше самых разных точек зрения. Тем более, что проблема очень неоднозначна.
Вообще, должен сказать, что даже из этой ситуации можно извлечь определенные плюсы. Не считая того, что биатлон теперь уже точно смотрит вся страна. Даже те люди, которых в принципе не интересовал спорт, стали переживать за команду и поддерживать ее с удвоенной силой.
— Как будет развиваться ситуация вокруг результатов мужской гонки преследования, где Бьорндален нарушил правила прохождения дистанции, но не был за это наказан?
— С нашей точки зрения, ситуация спорная. Здесь мы тоже намерены идти до конца и готовы обратиться в суд, несмотря на то, что многие факторы против нас. Сейчас привлекаем к сотрудничеству лучших российских и зарубежных специалистов для того, чтобы подготовить нашу позицию. Будем работать, получать бесценный опыт защиты своих интересов на международном уровне. Все должны понимать: теперь СБР сможет защитить свои интересы. А пока приняли решение дать Максиму Чудову призовые, как победителю гонки. Он это точно заслужил.
Бьорндален, как мне кажется, допустил серьезную ошибку. Если он стремится к тому, чтобы остаться в истории биатлона величайшим из великих, то должен был сказать, что не считает возможным получать золотую медаль в столь скандальной обстановке. Как минимум до тех пор, пока расследование по этому поводу полностью не завершится. Такие поступки даются тяжело, но, если бы он сделал это, то, действительно, вошел бы в историю величайшим. А так в определенном смысле пострадала репутация. Бьорндален, естественно, переживет, но, тем не менее, это так.
— Его, наверное, можно понять. Все-таки именно то золото сделало норвежца единоличным рекордсменом планеты по числу высших наград.
— Тем более он должен был сказать, что не считает возможным получать высшую награду в обстановке столь грандиозного скандала. Я, кстати, не понимаю, почему никто до сих пор не задался вопросом, что заслуги Александра Тихонова в биатлоне куда весомее, чем Бьорндалена. Уже потому, что в годы его выступлений дистанций на чемпионатах мира было значительно меньше, чем сейчас. Если уж сравнивать количество наград, то нужно делать это корректно.
— Признайтесь честно, вы еще не успели разочароваться в биатлоне? Даже в Пьонгчанге многие вам сочувствуют. Мол, Прохоров, наверное, и не подозревал, в каком пекле окажется, возглавив СБР.
— Я в этом отношении типичный кризисный менеджер: чем ситуация сложнее, тем она для меня интереснее. Если кто-то думает, что я стану искать повод для того, чтобы от этой работы отказаться, тот сильно заблуждается. Когда все складывается легко и хорошо, мне становится скучно.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ,
«Спорт Экспресс»
