В начале сезона 2018/2019 Лариса Куклина вернулась на Кубок IBU после паузы, связанной с рождением ребенка, а в январе 2019-го биатлонистка громко дебютировала на Кубке мира — в первой же своей гонке в элите она вместе с командой победила в классической женской эстафете.
Сейчас Лариса крепкий участник основной сборной. В прошлом сезоне Куклина стала второй из наших, заняв в общем зачете 21 место.
Возвращение на международные соревнования стало для нее возможным в том числе благодаря личному тренеру и мужу Михаилу. Лариса рассказывала, что он завершил свою карьеру лыжника ради нее.
Matchtv.ru решил узнать у Михаила Куклина, почему он ушел из спорта за два месяца до Олимпиады и как сейчас строится его работа с женой.
«ЗАТЕЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ПОЕХАТЬ НА ИГРЫ ТОЛЬКО РАДИ ТЕЛЕФОНА С ОЛИМПИЙСКИМИ КОЛЬЦАМИ, МНЕ НЕ НРАВИЛАСЬ»
— Лариса рассказывала, что вы пожертвовали своей лыжной карьерой ради нее. Как это было?
— Так, конечно, слишком громко говорить. Я просто адекватно посмотрел на вещи. Понял, что скорее всего у меня не получится достичь определенного результата, который я ставил перед собой на тот олимпийский год. Причем я уже заработал персональную квоту на Игры от команды Белоруссии. В принципе, должен был ехать в Корею, но оценил там свои шансы. Определенные обстоятельства не в мою пользу складывались в команде. Поэтому я принял решение закончить сезон еще перед первым этапом Кубка мира, чтобы не занимать чье-то место. Поехал домой и там уже подключился полностью к Ларе.
Тогда практически всю подготовку к сезону 2017/2018, начиная с мая, она проводила с нами — белорусской командой лыжников. Уже выполняла серьезные нагрузки. После родов была небольшая турбулентность. Было тяжело вернуться и набрать базовую работу. Тогда я уже понял, какую нагрузку ей надо давать, чтобы она вышла на высокий уровень.
— Но до Олимпиады оставалось всего два месяца. Вы — сильнейший лыжник Белоруссии. Зачем так резко тормозить карьеру?
— Просто я объективно оценил все виды программы, на которые меня поставят. Так как я зарекомендовал себя в качестве спринтера, то должен был стартовать в спринте классическим стилем. Я бежал его в Корее на предолимпийской неделе в 2017 году. Спринтерский круг для классического стиля мне полностью не подходил. Там были настолько неудобные подъемы, технически сложные. Поэтому этот вариант сразу отпал.
Оставался командный спринт коньковым ходом. С ним была непонятная ситуация. В принципе, я должен был его точно бежать и к нему готовиться, но возникли вопросы по составу: поставят или нет. В других видах программы я себя не видел. В них бы и не выступал. Затея в том, чтобы поехать на Игры только ради телефона с олимпийскими кольцами, который дают всем участникам, мне не нравилась. Понимал, что Ларе надо быстро входить в режим, и что она готова добиться намного большего чем я. Хотя мне 99 процентов людей говорили, чтобы я съездил, чтобы стать участником Олимпиады. Но я не считаю это чем-то сверхъестественным и крутым.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Сейчас вы, насколько понимаю, работаете тренером любителей. Думаю, что статус участника Олимпийских игр мог бы прибавить клиентов.
— Я работаю не с теми любителями, которые будут смотреть на этот статус. 80 процентов клиентов со мной занимаются фитнесом, а не лыжами и биатлоном. То есть где-то над фигурой поработать, убрать лишний жир, мышцы подкачать. Мне это больше интересно, чем профессиональный спорт. У меня полностью расписаны все тренировки. Это онлайн-занятия, на коврике. Я могу 365 дней в году быть с Ларой в той локации, где нужно ей тренироваться, не завися от Питера и других городов.
— Кажется, видел, что вы еще какие-то сборы проводите.
— Да, зимой. Некоторые люди просят. Мы собираем небольшие группы. Но там тоже в основном любители, которые ради интереса хотят по горам покататься или просто походить, места красивые увидеть. Я знаю много хороших мест в Европе.
— Вернемся к завершению карьеры. В белорусской прессе тогда выдвинули версию, что вам нужно было решить: либо участие в Олимпиаде, либо служба в правоохранительных органах в Санкт-Петербурге. Согласно их источникам, вы выбрали второй вариант.
— Да, были такие догадки. Но со службы я тогда сразу же уволился. Чтобы показывать результат на чемпионате России по МВД, нужно активно тренироваться. А я не был уверен, что буду дальше это делать. Думал, что наберу лишние 20 килограммов и спокойно буду работать с Ларой. Поэтому не тянул кота за хвост. И оттуда ушел, и отсюда уволился. Остался в свободном плавании.
— Белорусы нормально отпустили?
— Понятно, что тренер отпустил так себе. В декабре я приезжал в Белоруссию и разговаривал с президентом федерации. Он сказал, что никаких проблем нет, никто никому ничего не должен. Так жизнь сложилась. Тем более у нас ребенок. На тот момент двоим было тяжело ездить по сборам, потому что бабушка работает и не может 365 дней в году закрывать все наши разъезды.
— Сейчас воспитание дочери лежит на вас?
— Нет. На 99 процентов на моей маме. Она продолжает работать, но сейчас появился садик. То есть перед работой она ее отводит, а после — забирает.
— В биатлон никогда не думали перейти?
— Лет в 14-15 пробовал пострелять, бегал какие-то детские соревнования. Но этот вид спорта в тот момент меня не заводил. Я очень сильно болел лыжами. Поэтому никогда не было желания, хотя много раз предлагали.
«БОЛЕЛЬЩИКАМ КАЖЕТСЯ, ЧТО ДОРОТЕЯ ВИРЕР ТОЛЬКО ПЬЕТ ВИНО И ЗАГОРАЕТ. А ТАМ АДСКИЙ ТРЕНИНГ»
— Через год после вашего завершения карьеры Лариса возвращается на Кубок IBU и дебютирует на Кубке мира. Здесь есть взаимосвязь?
— Может, какая-то небольшая и есть, хотя с того времени с ней полностью работал Норицын. Один год она с нами поездила, дальше Виталий Викторович ее уже подхватил. И Лара более зрело подошла к тренировочному процессу, начала понимать, от чего отталкиваться.
— Какая роль была у вас, когда ее подхватил Норицын?
— Я закрывал все отъезды домой, все межсборья. Эта моя задача до сих пор остается. Я должен выстроить весь тренировочный процесс: места проживания, питание, оснащение, любые тренажеры, все средства восстановления, врачи, биохимические анализы, медицинский контроль. Отвечаю за условия, а также помогаю в качестве спарринг-партнера выполнять какие-то скоростные тренировки. Когда человек один ускоряется, ему тяжело выйти на какой-то высокий уровень, нужен спарринг-партнер, которым я и являюсь. Пока еще могу ее обогнать на дистанции, поэтому она за мной тянется в каких-то моментах.
— В стрельбе разбираетесь?
— Абсолютно ее не понимаю. Но у нас в Питере есть Хованцев, который иногда подсказывает. Сейчас он здесь тренирует своих спортсменов. Другие тренеры чуть помогают, корректируют. План по стрельбе прописан параллельно с функциональным. Думаю, что у нее уже накопился большой опыт. Лара сама знает, сколько ей надо стрелять. Она уже локти до костей стерла. Так что никакой халявы нет. Работает очень плотно.
— Если смотреть на ваши тренировки только через призму stories инстаграма Ларисы, то у вас всегда присутствует смех, шутки и веселье. Кнут вообще бывает?
— Конечно. Кнут — это все, что остается за кадром. Все в инстаграм показывают положительные моменты. Мы не исключение, как и, например, Доротея Вирер. Болельщикам кажется, что Доротея только пьет вино и загорает. Она не показывает, как ей плохо. А там адский тренинг. Мы же видим только 15 секунд в stories, когда ей в кайф, когда она пьет вино и отдыхает. У нас то же самое. Хотя в своем инстаграме я показываю жесткие тренировки. Потому что когда выкладываю какой-то отдых, то все сразу начинают писать: «Вы ни фига не тренируетесь. Сидите на деньгах налогоплательщиков. Давайте, идите на тренировку, а не выкладываете кафешки и бокалы вина». Поэтому приходится выкладывать тренировки.
— Как реагируете на критику жены в соцсетях?
— Бывают неадекватные люди. Я приехал к Ларе после чемпионата мира в Антхольце и разбирал ее директ. Там было 1000+ непрочитанных сообщений. Из них 900 — крайне нелицеприятных. Причем большинство пришло от мужского пола. Я даже не представляю, как такое можно излагать в адрес женщины. Такой у нас народ. Я перечитываю все сообщения, которые приходят, потому что бывают какие-то предложения по рекламе. Просто удалить все махом — не вариант. Все смотрю. На адекватные сообщения стараюсь отвечать или Ларе передаю, чтобы она написала. Остальное подчищаю. На адские послания — иди туда-то, закончи, завяжи — не реагируем.
— Вы официально значитесь личным тренером? Зарплату получаете?
— Никаких денег за работу с Ларой не получаю. Но вроде как где-то в пометках о спортсмене написано: «личный тренер — Михаил Куклин».
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Но вполне законно могли бы получать деньги.
— Я не хочу устраиваться ни в какой регион и числиться тренером. У меня есть своя работа, на которой я занят практически 24 часа в сутки. Если мне предложат работать, то я все равно не смогу быть только ее личным тренером и кататься только с ней. Нужно будет брать еще каких-то спортсменов, чего я сделать не смогу из-за своей занятости. Да и нет желания куда-то распыляться. Это настолько тяжелый процесс. План, который у нас сейчас расписан, невозможно реализовать на 100 процентов в сборной команде, когда у одного тренера от шести до десяти спортсменов. Нельзя уследить, чтобы все десять человек его выполнили. Только с персональным подходом — один на один.
«Я НАСТРАИВАЮСЬ НА ТО, ЧТО В НОВОМ СЕЗОНЕ ЛАРА ХОДОМ БУДЕТ В ПЯТНАШКЕ-ДВАДЦАТКЕ. ОСТАЛЬНОЕ БУДЕМ ДОБИРАТЬ ЗА СЧЕТ СКОРОСТРЕЛЬНОСТИ»
— Когда приезжаете на этапы Кубка мира, то являетесь просто зрителем или какую-то работу делаете?
— Можно сказать, что веду ее как личный тренер, потому что знаю какие-то моменты: где Лариса может добавить, где доработать. Но это 2-3 процента к общей работе. В принципе на этапах она уже готова, и остается только довести какие-то детали. Где-то тактически помогаю разложить дистанцию. Ну и выступаю в качестве группы поддержки. Все основные задания давал Норицын. У нас с ним хороший контакт. Мы совместно могли чуть-чуть что-то подкорректировать.
— Вы говорили, что Норицын продолжил писать вам планы до конца его контракта. Это так?
— Да, конечно. У него контракт заканчивался 31 мая. Он курировал весь март, апрель и май. Так как было неизвестно, кто будет старшим тренером женской сборной, мы продолжили работать. Не было никакого свободного плавания, что мол после этапа в Контиолахти все сидели дома и ничего не делали. Нет. Норицын полностью, по крайней мере с нами, был на контакте. Мы день через день созванивались, выполняли нагрузку, которую он давал, чтобы закрыть сезон и потихоньку начать следующий.
— Но он понимал, что не останется?
— Мне кажется, что понимал. Мы как-то до последнего верили, что в каком-то качестве его оставят в команде, рассчитывали на это.
— Как начали тренироваться после 31 мая?
— С 1 мая мы начали новый подготовительный сезон. Тогда еще не было известно, кто будет и останется ли Норицын. Мы спросили у Виталия Викторовича, готов ли он нас поддержать и написать план. Он согласился. Мы провели 25-дневный сбор полностью по его плану. На мне были все условия и отчеты. Затем решилось, что Норицын не останется, но не было никакой определенности по тренерским кадрам. Мы решили продолжить работу по его плану в июне и июле. У него была выстроена стратегия на подготовительный период. План полностью прописан только под Лару, под ее особенности, исходя из наблюдений Норицына в течение двух лет. Он знает ее досконально. Я смотрю на этот план и вижу, что он на сто процентов верный. У меня примерно такое же видение насчет ее подготовки.
— С новым старшим тренером женской сборной Михаилом Шашиловым общались?
— Да, конечно. Как его только назначили, у нас сразу был контакт. Как и с Алексеем Волковым, который отвечает за стрелковую подготовку в составе А. Так как был уже июль, а мы третий месяц тренировались по плану Норицына, то спрыгивать с этой подготовки было поздно. Думаю, что Шашилов и другие тренеры того же мнения. Полностью менять план и перестраиваться уже крайне недопустимо. Я по себе знаю, что это плохо даже с точки зрения психологического настроя спортсмена. Поэтому мы с Шашиловым это обговорили. Он сказал: «Хорошо. Все здесь за результат. Если вы верите в свой план, то тренируйтесь. Дальше — посмотрим, как все будет складываться».
— Почему вы не поехали на сбор в Ижевск?
— По сбору в Ижевске все практически было решено в последний момент. Чтобы на него попасть, нам нужно было срочно лететь в Москву, сидеть там неделю на карантине, проходить углубленное обследование, получать допуск, а потом быстро-быстро ехать в Ижевск. У нас тогда как раз шел тяжелый блок июньского сбора, который мы были обязаны доделать, иначе вся подготовка терялась. Поэтому стали думать. Те условия, которые нам удалось создать на базе в Токсово, не хуже чем в сборной команде России. У нас есть массажист, врач-кардиолог, спортивный врач, у которого на счету 13 олимпийских чемпионов по циклическим видам спорта. Идеальные условия для тренировок: стрельбище, винтовка, патроны, тренажеры. Я побоялся в связи с этой эпидемией куда-то лететь, а потом обратно. Одно дело, если бы у нас были плохие условия. Я бы тогда 100 процентов сам бы повез ее на машинах до Москвы и из Москвы до Ижевска. Поэтому мы созвонились с Шашиловым, Волковым и на тот момент президентом СБР Владимиром Драчевым и обговорили, что в июле останемся на самоподготовке. С сентября мы сто процентов подключаемся к основной команде.
— Что ждете от Ларисы в новом сезоне?
— Если все получится состыковать со сборной командой России и влиться в состав, то с той подготовкой, которую сейчас вижу, я настраиваюсь на то, что она должна быть ходом минимум в пятнашке-двадцатке. Я говорю именно про ход. А остальное будем добирать за счет скорострельности. Подтянем ход, подтянем старт, подтянем финишный круг. Все к этому идет. Мы не должны столько проигрывать Херманн. Хотя Херманн, как мы знаем, на последнем круге выиграет у половины мужчин с Кубка мира. Будем стараться подтягивать ход и не упустить при этом стрельбу.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— В прошлом сезоне стрельба у Ларисы была не самой стабильной.
— Она знает свои ошибки. В этом году они тоже скорректированы. Здесь спасибо Алексею Волкову. Он провел с ней беседу еще в июне о том, как лучше начать, как стрелять, где надо поработать. Дал все рекомендации. Думаю, что с сентября они уже начнут плотно работать. Но не считаю, что в стрельбе мы что-то упустили или сделали шаг назад.
Если подытожить, то будем рассчитывать на стабильность и выходы на пик формы к чемпионату мира. Ну и держим Олимпиаду на прицеле.
