Перед началом биатлонного сезона Мартен Фуркад дал интервью GQ.
– Я постепенно вживаюсь в роль посла марки Rossignol, – рассказывает Мартен, – Если это выглядит естественно сегодня, это было не так в начале карьеры, когда я сотрудничал с Rossignol только как действующий спортсмен. Но в итоге, особенно с таким брендом, как Rossignol, все получилось довольно легко. Я с самого начала бегаю на лыжах этой марки, живу в нескольких километрах от их штаб-квартиры, участвую в разработке продуктов, которые потом использую. Так что да, как спортсмен высокого уровня я имею обязательства перед спонсорами, но именно я решаю, чем я готов пожертвовать, а чем нет.
— Каким вы видите наступающий сезон-2018/19?
– Я в хорошем состоянии, нужно внести небольшие корректировки в стрельбу, но я не волнуюсь. Скорее, повысился уровень требований к себе. В нашей подготовке были изменения в связи с тем, что сменились тренеры и персонал. Это мне очень помогло психологически, позволило с новым энтузиазмом вкладываться в тех областях подготовки, к которым за 10 лет я стал относиться больше как к рутине. Так что я очень доволен тем, что сделал, даже если единственным показателем остаются соревнования. Поскольку соревнования пока не начались, у нас нет главной точки отсчета.
— После вашего невероятного сезона-2017/18, с олимпийскими титулами и хрустальными глобусами, нет желания немного передохнуть?
– Я задавал себе этот вопрос. После десяти лет на самом высоком уровне, я не представляю карьеру с результатами, далекими от тех, к которым я привык. Поэтому каждый год я задаюсь вопросом, есть ли у меня это желание. Я не говорю о мотивации, потому что для меня мотивация – это то, что ты создаешь сам, это желание пойти на тренировку с той же решимостью и спортивной злостью, которые позволяют мне быть одним из лучших в мире. Я не говорю «лучшим в мире», потому что в наступающем сезоне я еще им не стал. Это остается вызовом, который стимулирует. Я знаю, чего мне стоило достичь таких результатов, знаю, что это от меня потребует, поэтому каждый год спрашиваю себя, готов ли я вкладываться вновь. Я решил продолжать карьеру еще два года, до чемпионата мира в Антхольце. Это будет красивое событие в середине олимпийского цикла, в культовом месте. После него многие спортсмены примут решение, остаться ли еще на два года до Олимпиады в Пекине.
— Что решите вы?
– Только в 2020-м я буду знать, стоит ли продолжать или пора заняться чем-то другим.
— Представляете ли вы себя на месте Федерера, Райкконена или Буффона, которые до сих пор в деле, хотя им уже соответственно в 37, 39 и 40 лет?
– Забавно, чем старше я становлюсь, тем больше восхищаюсь спортсменами, которые выигрывают «в возрасте». Я все больше понимаю, скольких вложений и жертв это требует. Федерер провел несколько лет не в лучшем состоянии, прежде чем вернуться. Сегодня я не представляю, что повторил бы его путь. Я очень любопытен и хочу попробовать другие вещи, потому что я достиг своих целей. Так что, когда бы я ни оставил биатлон, этот шаг будет спокойным и безмятежным.
— «Спокойно и безмятежно» – не те определения, которыми можно описать нынешнее состояние олимпийского спорта. 400 спортсменов подписали письмо президенту Эммануэлю Макрону в знак протеста против сокращения расходов бюджета, направленных на спорт. Что вы можете сказать по поводу этого сражения?
– Сигналы, посылаемые правительством, неблагоприятны, поскольку речь идет о сокращении финансирования. Уже сегодня мы постоянно экономим. «Мы» – спортивные федерации и спортивные общества, – должны выкручиваться, чтобы свести концы с концами. Конечно, бывают исключения. Когда Тедди Ринер, Кевин Майер и я подписывали это письмо, мы это делали не для себя, так как мы можем оплатить себе частного тренера, а для спортсменов, какими мы были 10 лет назад. Которым была необходима сильная государственная система с ее кадрами для того, чтобы сформироваться и стать теми, кто мы сейчас.
— С того момента, как Франция получила право на проведение Олимпиады-2024, мы видим, что энтузиазм угас…
– Есть противоречие между нынешними настроениями и этой победой. То, что мы получили право на проведение Игр, нас ко многому обязывает. Не хочу кидать камень в новое правительство, так как вижу, что ситуация ухудшается уже несколько лет. Экономия делается буквально на всем, при том что министерство спорта и так недостаточно финансируется. Так что я считаю необходимым присоединиться к этому крику о помощи. Мы боролись за право проведения Олимпиады, взяли на себя обязательства, как личные, так и коллективные, которые не совместимы с сокращениями бюджета.
— Когда вам говорят, что деньги, отобранные у спорта, пойдут на здоровье, экологию…
– Я здесь не для того, чтобы доказывать, что спорт важнее культуры, здравоохранения или чего-либо еще… Есть министерства, которым необходимо больше денег, чем спорту, это можно обсуждать, без проблем. Но спорт это отрасль, в которой крутится много денег, и которая при этом тратит гораздо меньше, чем производит. Есть возможность исправить ситуацию, например, вернуть спорту часть налогов [речь идет о налоге на продажу телетрансляций]. Налоги, собранные благодаря спорту, должны частично возвращаться спорту. Тотализаторы зарабатывают безумные деньги, нужно, чтобы часть этих денег вернулась. Мы не просим астрономических сумм, только средства для выживания.
Повторяю, в течение многих лет мы наскребаем то там, то тут, здесь на сбор, там на массажиста. Возможно, у людей не самое лучшее мнение о мире большого спорта. Но в мире бизнеса было бы невозможно представить, что люди приезжают на семинар и живут по несколько человек в комнате, или сами себе готовят, или проводят 9 часов в автобусе вместо того, чтобы потратить час на самолет. Но для нас это обычное дело. Мы к этому привыкли, и это тоже заставило нас повзрослеть, стать более ответственными.
Для меня нет ничего более приятного, чем делить комнату с товарищем по команде, узнать его лучше. Мы на сборах и соревнованиях 200 дней в году, и никто не любит жить один. Но в случае с приготовлением еды ситуация другая. Это большой спорт, но финансирование очень ограничено, например, во время сбора мы можем потратить только 40 евро в день на человека. Что можно сделать на эту сумму? В любом случае, нельзя взять проживание с полным пансионом. И это реальность для многих федераций.
— Финансирует ли французская лыжная федерация лично ваши тренировки?
– Да, как и у других спортсменов высокого уровня (Тедди Ринера, Кевина Майера), мои тренировки финансируются федерацией, по крайней мере частично. У нас также есть дополнительные расходы, например, на медицину, на питание или на психологическую подготовку, как у Тедди Ринера. Но чтобы мы показывали хороший результат в сборной Франции, важно, чтобы мы могли тренироваться и жить бок о бок с другими спортсменами.
— Когда вы завершите карьеру, сможете ли вы жить на деньги, заработанные в спорте, как это происходит с лучшими спортсменами в других видах (в футболе, теннисе, баскетболе, Формуле-1)?
– В индивидуальном олимпийском спорте во Франции это сделать довольно сложно. Тем не менее да, я один из немногих счастливчиков вместе с Тедди Ринером и Кевином Майером, которые смогли более чем надежно обеспечить свое будущее. Это не значит, что я не буду больше работать, я не хочу выйти на пенсию в 30 лет и больше ничего не делать! Но я спокоен насчет своего будущего и знаю, что мои поступки, в личном или профессиональном плане, не будут продиктованы заботой о деньгах. Мне невероятно повезло, вместе с еще несколькими спортсменами я являюсь исключением в мире французского спорта.
— Вижу, вы уже подготовили свое будущее «после карьеры», приняв участие в создании деревянной винтовки. Расскажите об этом удивительном проекте!
– Это винтовка для детей, но не только! Идея появилась из фотографий, которые мои друзья и болельщики посылают мне с самого начала моей карьеры: их дети имитируют биатлон в гостиной или кухне с метлой, поленом или лыжной палкой, когда смотрят настоящую гонку. По мере того, как моя известность росла, этих фотографий становилось больше. Биатлон стал популярным. Я говорил себе, что ужасно получать столько фотографий и не сделать что-то, чтобы дети могли подражать своим любимым чемпионам. Поэтому я связался с Vilac, компанией из Юры, которая производит деревянные игрушки, чтобы предложить им этот проект. Все произошло довольно быстро. В этом проявилось мое любопытство, о котором я уже говорил. Производство игрушек было мне неизвестно, но я участвовал, двигал этот проект, многое из него узнал. Это была совершенно новая задача, дополнительная строчка в резюме, и, самое главное, удовольствие делать то, в чем есть потребность. Мы думали, винтовка пригодится прежде всего детям, но не меньше заказов поступило и для взрослых, которые работают в оупен-спейсах и много лет смотрят биатлон. Они говорят, что это забавная игра, чтобы немного расслабиться на работе, и они правы!
— В завершение поговорим о трофеях… В 2018 году вы провели исключительный сезон: три олимпийских золота, седьмой по счету БХГ, 9 побед в Кубке мира, 20 подряд подиумов. Тем не менее, вы рискуете не получить должного признания потому, что сборная Франция по футболу стала чемпионами мира. Вы об этом немного жалеете?
– Надо мной часто подшучивали по этому поводу во время чемпионата мира. «Как глупо, если французы выиграют, у тебя не будет титула «спортсмен года» по версии L’Equipe, или GQ, или кого-то еще». Но должен сказать, что это нисколько не портило мне жизнь. Как и не мешало болеть за сборную Франции. В конце концов, все зависит от того, что именно вы награждаете. Если вы судите о значении события для общества, его влиянии на спорт, конечно, я не заслуживаю звания «чемпион года». Килиан Мбаппе, Антуан Гризман и в целом сборная Франции по футболу заслуживают его в гораздо большей степени, потому что мы говорим больше о коллективной награде. И наоборот, если мы говорим о вещах, которые до этого никогда не были сделаны, достижениях, которые повторяются от сезона к сезону, наградах, которые получены в течение многих лет (кажется, вот уже 8 лет я попадаю в Топ-10 чемпионов по версии L’Equipe), с этой точки зрения я могу быть претендентом на победу. Какой выбор сделают разные редакции и разные жюри? Не мне решать. Как бы ни получилось, я понимаю эту двойственность подходов. Но я не чувствую себя побежденным. Если бы мне довелось отстаивать свою позицию перед жюри, я бы нашел аргументы в свою пользу!
Источник: GQ
